Андрей Минин - Княжич

Неожиданно Жук стал мне подмигивать. Василь от него не отставал.

— На вас что, тик напал? Подлечить? — Сдал я их с потрохами.

Маша успела обернуться и всё заметила.

— Вы, вы! — Сжимала она кулачки и гневно раздувала ноздри, поняв, чего это они.

— Мы это… на кухне будем, — убежали они от её гнева.

— Пф! — Фыркнула она точь в точь как Света.

Подружки, что тут скажешь? Даже повадки одинаковые.

— Ну, пойдём? — Пригласил я её в свою комнату, подмигнув, и еле увернулся от пощёчины, которую она хотела мне залепить. — Повезло тебе, что я такой простой. Другой бы за такое приказал выпороть холопку, — серьёзно заметил я.

— Меньше подмигивать надо, «доктор», — прошипела она на взводе и прошла вперёд, дав мне возможность себя хорошенько рассмотреть.

Мужики подмигивали не зря. Под шубой скрывалось простенькое белое платьице, только сильнее украшающее белокурую девушку и её точёную фигуру. Красивая чертовка.

— Итак? — Уселись мы на краешке кровати, подталкиваемые Шариком, недовольным соседством.

Посмотрев на меня, потом на пса, а затем на мои трусы, она недовольно скривилась и заговорила:

— Хотела рассказать тебе кое-что. Поговорить, — поджала она губы, собираясь с мыслями. — Так. Ты ведь знаешь, кто я? Только не ври, — не дала она мне и рта раскрыть. — Моя служанка охмурила каторжника, в чьём доме мы живём и тот рассказал как нас подслушал, а на утро побежал докладывать тебе, — обвинительно указала она на меня пальцем.

— Ну, да. Давно знаю, — пожал я плечами.

— И?

— Что и? — Не понял я. — Если боишься, что я сдам тебя боярину Гончарову, то не надо. Я не собираюсь этого делать. Как и как-то тебя обижать или использовать.

— Тогда может, отпустишь меня? — Затаила она дыхание. — Дашь вольную прямо сейчас?

Вот девка дурная! Не понимает что ли в какой ситуации находится?

— И куда ты пойдёшь? Твоя родня мертва. Ваш бизнес, имущество — растащено врагами. Ты — наследница, лакомый кусочек для многих. Гончаровы неплохо заплатят за твою голову, — резал я по живому. — Можешь, конечно, попытаться найти мужа из сильного рода, который возьмёт тебя в жёны. Его род отберёт принадлежащее тебе по праву рождения у Гончаровых, но ты ничего из этого не получишь. И не надейся. Скорее всего, вообще потом скоропостижно скончаешься!

Её глаза намокли, держалась она, пока не плача, но уже готовая разрыдаться.

— У меня есть подруга из боярского рода. Её семья мне поможет, — не очень уверенно сказала Маша, шмыгнув носом и задрожав.

— А её родители как отнесутся к тебе? Думаешь, они хотят из-за тебя начинать войну с Гончаровыми? Или ты будешь прятаться ото всех в своей комнате в их поместье и носа не казать на улице?

— Я… я… я… — Не выдержала таки она и заплакала, неловко обнял я её, прижав к себе, не зная что сказать. — Ничего, ничего. Здесь тебя не найдут, — утешал я её, поглаживая по спине. — Успокойся. Всё будет хорошо, — шептал я.

— Не правда, — сквозь слёзы выдавила она, содрогаясь всем телом.

Пока она плакала, в голову лезли всякие глупости вроде, какая она тёплая, хрупкая и красивая.

— Ты как? Чего смурная такая Машунь? — Спросила меня моя бывшая главная няня. — Поговорила с Семёном Андреевичем вчера?

— Поговорила, — кровожадно щёлкнула я ножницами, отрезав подгнивший побег огурца в теплице. — Разрыдалась как маленькая девочка, да ещё и сидя на нём.

— ЧЕГО? — Ошарашено уставилась на меня няня. Схватила за руку и утащила в дальний угол, допрашивать. — Ты и он?! — Не верила она своим ушам. — Так вы что… — Не договорила она, замявшись.

Поняв, что няня имеет в виду, я покраснела как маков цвет.

— Нет! Не поэтому плакала! Как ты вообще могла так подумать? — Была я зла на него, няню и себя. Рассказала, как было дело, и немного успокоилась.

Перейдя от огурцов к помидорам, мы продолжили разговор.

— И как он тебе вообще?

— Да какая разница? Мальчишка, как мальчишка, — прикрыла я глаза, вспоминая, как он осторожно поглаживал меня по спине, шепча успокаивающие слова на ушко.

— Лучше бы ты и правда помиловалась с ним вчера, — откровенно высказалась няня.

На этот раз уже я сильно удивилась.

— ЧЕГО?

— А что? — пожала она плечами, беря лейку в руки. — Молодой человек он самостоятельный, из княжеского рода, при деньгах. Глядишь, и взял бы тебя не только постель греть, но и в жёны.

— Больно надо, — отвела я в смущении взгляд.

— То, что ты не целованная ещё — очень хорошо, — продолжала она вгонять меня в краску. — Сильнее привяжешь его к себе.

— Не собираюсь я…

— А приданым будет, — не слушала меня няня, — рассказ о том, почему Гончаровы ополчились на Слуцких. Расскажешь Семёну о догадках твоего отца о них.

— Хм! — Недовольно смотрела я на няню.

— А он точно злодей, Света? — Помогали сестре устанавливать ловушки в доме младшие братья, семи и десяти лет от роду.

— Точно! — Маниакально сверкнули глаза молодой девушки, подвешивающей над дверью ведро полное краски, готовое перевернуться от любого чиха. — Он как те «мокрые» бандиты из фильма «один дома»! Даже хуже! — Потрясла она кулачком.

— «Липкие», — поправил её пухленький Миша, от усердия высунувший кончик языка изо рта и подрезающий ножом ножку у табуретки, на которую они предложат сесть гостю.

— Я сейчас! — Убежал старший из братьев — Арсений, в направлении кладовки.

Вернувшись запыхавшимся, он раскидал по полу кнопки и гвозди.

— Я не дам ему обидеть тебя или маму, — насупился он, рассыпая железяки. — Он у меня получит!

— Сызвеку я так не парился Иван. Порадовал, скажу тебе. Порадовал, — блаженно закрыл глаза князь Тимофей Митрофанович Смирнов, сидя на лавке в парной, принадлежащей роду Таракановых.

— Давно тебе надо было кости погреть, Митрофаныч, — ответил ему такой же старый и седой дед, поддав водички на камни, зашипели они, словно змеи. — А то уж, поди, зачах в своём особняке, носу на улицу не кажешь? — Наполнили парную горячие клубы пара, обжигая уши и сворачивая носы, прикрыли их руками старики. — Эй! Вы где там, клуши? Заходите, разомните нас, — позвал внутрь молодок Иван Никитич Тараканов.

Дверь отворилась и в парную забежала стайка холопок, прикрытых только белыми сорочками, принялись они за дело, растирая руки и ноги мужчинам, закрыли те глаза, наслаждаясь умелыми действиями молодых барышень.

— Хорошо то как, а?! — Прильнул к берестовой кружке полной квасу Тараканов. — Ммм! — Довольно вытер он усы тыльной стороной ладошки.

— Это да… Как в молодости, — не отводил взгляд от холопки перед ним Тимофей Митрофанович, с интересом рассматривая её стати, не скрывала ничего намокшая сорочка, прилипнув к телу и обрисовав все изгибы.