Николай Ярыгин - Выжить вопреки всему [litres]

– Хорошо, я все понял, иди, только недолго, что-то плохо мне, – с этими словами лейтенанта вырвало.

– Держись, я быстро, – глядя на бледное лицо Герца, уверил его Дарк.

К крепости он летел со всех ног, редкие прохожие, встречавшиеся на его пути, спешили быстрей убраться с его дороги. И, наверное, имел он очень уж встревоженный и бешеный вид, такой, что охрана на воротах даже отшатнулась и не стала спрашивать ни о чем. Влетев в каморку дежурного офицера, он скороговоркой выпалил все о произошедшем и потребовал карету и несколько солдат охраны. Дежурный офицер тоже не стал спорить и в течение нескольких минут организовал карету, лекаря и пятерку всадников охраны. Дарку тоже подвели коня, и тот, взлетев на него, рысью направился к месту, где оставил лейтенанта.

Лейтенанта застали в полубессознательном состоянии, но не сводящим глаз со связанных преступников и твердо держащим в руке кинжал. Увидев входящих – Дарка и воинов из крепости, он улыбнулся и потерял сознание. К нему тотчас бросился лекарь и принялся звенеть своими пузырьками, что-то разводить в плошке и пытаться этим напоить лейтенанта.

Связанных и уже пришедших в себя похитителей вынесли и погрузили в карету, завязав им предварительно рты, чтобы не создавали шум. Дарк же с тревогой следил за лекарем, и тот, когда разогнулся и увидел взгляд Дарка, улыбнулся и кивнул.

– Все будет хорошо, пару дней и будет прежним безголовым повесой, пьющим всякую гадость из чужих рук, – и лекарь махнул рукой, позволяя грузить лейтенанта в карету.

Назад в крепость поспешали, но не гнали, ехали спокойно, чтобы не создавать у обывателей всевозможных домыслов.

А в крепости их уже ждали. Только они въехали в ворота, как те сразу же закрылись. Задержанных сразу же уволокли в подвалы под крепостью, а Дарка начал расспрашивать офицер тайной канцелярии. Расспрашивал долго и тщательно, не только о том, что произошло, а еще почему обратил внимание, что он думал в тот момент и почему не кинулся в крепость, а стал сам освобождать лейтенанта. Услышав, что Дарк боялся, что, допросив, лейтенанта убьют, и поэтому спешил, да и не видел особых противников в задержанных, офицер на это заявление только хмыкнул и с сомнением посмотрел на Дарка. Промучив парня вопросами часа два и заставив подписать несколько опросных листов, офицер, наконец, отпустил Дарка.

В комнате, куда определили на постой Дарка, Тубора и Ашкена, царил нездоровый ажиотаж в ожидании Дарка. Стоило только ему войти, как на него набросились с расспросами. Пришлось последовательно рассказать, что произошло и его действия при этом. Потом, хоть было жалко, он поделился монетами с парнями, ведь у тех тоже не было ни гроша. Правда, оба тут же заявили, что они просто берут в долг и при первой возможности рассчитаются с ним.

Как выяснилось, похитили лейтенанта местные представители ночной гильдии, соблазнившись деньгами польмарцев. Уж очень тем надо было выяснить, когда подойдет подкрепление в крепость. Правда, когда на следующий день воины стали трясти остальных членов гильдии, выяснилось, что эти двое действовали по своей инициативе, не посвящая в это даже главарей. Что там дальше делало командование и тайная канцелярия, никто не знал, да это Дарка и не интересовало.

А через пару дней Дарк все же уговорил капитана, командовавшего патрулями, включить его в один из отрядов. Тубор и Ашкен ужасно ему завидовали, но поделать ничего не могли, так как были не вполне здоровы.

Дарк думал, что контроль дорог и близлежащих сел – просто формальность, последнее время противник никаких действий не совершал, сидел спокойно в захваченных им городках и деревнях. Но действительность снова показала ему, что не все так просто.

Почти сразу после выезда в дозор сержант, командовавший отрядом, заметил на горизонте дымок. В той стороне находилось одно из сел, и он решил проверить, все ли там в порядке. Когда через полчаса скачки они прибыли на место, увидели, что на село напал отряд польмарцев. Горело несколько домов, над селом стоял людской ор. Напавшие были так увлечены грабежом и насилием, что поначалу не обратили внимание на топот копыт и крики первых убитых своих соотечественников. Это и решило исход схватки, ведь очень неловко отражать удары мечом, когда тебя застали со спущенными штанами.

Польмарцы попытались организовать отпор, но время было упущено, и многие из них уже были зарублены воинами королевы. Сервы, увидев помощь, тоже стали активно сопротивляться и схватились за вилы и косы. Отряду захватчиков не дали соединиться и били их по частям, самые сообразительные вскочили на коней и дали деру, поняв, что в этой ситуации надо быстрей уносить ноги. Вся схватка заняла не более пятнадцати-двадцати минут, преследовать противника сержант запретил. Воины принялись перевязывать раненых, а потом занялись мародеркой: снимали брони, подбирали оружие, срезали кошели, если они были. Одежду оставляли сервам – постирают, заштопают прорехи, нанесенные мечами, и она им послужит еще не один год. Селяне оплакивали мертвых, по всему немаленькому селу стоял женский вой. Дарку было очень неприятно смотреть на страдания людей, он их жалел, но помочь им ничем не мог. С польмарцами был довольно большой обоз, по всей вероятности, это были фуражиры, и, видно, уже не одно село ограбили. Сержант нашел старосту и долго о чем-то с ним разговаривал, потом разрешил отобрать то, что те успели забрать и погрузить с этого села. Через некоторое время подумал и оставил три телеги и пару коней. Остальные повозки выстроили караваном, посадили возницами несколько местных мужиков, привязав к повозкам пойманных коней, и отправились в крепость.

Прошло несколько дней, и к крепости прибыло пополнение или подкрепление в количестве трех тысяч человек. Здесь были и воины с восточной границы, и ополчение. Командовал ими пожилой полковник. Рядом с крепостью на поле установили палатки для офицеров, простой солдат спал на земле, ведь была уже поздняя весна, вернее, даже лето. К этому времени и Тубор с Ашкеном залечили свои травмы и тоже стали проситься в дозор.

Но начальник крепости поступил по-другому, отправив их к прибывшему полковнику. Тот покрутил носом, но парней принял, и у них начался новый этап в жизни. Им, не спросив желания, выдали тяжелые щиты и копья и принялись муштровать в составе полусотни. Конечно, можно было плюнуть и уйти, ведь это была не их война и они не были подданными королевы. Но как это сделать, не уронив чести, ведь их посчитают трусами, вот и терпели. Когда какой-то офицер попытался их обрядить в кожаный доспех, а их кольчуги приказал сдать, то они просто объяснили, что это их личные вещи и он может идти лесом, а так как они – подданные других государств, то могут вообще отказаться от помощи их королеве. Офицер подумал и ушел, на этом все и закончилось.