Елизавета Шумская - Пять камней [СИ litres]

С Васильком они быстро нашли общий язык, постоянно подбивая друг друга на всяческие проделки. Без извечного приятеля, в постоянных очередях Лейэтиэль откровенно скучал, вот и чудил больше обычного. Калли и сам находился примерно в том же состоянии, поэтому реагировал вяло, лишь с тоской оглядывал людей и прочих существ, невольно ища среди них то золотую макушку друга, то цветы в волосах, то каменные крылья, то здоровенную спину тролля. Все-таки привычка – страшное дело. Он еще летом понял, что всей душою врос в свою пятерку. Поэтому и не отправляют столь молодых эльфов из Леса. Ведь теперь даже родные места не казались такими милыми. Что дальше-то будет?

Калли тряхнул волосами и одернул тянущегося зубами к чужой заднице Лейэтиэля. Стоящий впереди полуорк явно не оценил бы подобного внимания. Конь, однако, придерживался другого мнения и какое-то время они поборолись. Эльфы никогда не использовали ничего из сбруи, что могло травмировать животное, поэтому то был поединок воль. Закончился он, впрочем, необычно. На плечо не ведающего об опасности для своего тыла полуорка вскочила невесть откуда взявшаяся белка и разразилась обличительным писком.

Калли и Лейэтиэль опешили. Жеребец даже, кажется, понял обличительную «речь», потому что фыркнул и отвернулся с видом «Не очень-то и хотелось». Эльф, напротив, ничего не понял, но весьма заинтересовался рыженьким зверьком. Стояла белка на задних лапах, яростно жестикулируя передними. Черные глаза-бусины гневно сверкали. А в писке отчетливо слышались ругательства, если не словесные, то интонационные точно.

– Вирджини́ка, – полуорк протянул руку и нежно погладил зверя по голове и спинке. Ударение в имени он делал на предпоследний слог и произносил слова очень чисто для существа его расы. Возможно, рос среди людей, тут же решил эльф, – ну чего ты развоевалась?

Белка в ответ куда более мирно, но все еще возмущенно что-то пропищала. Полуорк повернулся к Калли с Лейэтиэлем и насмешливо, но не зло ухмыльнулся. Еще год назад его клыкастая улыбка, здоровенная фигура, обилие мышц, оружия и амулетов привели бы эльфа в боевую готовность и резко испортили бы настроение. Сейчас он, не отдавая себе в том отчета, растянул губы в ответ, явственно читая в мимике мужчины доброжелательность. И он так напоминал Грыма, что Калли непроизвольно проникся к незнакомцу симпатией.

– Шалите, молодые люди? – хмыкнул полуорк.

Калли поднял руки.

– Простите, – даваясь от рвущихся наружу смешков, ответил он, – Лейэтиэлю просто скучно.

– Бывает-бывает, – покачал головой незнакомец. – Осталось недолго, поэтому уж подержите себя в руках какое-то время, – он явно обращался к обоим. – А то Вирджиника переживает.

Вид у белки был, скорее, воинственный, чем взволнованный, но Калли с невозмутимым выражением лица приложил руку к груди и произнес:

– Я прошу прощения у… – и тут сработала интуиция эльфа и потенциального будущего переговорщика, – госпожи Вирджиники.

Полуорк одобрительно покивал и отвернулся – подходила его очередь. Белка тоже подобрела, хоть все время до того, как они скрылись в портале, продолжала наблюдать за Лейэтиэлем.

Калли рассеянно погладил коня по шее. Бывает же!..

– Вечно выставляешь меня в дурном свете, – незлобно попенял он жеребцу. Тот скосил карий глаз и насмешливо фыркнул. – М-да, ты прав, знакомство и правда интересное.

Эльф встал поближе к порталу и снова задумался, благо сейчас Лейэтиэлю кусать было некого. Калли ждал и одновременно боялся своей встречи с морем. Про него у Светлых ходило множество легенд. Не только о том, как после смерти они уплывают на корабле, но и других… о том, что море забрало душу эльфа, украло сердце – заставило разлюбить лес, навеки его покинуть, потому что он больше не мог жить без волн, скрипа корабельных снастей и криков чаек. Существовала даже безумная теория, что темные перестали быть светлыми, когда впервые увидели море. Никто в нее не верил, но почему-то молодых эльфов к соленым волнам не пускали.

И вот теперь Калли направлялся к нему. Казалось бы, что переживать, ведь он уже видел море – северное, которое билось в скалы Стонхэрма. Над ним тоже кричали чайки, по нему ходили корабли, а волны накатывали на суровый берег. Однако Светлый сомневался, что хоть один эльф польстился бы на такую холодную красоту. Нет, их всех манил теплый берег. Смешно, если подумать…

В таком задумчивом настроении Калли вошел в телепорт. Голова чуть закружилась – какой раз за сегодня, и эльф, кивнув коллегам, вышел из здания. Хорошо, что принц снабдил их деньгами. Такая быстрота – несколько порталов – обошлась в немалую сумму. Сначала его высочество собирался выдать грамоты на подобный случай, и таки выдал их, но потом добавил золотых, порекомендовав – читай, приказав – раньше времени не раскрывать его причастность к путешествию пятерки факультета Земли. Поэтому бумаги тщательно запрятали на дно сумок и честно расплачивались за телепортации монетами.

Многие были шокированы помолвкой Антари Девир и Эрила Бэррина. Сколько лет наследника древней фамилии и блистательного офицера пытались захомутать девицы всех мастей. Часто бывая при дворе, он повидал их немало и тем не менее всегда умело уходил из расставленных ловушек. Наблюдая один из таких маневров, его высочество наследный принц Лучезар во всеуслышание объявил, что хорошего стратега видно по тому, как он пресекает матримониальные планы женской половины двора. Правда, тогда мастер Теобальд ответил ему, что при такой постановке вопроса маршалов нужно назначать из матерей, успешно выдавших замуж не менее четырех дочерей с небольшим приданым.

Поэтому женскую половину дворянства немало потрясла помолвка с недавно вышедшей в свет Антари. Кто бы мог подумать! Особенно если учесть, что с ее сестрой произошла какая-то темная история, которая должна была подмочить репутацию семьи и существенно понизить шансы ее младших сестер на успешный брак. Ан нет! А ведь на том балу случился еще и скандал с Златко Бэррином в главной роли. Вроде как братья разругались из-за нее, чуть ли не поубивали друг друга! Вот так девица! Двух Бэрринов за один вечер! В общем, слухов ходило немало. Другое дело, что правдивыми они большинству не казались – и, самое смешное и ужасное, именно таковыми и являлись. Красота Антари действительно ударила в сердце обоим Бэрринам. Правда, и сама девушка не устояла перед Эрилом. А вот Златко не повезло. Новое и такое сильное чувство стало для юноши откровением, и он никак не готов был, что так быстро лишится шансов на взаимность.

Эрил сам сказал брату о помолвке. Один на один. Возможно, думал, что они подерутся или что-то в этом роде. Златко помнил, как больно стало от этих слов. Он даже удивился этому ощущению, ведь предполагал что-то подобное, может, не так быстро, но тем не менее. Однако все равно… С трудом ему удалось поздравить счастливчика.