Елизавета Шумская - Пять дорог [СИ litres]

Больше боцман слушать не стал – полез в драку. Его противник не отстал. В темном пространстве трюма они сцепились будто два кота, не жалея ни врага, ни себя. Их бросились разнимать, и скоро драка заняла все окружающее пространство. Калли начал опасаться, что этот клубок хаоса доберется до ящиков, где он прятался со спутниками, и сшибет их, к гоблину. Судя по озабоченным лицам соседей, они думали о том же. Однако, как выяснилось, следовало опасаться другого.

Дерущиеся со всего размаху налетели на какую-то бочку, и та с треском развалилась на части. Из нее брызнула темная масляная жидкость, в которой мгновенно перемазались все участники драки. Кто-то больше, кто-то меньше. Больше всего досталось боцману. По крайней мере, так показалось, потому что, отшатываясь, тот задел факел, и его куртка вспыхнула в одно мгновение. Остальные невольно отшатнулись. Один из матросов не успел. Его рубашка тоже полыхнула. Капитан полез его спасать, огонь мгновенно перепрыгнул и на него. Орк прыгнул к товарищу, на ходу стаскивая куртку и накрывая его с головой. На капитане то ли масла оказалось мало, то ли легкая ткань быстро сгорела, но он быстро избавился от огня.

Боцману так не повезло. Он упал на пол и принялся по нему кататься, пытаясь сбить пламя, но в результате только поджег растекшееся масло.

– Песок! – рявкнул капитан, и орк сорвался куда-то вглубь трюма. Остальные принялись искать, чем накрыть огонь. Однако небольшие полотна, которые сорвали с каких-то грузов, не справлялись с задачей, сгорая сами. В дверь трюма начали долбиться, но она отчего-то оказалась закрыта. Второй матрос брызнул из какого-то кувшина, но пламя только сильнее разгорелось.

Боцман кричал не переставая, а огонь уже распространялся дальше.

Калли завороженно смотрел на разворачивающуюся перед ним трагедию. На самом деле в голове его шли судорожные подсчеты: что будет, если он вмешается. Изменится ли проклятье? Поможет ли это им? Не погибнут ли они трое, если их заметят? Могут ли они сами погибнуть от огня? Но в какой-то момент Светлый не выдержал. Он не мог так просто смотреть на мучения человека. Поднял руки и призвал магию воды.

Заклинание простое, давно знакомое. Да и магия – родная… Каков же был охвативший его ужас, когда она не пришла. Не прокатилась по телу знакомой волной силы, не колыхнулась, с трудом отзываясь, не резанула вены от перенапряжения – просто не пришла. Будто Калли родился и вовсе без магии. Юноша запаниковал, попытался создать другое заклинание, вызвать иную стихию. Но ничто в нем не среагировало на призыв. Не веря самому себе, он с ужасом посмотрел на соратников. Они выглядели столь же потрясенными.

– Этого не может быть, – скорее, прочитал Калли по губам Мирека, чем услышал в этой какофонии.

Марион сосредоточенно щупала ящик, потом подняла какую-то мелкую вещь. Парни смотрели на нее почти в ужасе.

– Это не блокировка, – пояснила она. – Я хорошо знаю ощущения от нее. Но мы и не во сне. Можем трогать вещи. Есть тактильные ощущения.

Юноши мигом повторили ее действия и убедились, что перемещать предметы они действительно могут.

– Мы лишись сил? – самый ужасный страх вырвался в этом вопросе.

Девушка растерянно смотрела на них. Калли захотелось застонать. Потом он все же взял себя в руки и покачал головой.

– Я читал описания людей, потерявших силу. Ощущения часто разнятся. Но это всегда больно. Мне сейчас не больно.

– Мне тоже, – пробормотала Марион.

– Мы щас сгорим к гоблинам! – как Мирека не услышали моряки, было непонятно. Однако как тут сдержаться – огонь оказался совсем близко.

Троица мигом отскочила в сторону. Но их снова никто не увидел. Все были заняты тушением пожара. Наконец-то прибежал орк с ящиком песка, и дело пошло на лад. Пламя быстро начало сдавать позиции. И наконец-то нашелся достаточно большой и плотный кусок ткани, который подбежавший матрос был готов кинуть на боцмана. Все произошедшее случилось очень быстро. Для присутствующих время, конечно, растянулось невероятно, однако по факту мужчину еще можно было спасти. И это собирались сделать.

Как вдруг бегущего моряка остановил властный жест полуэльфа. Вернее, он просто выбросил руку вбок, преграждая путь. Когда на контрабандиста вопросительно посмотрели, он просто покачал головой. Моряк перевел взгляд на капитана. Сейчас все на него смотрели. Включая трех неучтенных зрителей. Тот же колебался. Несколько бесконечно длинных мгновений. Вечность, спрессованная в застывшие позы, в мучительные раздумья, в напряженное молчание. И потом…

… Потом он тоже покачал головой.

Глаза моряка расширились от ужаса. Полуэльф же смотрел с усмешкой.

– Он все равно сдаст нас, – пояснил свое решение капитан. – Будет ли на борту Юрьелен или не будет, боцман обязательно пойдет к страже. Из-за Каролинды. А теперь еще и из-за… – Капитан кивнул на огонь.

Да, такие травмы не простил бы никто.

В трюм продолжали ломиться. Главный на корабле рыкнул, что все в порядке. Никто не посмел возражать. Из присутствующих в подвале в том числе. Они все просто смотрели. Пока умирающий не затих. А потом так же молча затушили локализованный огонь, тщательно убедившись, что тот не повредил кораблю.

Пожалуй, Калли не видел ничего страшнее.

Позже он объяснит себе их относительное спокойствие потрясением, тем его особым видом, когда осознаешь, по-настоящему осознаешь то, что видел, намного позже. Сейчас казалось куда важнее выжить, а не думать, не оценивать, не осмыслять произошедшее.

Калли пришлось буквально приказать себе думать, соображать. Их не выкинуло обратно на их корабль или куда-то еще, они по-прежнему оставались здесь. В темноте трюма, одуревающие от запахов и ужаса. Эльф огляделся. Марион все так же держала его обеими руками за предплечье левой руки. Мирек крепко сжимал правое плечо Светлого. Почему они еще здесь? Неужели застряли здесь навсегда? Или действительно попали в реальное прошлое? Как отсюда выбираться?

– Что же нам делать? – голосом, в котором отчетливо проскальзывали нотки отчаяния, спросила Марион.

– Нужно понять, – тихо ответил Калли.

– Что понять?

– Всё это, – он повел взглядом вокруг.

– В смысле, что это было? – Эльф давно заметил, что Марион намного быстрее справляется с эмоциями, когда есть, о чем подумать, задача, которую нужно решить. – Я считаю, нам показали, как зародилось проклятье, – почти мгновенно разразилась она идеей. – Или вроде того. Не знаю. Нужно сообразить, как его убить.

– Боцман убил уже всех, кто был повинен в его смерти, – прорычал Мирек.

Еще секунду назад Калли готов был сказать то же самое, но озвученная другим человеком собственная мысль вдруг показалась неправильной. Он так и замер с открытым ртом, переосмысливая ее.