Елизавета Шумская - Пять дорог [СИ litres]

– Ты кто? – хрипло спросил эльф, надеясь, что его речь поймут. Мысленно он пытался разобраться, с чем или кем имеет дело. В Университете они точно такого не проходили.

Калли ощутил на себе взгляд этого, чем бы оно ни было. При этом глаза на лице— рисунке из чистой силы остались неподвижными. Эльф с трудом сглотнул, не решившись перейти на магическое зрение. Он уже знал, что увидит: темная энергия заполнила все пространство. «И ставить защиту уже поздно, – с отчаянием подумал Светлый. – Только разозлишь его». Да и магии он по-прежнему не ощущал.

– Кто ты? – разве что не простонала Марион, прижимаясь к Калли и не отрывая взгляда от черной силы с человеческими чертами.

Им не ответили. Будто оценивали, выжидали. Калли пытался сообразить, хорошо это или плохо. Если бы их хотели просто убить, то можно было и вовсе не показываться. Просто ждать. Наверняка, чем дольше они тут находятся, тем хуже для них. Но показался же… Что это за существо? Человеческий ли у него характер или уже какой-то другой? Или это вообще игры разума?

Через некоторое время эльф мысленно скривился над своей заново обнаруженной закостенелостью и представил на своем месте Златко. Друга он знал хорошо, порой даже предугадывал его действия и реакции. Как маг Жизни, Калли тоже зачастую мог проявить чуткость и понимание, вот только почему-то не всегда. Сила его куда больше подходила не для лечения живых, а для уничтожения мертвых. Но уничтожить этого, похоже, так легко не удастся. Поэтому прочь, прочь эти мысли. Так, значит, Златко… что бы он сказал?

– Всё сложилось очень необычно, – медленно начал эльф, внимательно следя за реакцией. Пока ее не было, но ощущение чужого тяжелого взгляда не отступало. А вот Марион и Мирек смотрели, открыв рты. – Вряд ли ведь маги с предыдущих кораблей с тобой общались… – продолжил он с вопросительной интонацией.

По темной энергии будто дрожь пробежала. Игра магии или все же ответ? Пусть и невольный.

– А с обычными людьми общаться не получается, так?

Снова это едва видное изменение, но слабее.

– «С едой не общаются…» А к нам ты вышел. Даже спектакль показал. Так что мы можем для тебя сделать?

Логика высказывания удивила всех, включая самого эльфа, хотя он, разумеется, никак не проявил это внешне. Слова вырвались будто без его участия. То ли так вошел в роль Златко, то ли наконец проявилась мудрость, приписываемая его племени. Взгляд откуда-то из пустоты не отпускал. Возможно, Калли показалось, но тот стал более оценивающим. В лице эльфа ничего не изменилось. Он продолжал держать мину вежливого участия. Марион и Мирек боялись вздохнуть.

«Почему он молчит?» – думал Светлый, не отрывая взгляда от изображения юноши. «А ты бы поделился своей самой большой бедой с первым встречным? – усмехнулся в голове внутренний голос с интонациями лучшего друга. – Бедой, которая стала твоей сутью? С первым же наглым, слишком молодым, да еще и другого вида встречным?» «И что делать?» Оказалось, искать решение в форме диалога, пусть и с самим собой, намного проще. «Оставить лазейку для чужой гордости…» «Но слышит ли он меня, понимает?» – Калли не знал ответа. Возможно, поэтому внутренний голос тоже молчал. Лишь спустя минуту обронил: «Пробуй… Что тебе еще остается?» Эльф мысленно усмехнулся. В последней фразе звучали ворчливые нотки Грыма. Дорогие друзья оставались рядом, даже будучи далеко.

– Иногда любому требуется помощь… что-то, что он не может сделать сам, – тихо, медленно, с внутренней тревогой всматриваясь в лицо неизвестного, заговорил Калли. – Нет ничего постыдного в том, чтобы обратиться к сапожнику, когда прохудился сапог, или к магу, когда упыри скребутся в окна… Позволь… помочь тебе. Надеюсь – я смогу.

Пока он говорил, ему казалось, что напряжение вокруг все увеличивается, но потом вдруг начало отпускать. Будто тиски разжимались на сердце. Тьма задумалась. А Калли продолжал вглядываться в лицо, нарисованное магией. Взгляд, острый нос и тонкие губы перетягивали на себя все внимание. Однако в какой-то момент эльф разглядел между неровными прядями на лбу какой-то символ. Раньше Светлый не замечал его, или того не было? Скорее, второе, потому что на щеках вдруг стали проступать какие-то узоры.

Символы или буквы… Калли лихорадочно перерывал память в поисках чего-то похожего. Взгляд Марион метнулся вниз, к рукам юноши, и эльф мгновенно понял направление ее мысли – на ладонях «проклятья», хорошо видимых в отличие от почти всей нижней части, тоже темнели непонятные знаки.

Лицо неизвестного начало наконец меняться: с видимым трудом, будто забыл, как это делать, он открывал рот. И тут же весь корабль пронзил тонкий мучительный звук, от которого захотелось схватиться за уши. Калли невольно внутренне сжался. Столько боли звучало в этом стоне, столько непередаваемого отчаяния…

– Я… мы поможем! – рванулась душа эльфа вперед.

Звук стал тише, потом и вовсе прекратился.

– Мы поможем, – почти умоляюще произнесла Марион. Они с эльфом не увидели, но Мирек горько усмехнулся, отводя глаза.

Их странный собеседник продолжал смотреть на них, причем не глазами, как-то иначе, из витающей вокруг тьмы. Минуты бежали, но он не двигался. Замерли и «гости». Калли так и не понял, что изменилось. Может, тот, кто глядел из темноты, наконец принял решение, или катящиеся по щекам Марион слезы помогли. Но нарисованный магией мальчишка наконец поднял руку, медленно протягивая ее к троице.

В ладони тускло блеснули мелкие старинные монеты.

– Домой… – прошептали-прохрипели-простонали из темноты.

«Домой», – шепнуло что-то внутри них, мольбой, заклятием, горькой болью, и перед глазами встал ветхий домик в неизвестном городе.

Домой…

Калли быстро, боясь спугнуть удачу, достал платок и потянулся за монетами. Но на полпути остановился и посмотрел на Марион. Шальная идея посетила его голову.

– Бери ты! – приказал он девушке. Та распахнула в удивлении глаза. – Быстро! – рявкнул эльф, чувствуя, что колеблются уже двое.

Повернулся к мальчишке-проклятью и твердо сказал:

– Ей нужно. Она поймет, куда и как. Защити ее.

Мгновение молчания, и показалось, что в трюме даже посветлело. Марион тоже все поняла, выхватила у эльфа платок и со счастливой улыбкой забрала монеты из рук мальчишки. Прижала сжатый кулачок к груди и зашептала-засмеялась:

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! Я всё для тебя сделаю! Всё! Спасибо!

Еще миг ничего не происходило, потом появилось странное чувство головокружения, и в следующий миг все трое увидели перед собой знакомую палубу корабля, мачту и перепуганные лица команды. «Княжны» нигде не наблюдалось.

Калли медленно опустил руку. На пальцы было страшно смотреть. Слишком сильная магия подействовала как огонь. С его регенерацией пройдет без следа, но это жуть как не вовремя. Как ему драться и колдовать теперь? Эльф сжал зубы, чтобы не застонать от боли.