Наталья Корнева - Ювелир. Тень Серафима [СИ]

Дракон сделал выразительную паузу перед следующей важной фразой, давая человеку в полной мере проникнуться происходящим.

— Ты же вознамерился изменить установленный порядок вещей, — чуть виновато развел руками хозяин. — Не стану скрывать, мне нравится головокружительная дерзость замыслов, она разгоняет скуку — единственную болезнь, которой подвержены драконы. Но я не имею права оставлять такое грандиозное событие без контроля. Чтобы уравновесить создание всесильного существа, нужно как-то его ограничить. И я нашел решение: я выполню свою часть сделки, и после всего ты сохранишь чистый, незамутненный разум и свободную волю. Взамен же тебе придется повиноваться мне. Повиноваться беспрекословно и безоговорочно, как и положено стражу, — только осознанно и добровольно. Таким образом, я сам буду ограничивать твое могущество и следить, чтобы действия твои не покачнули мировой баланс. Осмелишься перечить, а тем более ослушаться меня, и ты ничем не будешь отличаться от своих несмышленых собратьев. В тот же миг я раздавлю твой разум, как скорлупку, и ты станешь самым обыкновенным стражем в моей пещере.

Эдвард страшно побледнел, хотя казалось, бескровное лицо его не может стать еще белее. По правде говоря, маг рассчитывал на какое-то однократное действие взамен исполнения своего необычного требования. Даже в самом худшем варианте развития событий он не предполагал, что роковым желанием своим окажется связан с драконом до конца своих дней!.. Да, он получит силу, которую хотел, но вдобавок получит и средство контроля над этой силой. А маг вовсе не хотел становиться зависим.

Тяжело было осознать собственный ужасающий просчет. И хуже того, с ним оказалось невозможно примириться. Невозможно, помилуйте, принудить к подчинению такую властолюбивую натуру… однако, разве есть в мире что-то невозможное?

Не его ли это излюбленные слова?

Увы, оборотной стороной всемогущества на поверку всегда оказывалось бессилие.

В отличие от ювелира, инквизиторы хорошенько подготовились к сегодняшней встрече.

Ворвавшись внутрь, они быстро и тактически грамотно распределились по периметру молитвенного зала, взяв в кольцо намеченную жертву и перекрывая возможные пути бегства. Адептов святой службы навскидку было около двух дюжин, и все они без исключения являлись ликвидаторами — специально подготовленными бойцами с нечистью Пустошей.

Себастьян мысленно оценил сложившееся положение: как и повелось, оно было незавидно. Итак, он окружен много превосходящими силами врага, опытного и опасного врага. Хорошо хоть огнестрельного оружия не видно, хвала Изначальному и старомодным принципам святой братии!

По крайней мере, пока не видно. Ходят слухи, что работники святой службы не гнушаются вкушать самые сладкие плоды прогресса, лишь не желают прибегать к ним без крайней необходимости. И не афишируют это — сохраняют лицо. Но надо признаться, мастерства их обычно и вправду бывает достаточно, чтобы разобраться с противником, не нарушая внутренних религиозных запретов.

Ну что ж, будем исходить из того, что есть.

Инквизиторам было запрещено использовать огнестрельное оружие, равно как и более современное холодное оружие, а значит, они скорее всего не применят его. Любые достижения прогресса после Великой Схизмы отвергались и считались безусловным злом. Кстати, и излюбленная Серафимом пламенеющая шпага также была проклята инквизицией вскоре после изобретения — как особо жестокое оружие, наносящее незаживающие раны. Впрочем, сегодня он и не собирался доставать ее из ножен.

За пояс сильфа были заткнуты хищные узкие клинки, хорошо знакомые по последнему бою. Несмотря на плачевное — после дружеской встречи с Маршалом — состояние, Себастьян не преминул, унося ноги, прихватить с поля битвы уникальные трофеи — великолепные парные мечи стражей. Сущность ювелира взяла своё: вор он в конце-то концов или кто?!

Изумительной работы лезвия были особенно хороши для режущих и секущих ударов, но, при необходимости и должной сноровке, ими можно было и колоть, и даже наносить мощные рубящие удары, удобные для решительного завершения схватки.

Кажется, пришел час испытать смертоносное чудо в деле. Причем, в этот раз не на собственной шкуре, что не могло не радовать.

— Сложи оружие, дитя порочного союза, не упорствуй тщетно во грехе, — незаметно полился, потёк откуда-то сверху-слева глубокий голос предводителя, умело применявшего легкое гипнотическое внушение. Лицо его было упрямым и строгим, лицо ревнителя старых законов. — Ты не имеешь права существовать, но милость Изначального велика. Осознай греховность своего пути, преклони колени и покайся немедленно. Мы попытаемся спасти твою душу, огнем очистив её от скверны.

Загипнотизировать сильфа? Ну, уж тут вы не угадали, любезнейшие.

Себастьян только криво усмехнулся в ответ.

Нет, но какие добряки! После столь щедрого предложения прямо-таки тянет стать вероотступником. А что — лишиться разом всех убеждений, чувства собственного достоинства, а заодно и жизни в придачу, только скажи заветное «да». Но придется побороть невероятной силы искушение. В другой раз он подвергнет рефлексии собственную греховность, которая так раздражает окружающих святых людей.

Судя по тому, что старший инквизитор и еще несколько человек с ним находились на втором этаже, вся честная компания поджидает его уже давненько. Засада. Ну и ну, и как же он не почувствовал этого? Вероятно, за долгие годы борьбы с нелюдями у Инквизиции накопился достаточный арсенал секретных средств, чтобы обмануть даже особо чувствительные органы чувств.

Себастьян помрачнел, предвидя грядущий кровавый ад. Ох, если бы только это было возможно, ювелир всеми силами желал бы избегнуть его. Или хотя бы предпочел не устраивать резню прямо в Церкви, пред очами Изначального, пусть даже священное место и осквернено уже кощунственным убийством настоятеля…

Но, судя по всему, особенного выбора не оставалось: инквизиторы упрямы и никогда не пойдут на попятную. Придется принимать навязанный бой.

Уже второй тяжелый бой за последние несколько дней.

— Перед вами Серафим, — бесстрастно представился он, прерывая молчание и в свою очередь доставая клинки. Сильф говорил, но был мыслями как будто и не здесь: глаза его уже до краев заливала холодная мутная зелень. — Как и вы, я изучал Истину, и мне жаль, что мы разошлись в толкованиях. Используйте оставшееся время достойно: для молитв и раскаяния во грехах, которыми запятнаны даже инквизиторы. Приготовьтесь раствориться во всеобъемлющей любви и милосердии Изначального, который ждет вас — сегодня и всегда.