Андрей Минин - Княжич

— Я шорты на тебе рассматривал, — отвёл я взгляд. — Новые. Не видел раньше, — пробормотал я.

— Не сомневаюсь… И это конечно не связано с тем, что я на тебя обижена.

— Обижена это ладно, — беззаботно махнул я рукой. — А вот то, что ты выгнала меня ночевать в будку к Шарику, это серьёзно.

— Я надеялась, что это вправит тебе мозги. Убить на приёме у наместника одного из гостей, это ещё додуматься надо. Не говоря уже о твоей скрытности. Вот почему ты не рассказал мне, что в войне с ханом, если он придёт за нами сюда, в Сибирь, нам помогут?

— Нельзя было полагаться на это полностью, я же уже объяснял. Их слова могли быть только словами. И не забывай, что они выступили на нашей стороне, только когда войска Утямыш-Гирея были в прямой видимости и успели нанести нам существенные потери! — Вспылил я. — Ребята, обслуживающие зенитки мертвы. Вертолеты уничтожены. Ущерба на миллионы рублей, — простонал я. — Могли бы и не отсиживаться под невидимостью.

— Дарёному коню в зубы не смотрят. Помогли и ладно. Спасибо им.

— Угу.

— Долго нам идти то? У меня уже ноги болят, — остановилась она, оглядываясь.

— Да мы прошли то всего ничего, — удивился я. — Вон как Юлиана впереди шпарит, — бегала та, как юла, собирая в свой рюкзак шишки и коряги. — Хотя ладно. У тебя же сегодня день рождения.

— Ай! — Вскрикнула Алиса от неожиданности, когда я подхватил её на руки.

— Так лучше?

— Да, неплохо, — поворочалась она на весу, обняв меня руками за шею. — Уже похоже на настоящее свидание, а не рыбалку, — колюче стрельнула она глазами.

— Сама знаешь, в городе нам появляться опасно.

— Нечего было убивать Гончарова, — фыркнула она.

— Да, да я виноват, а ты у меня умница, — сострил я, за что тут же был наказан. — Ай! Не щипайся, — потребовал я.

В лесу было хорошо. Мягкий ветерок. Зелень со всех сторон. Натоптанная тропинка, по которой идти одно удовольствие, любимая, но вредная девушка на руках. Чего ещё желать?

— А что это за цветы? — Подбежала к нам Юлиана, тыкая нам в лицо огромным букетом жёлтых цветов с распустившимися бутонами.

— Апчхи, — попала пыльца в нос Алисе.

— Это цветок тролля, а значит, мы подходим к озеру, — заметил я.

— Почему это? — Не поняла девочка

— Эти цветы растут только рядом с водоёмами, — пояснил я.

— Ух, ты! — Воскликнула она. — Возьму их собой, покажу подружкам, — попыталась Юлиана запихать их в свой рюкзак и так переполненный всяким хламом, который она собирала всю дорогу. — Не получается… — Пожаловалась она.

— Давай завтра, на обратной дороге ещё сорвём? А то эти увянут за ночь и перестанут быть красивыми. Хорошо?

— Ага. Я тогда побегу вперёд. Буду закидывать снасти, как ты учил, пап!

— Эээ, хорошо — пробормотал я ей в спину, не успев остановить, — только все снасти в моём рюкзаке.

— Ох, чувствую, день будет тяжелым, — рассматривала оставленные нам жёлтые бутоны огонька или цветка тролля, Алиса, вдыхая его аромат.

— Сюда, сюда, я нашла нам место! — Кричала нам Юлиана, подпрыгивая и махая рукой. — Сюда!

Это озеро было единственным на многие километры вокруг, и те из посёлка кто не хотел отдыхать у пруда или хотел порыбачить, шли сюда, так что найти свободное место и правда была та ещё задача.

— А что, неплохо. Да, Алис? — Спустил я её на землю.

— Красиво, — смотрела она на тихую гладь озера, и заросшие плакучими берёзами крутые берега.

Плескалась рыба и тишина вокруг…

— А мы поплаваем, мам? — Нарушила идиллию Юлиана.

— Конечно, дорогая. Но сначала нужно установить лагерь. Ты же не хочешь спать на земле в окружении комаров?

— Неа, — мотнула она головой. — И что надо делать?

— Давай спросим папу, — посмотрели они на меня.

— Сейчас всё будет, — успокоил я их, доставая из рюкзака две палатки, складной столик, стулья, посуду, котелок и минимум продуктов. Соль, хлеб, перец и сахар. Вот и всё. — Осталось всё это установить. Кто со мной?

— Я! — Подняла руку Юлиана.

Теперь уже я посмотрел на Алису, и та была вынуждена поднять руку вслед за дочерью.

— Приступим, — хлопнул я в ладоши. И начнём мы с…

Втроём мы управились быстро. Две палатки весёленьких расцветок по сторонам от костра уже стояли. Над огнём на рогатинах висел котелок, воду в котором сосредоточенно, мешала нахмуренная Юлиана, позволив маме отдохнуть и поваляться на солнышке. Умница, какая.

— Дзинь, дзинь, — звякнул колокольчик на одной из закинутых мной совместно с дочерью донок. — Рыба. Ура!

— Да! Мы не умрём голодными! — Завизжала дочя, забыв о пустом котелке, в котором плескалась подсоленная вода и всё.

И она была права, вытянул я на берег снасть, сняв с крючков сразу трёх больших лещей и две увесистых камбалки.

— Сейчас почищу, и у нас будет настоящий суп. А ты и не верила, — показал я язык Алисе. — Топор предлагала сварить.

— Я верила, пап, — возмутилась Юлиана.

— Ты моя хорошая, — обнял я её.

Животы у нас уже урчали. Зря я наверно не взял ничего покушать, понадеявшись на улов.

Наш повар Юлиана бухнула в рыбную похлёбку целую луковицу, посыпала перчику, соли, попробовала всё это на вкус, потянув время, и разрешила снимать котелок с костра.

— К столу, — пригласил я всех отужинать, когда небо уже потемнело. С озера повеяло сыростью, и свет нам давал только костёр.

— Вкусно, — хлебала Юлиана ложку за ложкой, надеясь всё скушать и попросить добавки. Только вот она ещё не знает, что в котелке ничего не осталось.

— И правда, вкусно, — улыбнулась аппетиту дочки Алиса.

— Хочу потом ещё в поход сходить, — сказала Юлиана с полным ртом. — Мы же пойдём?

— Сходим, — пообещала ей Алиса. — Следующим летом.

Покушав, мы уложили заклевавшую носом Юлиану спать, а сами остались у костра, сидели мы, обнявшись, любуясь природой, и звуками кряканья разбушевавшихся уток.

— Извини, что твой день рождения получился таким неказистым. Я знаю, ты хотела другого, — постарался я сгладить вину.

— Замолчи, — ласково прикрыла она мой рот ладошкой. — Мне всё понравилось, — положила она голову мне на плечо. — Спасибо тебе.

Утром, мы собрались и отправились в обратный путь, застал меня звонок телефона на середине пути. Номер звонившего не высвечивался.

— Алло? — Взял я трубку. — Кто это?

— Здравствуй, Семён, — сразу узнал я голос. Это была моя мачеха.

— Людмила Ильинична, не сказал бы, что рад вашему звонку, — заледенел мой голос. — Вы захворали или небо упало на землю?

Алиса что шла рядом беззастенчиво подслушивала. Кулак же у моего носа говорил о том, чтобы я не дурил и не портил отношения ещё больше.

— Я хочу извиниться, Семён.

— Вот те на! — Словно обухом ударили меня по голове. — С чего бы это?

— Я повзрослела.

— Вы всегда были старухой.