Елизавета Шумская - Пять дорог [СИ litres]

Бэррин все равно ничего не понял, но вид у собеседника был такой, что даже самоуверенности Златко не хватило на дальнейшие вопросы.

– Тогда в чем же дело? – попытался он выведать правду окольными путями.

– Не знаю… – после долгого молчания совершенно безнадежно ответил хозяин.

Юноша тоже задумался. Ему-то что делать?

– Поэтому-то мне и нужен ты, – вдруг заявил мужчина.

– Да я сам ничего не понимаю в женщинах, – попытался увильнуть Златко. – Моя… та, что… в общем, она выходит замуж за моего брата!

– Ты человек, – продолжал гнуть свое хозяин. – Она сказала, человек бы понял.

– Я не уве…

– Твоя задача – проста, – не стал слушать тот. – У нее есть шкатулка. Она сказала, что там ключ к ее сердцу.

– Прям вот так?

– Конечно не так, – скривился мужчина. – Но там что-то, что поможет понять, что не так.

– Так в чем же дело?

– Она даст ее только человеку.

– Но я же не первый человек, который у тебя тут ходит.

– Да. Но она им или не показывает ее, или они не понимают.

Златко даже не сразу нашелся, что сказать.

– А если я тоже не справлюсь?

– Отдам Линдалин. На колокольчики.

Признаться, тогда Бэррин мало что понял из разговора. Но в этом лесу такое случалось с завидной регулярностью. Злило неимоверно, но и интриговало, что уж скрывать.

Тем временем пожилая женщина, в которую превратилась давешняя красотка, закончила перебирать травы, отнесла их в дом… А оттуда вышла маленькая девочка в голубом платье с оборками и такой же лентой в волосах. Она прошла до грядок и присела рядом с ними, деликатно подобрав юбку. Высматривала что-то в земле, высматривала, а потом начала над растениями колдовать. Причем, в буквальном смысле.

– Мне кажется, или трава рядом с грядками стала зеленей? – нахмурившись, спросил Златко у хозяина.

– Ага, что хочет с природой, то и творит, мерзавка, – с невероятной нежностью подтвердил тот.

Бэррин еще раз посмотрел на девочку. Потом на хозяина. Затем на вьющуюся рядом с малышкой рысь. «Ага, четырехликая…»

– Ладно, иди давай.

– Что?

– Уходи, – максимально сурово, однако стараясь не разозлить, повторил Златко. – Не выйдет у нас доверительного разговора, если я буду знать, что ты рядом ходишь и подслушиваешь. Поэтому уходи сейчас и не приходи, пока не позову.

Мужчине это явно не понравилось, но он послушался. Правда, не удержался, чтобы не пообещать все кары небесные, если Златко причинит вред главному сокровищу его леса. Бэррин только отмахнулся. Вред? Травнице? Это даже не смешно.

– Гуэнхал ушел?

Златко вышел на поляну и направился к сидящей на корточках девочке. На середине пути его остановил ее вопрос, сбив с мысли и шага.

– Простите?

– Гуэнхал ушел? – перед ним поднялась девушка в синем платье. В длинном синем платье на вполне оформившейся, фактически идеальной фигуре. Бэррин смотрел в ее лицо и не мог оторвать взгляда. Все черты казались словно чуть длиннее, чем у обычных людей, не так, чтобы это стало уродливо, но вполне заметно. И это создавало невероятный, пленительный образ, просто завораживающий. И да, она действительно была красавицей.

Девушка посмотрела в непонимающие глаза гостя и вздохнула.

– Здесь все зовут его хозяином.

«Мог и сам бы догадаться», – посетовал про себя юноша.

– Да, я попросил его уйти.

Четырехликая бросила на него одобрительный взгляд. Златко поклонился и представился.

– Зови меня Эйлиан, – кивнула она.

Бэррин рассыпался в благодарностях, потом уже хотел перейти к придуманной легенде, но его собеседница подняла руку.

– Я знаю, зачем Гуэнхал отправил тебя ко мне. Но об этом потом. Пошли лучше в дом, расскажешь мне, что ты там придумал насчет Линдалин и ее Чародея. И что за энергия, подходящая для изменения? Я ее чувствую, но мне нужны знания.

Внутри избушка больше напоминала просторный особняк. С высокими потолками и окнами, широкой лестницей на второй этаж и со знакомым запахом трав. Златко понял, что без магии тут не обошлось.

– Но зачем? – вот этого он не понимал. От кого тут скрываться?

Эйлиан повела покатыми плечами, одарила мимолетной улыбкой, но отвечать не стала. Вместо этого усадила за стол и поставила самовар. Через пару минут перед гостем стояли исходящие одуряюще вкусным ароматом ватрушки, малиновое и клюквенное варенье, засахаренные ягоды и множество других лакомств, от которых потерял бы голову и более стойкий человек, что уж говорить о сладкоежке Златко?

Самовар закипел. И к божественным запахам сдобы добавилась кедровая нотка отвара, который поставили перед юношей.

– Ива была бы счастлива, – пробормотал он, сглатывая слюнки.

– Это та девушка, что расшила тебе рубаху?

Златко кивнул. Даже изучив магические способы защиты, Ива не перестала верить в обережную силу вышивок. Собственноручно украсила всей их пятерке несколько комплектов одежды и, разумеется, настояла, чтобы в дорогу они взяли именно их.

– Хорошая работа, – одобрила женщина. – Тут видны поколения знахарок. Или даже ведуний.

– Так и есть, – кивнул Бэррин.

Четырехликая довольно улыбнулась.

– Как ты сказал – Ива? Да?

Он снова согласно наклонил голову.

– Понятно, почему ивы Линдалин за тебя заступились…

– А мне вот непонятно…

– Ты чародей и мужчина. Ты и не поймешь. Лучше угощайся да не стесняйся. У меня редко случаются гости, способные оценить чаи на кедровых шишках. Порадуй хозяйку.

Златко уговаривать не пришлось. Его и так держало только воспитание. Спустя множество сладчайших минут он вынужден был признать, что до такого мастерства Иве еще расти и расти. Эйлиан, как-то незаметно вновь превратившаяся в зрелую женщину, только смотрела на него да по-доброму посмеивалась.

За угощением Златко выложил ей всю историю про камни и про свою идею насчет чародея Линдалин. Как так произошло, Бэррин и сам не понял. Много позже, анализируя свою неестественную болтливость, он только качал головой, списывая такую разговорчивость на особую магию хозяйки терема. Или, может быть, и в чай добавили чего…

– Я обещал Дриши рассказать хозяину, в смысле, Гуэнхалу, – вспомнил Златко. – Не знаю, почему не сказал…

– С Гуэнхалом порой трудно, – вздохнула Эйлиан. – Его решение в Синеборе – это божественный закон. И в том, что касается леса, он всегда и безусловно прав. Но мир лесом не ограничивается. И в том, что происходит за его пределами, Гуэнхал не особо разбирается. Это злит и тревожит его.

– Поэтому он отгородился от мира?

– Он просто защищает то и тех, что ему дорого. Не так уж много добра лес видел от внешнего мира.

– Но тем не менее иногда он пускает к себе.

– Конечно. Порой это необходимо.

– В самом деле? – Златко забавляло то, что они будто поменялись ролями. – Почему?