Екатерина Верхова - На лезвии любви [litres]

А может, Карл уже дал фору Морэну? Просто я еще не до конца разглядела его потенциал.

– Но мы с Ричардом вряд ли поженились бы, даже если бы не знали про кровосмешение, – произнесла я.

– Ой ли?

Принц широким вальяжным шагом подошел к дивану и взял в охапку все документы, что мы выкрали из сейфа. Затем развернулся, бросил пристальный взгляд на карман моих брюк и совершенно внезапно подмигнул.

Я тут же покраснела. Карл понял… Нет, с таким монархом королевство либо развалится, либо возвысится над всеми остальными без всяких войн.

– Ричард, если ты хочешь поговорить с человеком, который долгие годы довольно неплохо играл роль твоего отца, до того, как он окажется в глухой ссылке, надо уходить прямо сейчас, – произнес принц.

Значит, он не возражает против того, что я выкрала одну из улик? И даже поддерживает желание раскрыть Морэну еще одну тайну?

– Да, хочу, – внезапно твердо произнес Ричард.

– Морэн… – Карл кивнул первому дознавателю королевства. Удостоился ответного кивка и активировал кристалл, оставляя нас с Морэном наедине.

И я слишком хорошо понимала, чего добивается его высочество.

– Ну что, Эрни, ты весьма неплохо справилась с задачей, – насмешливо произнес Морэн. – Чувствую за тебя почти отеческую гордость!

– Морэн… – Я тяжело вдохнула, набираясь храбрости. – С точки зрения здравого смысла я не должна об этом говорить. Но чувствую острую необходимость.

– Хм… – Дознаватель явно напрягся, но все равно в привычно наигранной шутовской манере развел руки и продолжил: – У тебя всего два варианта. После того, через что тебе пришлось пройти, не самый сложный выбор.

– На самом деле варианта четыре.

– Почему четыре?

– Уже пять, – усмехнулась я.

– Я понял, не перебиваю. – Морэн напряженно улыбнулся.

– То, что моя мать бросила тебя у алтаря… В этом нет твоей вины. И великой заслуги моего отца тоже нет. Не было у них любви, было лишь влияние…

Я достала из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, который под шумок удалось уволочь из одной из папок, что забрал Карл. Впрочем, без внимания принца это не осталось. Там был отчет лже-Уилкинса о том, как он подмешал моим родителям приворотное зелье, а потом какое-то время воздействовал артефактом, чтобы закрепить эффект.

А все почему?

Моя мама была первенцем короля. И даже унаследовав имя рода бабушки, имела весомые права на престол по праву крови и магии. Она была зачата до официального брака, а значит, ставила неженатого короля в неудобное положение.

Кровь, родовые способности, все… Долгое время из нее выкачивали магию, не оставляли и крупицы возможности ощутить ее в полной мере. После этого становилось понятно, чем были обусловлены частые походы моей бабушки с мамой во дворец.

Брак с Морэном Неррсом лишь усилил бы мамины врожденные способности, а потому… А потому ее решили влюбить в простолюдина, фактически заставить отречься от рода. А значит, и от всех привилегий, данных богами.

Истинные первенцы всегда самые одаренные. И мне остается лишь предполагать, какой мощью может обладать первенец короля, если даже у Карла настолько выдающиеся способности. С Ричардом проще – на момент рождения он уже был причислен к роду Уилкинсов, потому не мог претендовать на данные монархам привилегии. Но то, как ужасно поступили с моей матерью…

Не стоит об этом думать сейчас, не стоит… Это не моя история и не моя боль. И теперь, смотря в лицо Морэна, читающего исписанный мелким шрифтом лист, я поняла, насколько тяжело ему это знать. Отвела взгляд, не желая становиться свидетелем чужой слабости.

– Знаешь, Эрналия, твоей маме повезло с дочерью. Только ради тебя ей стоило выйти замуж за Браунса, – тихо произнес он, возвращая мне листок. – Но… поверь моему опыту. Острый ум и желание докопаться до истины никогда не сделают тебя счастливой. Лишь поставят в зависимость от вечного разгадывания чужих секретов.

– И что с этим делать? – слишком спокойно, даже как-то цинично спросила я.

– А ничего, – усмехнулся Морэн. И повторил: – Как показывает мой опыт…

Потом Неррс вдруг оглушительно рассмеялся:

– Впрочем, к черту мой опыт. Он откровенно дрянной.

– Ты будешь с этим что-то делать? – неловко спросила я, взглядом опускаясь к отчету Уилкинса.

– Нет, – слишком быстро ответил Морэн. – Сейчас уже слишком поздно что-то менять. К тому же до меня дошли слухи, что кузен готовит мне сюрприз. Не хочу его портить. – Морэн подмигнул, а затем добавил: – Я тоже кое-что должен тебе сказать. То письмо из Ведомства… Оно было подделкой. Настоящее письмо – зеленое. Это тебе на будущее.

– Ты в курсе, что я тебя ненавижу? – не удержалась я от нервного смешка.

Признаюсь честно, про Ведомство я и думать забыла. Отчего-то мне кажется, что многие из озвученных сегодня тайн не дойдут до этой организации. Да и тот факт, что письмо было подделкой, меня не удивил. Я даже облегчение почувствовала.

Хватит с меня приключений. По крайней мере, пока.

Морэн перенес меня в столичную квартиру Браунсов, с которой временно сняли арест. Я не ошиблась, когда посчитала, что найду там матушку с отцом. Сейчас, стоя на улице под пушистым зябким снегопадом, я смотрела на светящиеся магическим светом окна.

– Дай знать, если понадоблюсь, – осторожно произнес Морэн и впихнул мне в руку сразу два разовых кристалла телепортации. – И… я не лезу не в свои дела, но Дарен явно ждет от тебя весточки. Еще немного, и я точно не смогу убедить его в том, что с тобой все в порядке.

– Спасибо, – совершенно искренне проговорила я. – Но, прежде чем возвращаться к нормальной жизни, мне нужно закончить еще два ненормальных дела.

– Напоминаю, что встречаться со своим ректором – это совершенно не нормальная жизнь, – усмехнулся Морэн. – Ненормальная жизнь, знаешь ли, она иногда хуже того же драффа. К ней привыкаешь еще быстрее, хотя последствия могут быть такими же тяжелыми, даже смертельными.

– Учту, – ответила я.

Уже через пять минут я стояла напротив знакомой двери, но никак не решалась войти. Знала, что судьба отца зависит лишь от меня. Не большая плата за то, через что мне пришлось пройти. Да, за ним не придут полицаи, не выведут вновь через эти двери, – но имею ли я право распоряжаться так судьбой человека, который дал мне жизнь? Судьбой двух людей…

Перед глазами вспыхнули картинки того, как плохо было Нире после ставшего чуть ли не летальным срыва. Сколько людей пострадало от этой гадости? Сколько пострадало от других разновидностей? Сколько было смертей? Черт, да даже если одна, она на руках моего отца.

Лучше бы он действительно был экономическим преступником. Это принять куда проще.