Елизавета Шумская - Олень, фея и камень [СИ litres]

– Поразительно, – тихо констатировал он.

– Да, Талврин Бокк очень талантливый, – с грустью ответил его крошечный собеседник.

– Это… владелец сада?

– И особняка… – малец махнул рукой куда-то в сторону. – Он… очарован… нами.

Калли немного подумал.

– Очарован фэйри?

– Да, – даже как-то виновато кивнул тот. – Мы все же волшебные создания. Обычно люди нас не видят. Только некоторые дети. Но кто верит детям? – усмехнулся Гайнор.

– Но я же вижу, – резонно заметил Калли. – Это потому, что я эльф?

– Частично. И ты же тоже был в волшебном мире.

– В волшебном мире? – нахмурился чародей.

– Ну, это не совсем мир… – кроха забавно наморщил лоб. От усердия аж длинные уши зашевелились. – Там, где мы живем, – это вроде как карман… Ваш мир – одежда, а наш, как пришитый к ней карман.

Эльф задумался над аналогией. Требовать какое-то более научное объяснение от фэйри не имело смысла. Он и так говорил максимально понятно. Обычно подобных существ вообще очень сложно понять. С нечистью, кстати, те же сложности.

«Я прошел, хм, ладно, пусть будет прошел через раздвоенный ствол и оказался явно в другом месте. Выходит, что даже не в нашем мире оказался. Интересно… А сейчас я, получается, снова в своем мире… Вот же гоблин!»

– Мне нужно вернуться, – покачал головой эльф. – Ты даже не представляешь, насколько важно мне попасть туда… за бузину!

– Знаю, – нахмурился фэйри. – Он… проснулся. И все стало не так.

– Он?

– Да, он, – кивнул мелкий и посмотрел на юношу как на полного идиота.

– Кто он?

– Он!

– И что изменилось? – решил не допытываться Калли.

Гайнор почесал в затылке.

– Всё! – наконец припечатал он после сиих действий.

«Ясно, в анализе мы не сильны», – вздохнул эльф.

– Матушка-бузина изменилась?

– Да! – согласился фэйри. – Но она не поэтому тебя не пускает! Тебя – мы ждали. Мы знали – ты придешь!

– Вот как? – искренне удивился чародей. – Именно я?

– Тот, кто изменит. Ты пришел – и все ясно стало. Но матушка, она не по своей воле!

«А вот мне ничего не ясно», – теперь Калли искренне сочувствовал Иве, которая всегда брала разговоры с нечистью на себя.

– А по чьей?

Тут Гайнор неожиданно высказался весьма грубо. Одним словом, но очень образно. Вот чего-чего, а подобной похабщины от настолько мелкого существа никак не ожидаешь. Калли впечатлился.

– И кто он такой? И что сделал?

Фэйри надулся.

– Не знаю. А сделал – вон там! – и он указал на небольшой павильон шагах в тридцати от них.

Калли решил, что и действительно лучше посмотреть.

Эльф неторопливо шел по дорожке, обдумывая ситуацию. Кто-то давно мутил воду. Дэй тоже что-то такое говорила. Миугарийцы, скорее всего. Или те существа из северных земель, которые сумели пробраться и обжиться в человеческих королевствах. Похоже, кто-то из них знал про камни и пытался их обезопасить. Но все равно попытка не казалась Калли слишком уж серьезной. Так, скорее подстраховка от случайностей. Иначе отнеслись бы более ответственно. Отряд наемников, особенно при поддержке магов, остановил бы любого, кроме разве что похожей компании. Не нашлось столько ресурсов? Возможно. Или не хотели привлекать внимание. Понадеялись на этот самый «карман»? Что в нем так просто камень не найдут. Или решили, что если искать будут, да еще и мощным отрядом, то можно и не отбиться, если людей не так уж и много? Калли и так, и этак погонял мысль. И внезапно понял – рядом с камнем опасно. По крайней мере длительно находиться точно нельзя. Возможно, те, кто с рождения живет недалеко, более устойчивы, а вот чужаки, скорее всего, быстро… умирают? Теряют здоровье? Становятся безумны? Возможно-возможно. С такого ракурса идея поставить местных на службу – вполне изящное решение. Тем более матушка-бузина хоть и не кажется серьезным противником, на самом деле может быть весьма опасна.

Павильон эльфу тоже понравился. Чем-то даже напомнил беседки, которые строили у себя его сородичи. Они, правда, не рубили деревья, а с помощью магии и особой связи с растениями уговаривали их принять нужную форму. К тому же в постройках Светлых не использовались стекла. Здесь же они были – в деревянных сужающихся кверху рамах.

Калли застыл на пороге, привыкая к приятному полумраку. Глаза адаптировались почти мгновенно, но юноша хотел рассмотреть все в деталях. И прежде всего – ложе, выполненное в виде огромного, в пару локтей, цветка. Выполнен он был все в той же изысканной манере, что и статуэтки снаружи. Такая же фигурка лежала посредине глиняного бутона. Только размером побольше – с человеческого младенца. Но личико – как у фэйри: забавная характерная мордочка с длинными острыми ушками и пухлыми щечками, выдававшими юный возраст изображенного. Он спал, прижав кулачки к лицу и подтянув колени к груди. Премилое зрелище, отчего-то заставившее сердце екнуть.

– Это Ниллу, – подлетел сзади Гайнор.

– То есть это портрет? Изображение кого-то реально существующего?

– Почему портрет? – возмутился фэйри. – Это и есть Ниллу!

Мелкий подлетел к статуэтке поближе и погладил ее по щечке.

Эльф нахмурился. Конечно, порой неодушевленным предметам дают имена. Например, мечам. И часто после этого в них появляется некое подобие жизни. Тут такой же случай или все же… Калли протянул руку и осторожно провел по спинке спящего ребенка. Гайнор ревниво – как нянька на чужого – глянул на Светлого, но ничего не сказал. Чародей же застыл. Ему кажется или в статуе действительно есть искорка жизни? Талант мастера зажег ее? Вроде у людей есть такой миф… Или все наоборот?

– Почему Ниллу окаменел?

Гайнор еще раз ласково погладил по волосам ребенка, который был в несколько раз больше него.

– Ему просто не хватает сил, – дрожащим от сдерживаемых слез голосом произнес фэйри.

Бросив на него опасливый взгляд, Калли убедился в своем подозрении: нынешнее состояние Ниллу приводит Гайнора в отчаяние.

– Кто он матушке-бузине? Сын?

Фэйри кивнул, не отводя взора от мальчика.

– Верно я понимаю, что тот, хм, злодей выкрал Ниллу и принес его сюда? И малыш окаменел, потому что вдали от матушки и места, где родился, у него не хватает сил? Но он жив.

Ответом ему стал еще один кивок. Калли чувствовал, что Гайнор говорит правду, однако визуально Ниллу ничуть не отличался от тех глиняных фигурок, что стояли в саду. Разве что побольше. С другой стороны, магия, а именно струнка души, отвечающая за направление Жизнь, соглашалась с фэйри. Только умом эльф никак этого не понимал: как неживое может быть живым? Впрочем, и не такое бывало.

– Так почему бы его не перенести обратно? Я понимаю, что матушка-бузина не может это сделать сама, но ты-то сюда летаешь. Не один же ты такой. Позвал бы друзей, – по яростному взгляду собеседника Калли понял, что до такого решения фэйри бы точно додумался. – Что-то мешает, верно? – не дожидаясь ответа, он перешел на магическое зрение. От ребенка шли какие-то непонятные магические ниточки, но юноша не смог понять, что это такое. Однако явной привязки он не видел. Значит, или нет, или она нестандартная. – Если я попробую, не станет хуже?