Наталья Мазуркевич - Семь бед – один адепт. Книга 1 [litres]

– Ну и ладно. – Ани пожала плечами. – Позже появятся. Магистр, видимо, не любит попусту болтать и отпустил нас раньше. Пройдет немного времени – и появятся. Будешь их ждать?

– Не помешает. Нужно же знать, с кем придется делить тяготы совместного проживания.

– Это точно, – подтвердили им с порога. И Ани с некоторым удовлетворением отметила, что ее утренняя знакомая, любительница иллюзий, тоже поступила. – Рада вас снова видеть, – кивнула девушка Ани. У рыжей иллюзии забавно качнулись кудри, в отличие от снежно-белого оригинала. – Вы можете звать меня Карин, от Каринта, а это, – она кивнула на свою спутницу, – Шаурия, моя соседка.

– Стихии? – попыталась угадать Доминика, садясь.

– Светлый дар, – отозвалась Карин. Ани нахмурилась: в первую встречу она была невнимательна, не стала смотреть глубже, зато теперь… теперь она была недовольна. Дар у девушки действительно был светлым, вот только, судя по его яркости, наследовался не от первых жрецов, а напрямую, от одного любителя поразвлечься со смертными.

– Земля, – подтвердила выводы Доминики спутница потомка Светлейшего, оправдывая свою каштановую гриву. – Тьма, полагаю?

– Определенно, – хмыкнула Ани. – Надеюсь, вы не станете доставлять нам проблем.

– Как и вы, – в тон ей ответила Шаурия. Напряженно следя за каждым движением Ани, она не выпускала из поля зрения и Доминику, отчего ее глаза слегка косили.

– Отлично. Тогда несколько правил, – не стала тянуть Ани. – В спальни без стука не заходить, посиделки с гостями в гостиной устраивать только после одобрения всех четверых. Если кто-то в лазарет угодит – трех, или сколько останется здесь проживающих. Благовония в гостиной не жечь, молебны не проводить. Если едим здесь – делимся с соседями. Идет?

– Идет, – помедлив, кивнула Каринта. Шаурия не стала возражать. Хотя и несколько расслабилась, выслушав тираду до конца.

– Отлично. Я спать, – бросила Ани и скрылась в их с Доминикой комнате. Стены не были для нее преградой, потому она не рисковала пропустить что-нибудь интересное. Вот только будет ли это интересное в присутствии посторонних? То-то же. Доминика не преминула последовать за госпожой, отчего в гостиной остались только Каринта и Шаурия.

– Идемте? – предложила девушка, трогая Каринту за локоть и кивая в сторону спальни. – Вам нужно отдохнуть.

К удивлению Ани, спорить наследница светлого бога не стала.

– Они вам не понравились? – шепотом прервала ее наблюдения Доминика, раскрывая дверцы платяного шкафа и оглядывая форму.

По два повседневных платья для ежедневной носки немаркого темно-синего цвета, по одному парадному – черному с белыми кружевными манжетами и неглубоким, допустимым в светском обществе, декольте. Для тех же, кто предпочитал удобство следованию устоям немагического общества, имелись два черных брючных костюма с рубашками в тон. Четыре комплекта спортивной формы, состоявшей из мягких теплых штанов и туник до середины бедра, с длинными и короткими рукавами соответственно, покоились на отдельной полке, занимать которую другими вещами Доминика не стала. Под ней, внизу, уже была выставлена обувь: мягкие туфли на невысоком каблуке и сапоги – вероятно, для занятий вне стадиона и зданий Академии. Рядом с платьями, у самой стенки шкафа, висели на плечиках два плаща закономерного черного цвета.

– Соседки? Не слишком, – отозвалась Ани, взглядом перебирая форму. – Ты можешь не стесняться: пока закрыта дверь, никто не услышит наших бесед, как бы ни старался. Разве что Великие решат погреть уши, но тут уж я буду в полном праве эти самые уши оторвать, – пояснила девушка, с наслаждением представляя, как взыщет с коллеги за вмешательство в ее личную жизнь.

– Порой вы говорите страшные вещи, – призналась Доминика и смущенно добавила, видя укоризну во взгляде Ани: – Мне сложно обращаться к вам на «ты». Но я буду стараться.

– Кощунственные? – правильно перевела Ани, игнорируя покаяние слуги. – Это кощунство лишь для тех, кто слишком идеализирует богов. Для смертных. Мы же не питаем иллюзий на свой счет, не питай и ты их. Что бы ни говорили жрецы про любого из нас, у каждого есть иная, не известная людям сторона, у кого-то темная, у кого-то…

– Светлая? – предположила Доминика.

– …еще более темная, – не согласилась Ани. – Мы – отражение вас. Каждого из вас, в большей или меньшей степени. Далис без сожаления оборвет жизнь того, кто встанет на пути, – Ани хмыкнула, – света. А мне дано право милосердия. Не ищи только темное или светлое ни в одном боге.

– Я запомню, – пообещала Доминика, во все глаза рассматривая госпожу, будто видела ее в первый раз. Ани почувствовала острый прилив сил, источник которого был совсем рядом. – Благодарю за урок.

– Не стоит, – отмахнулась Хозяйка Закатного замка. – Ты уже заплатила свою цену. Немаленькую, должна отметить. Не каждый готов отдаться мне душой и телом. Но помни, я могу забрать обещанное мне в любой момент. И жизнь твоя будет окончена.

– Я помню, – серьезно сказала Доминика, но, помедлив, призналась: – Но моя жизнь началась только с вашим появлением.

Ани отвернулась, не желая видеть лица слуги. Вот только избавиться от ее чувств она не могла, а чужая благодарность была тяжелым испытанием для непривыкшей к такому обращению Хозяйке Закатного замка.

– Позовешь утром, – приказала она, бросая свое тело на кровать. – Мне нужно прогуляться.

– Но прогулки ночью…

– Разве кто-то сможет меня заметить? – усмехнулась Ани, закрывая глаза воплощения и покидая тело.

– Оставляю ее на тебя, – хрупким шелестом сухих листьев донеслись до Доминики чужие слова. Девушка вздрогнула, обернулась на звук, но никого не увидела. – Не пытайся. Даже жрецы слепы, пока я не дам им позволения видеть грань. Ухожу…

Ани больше ничто не держало. Ни стены, ни тело, ни чужие чары, коих здесь имелось с полсотни. Ее просто не существовало для них, и в то же время она была. Была везде, где хоть раз произносили ее имя, где проклинали и ненавидели, где убивали и жертвовали собой ради других. Она была везде.

Ани пришлось сделать над собой усилие, отказываясь от чувства всеобъемлющей причастности, собираясь в одном месте, по любимому образцу, когда-то выполненному в камне и давно истлевшему. Собираясь, но не воплощаясь до конца, оставаясь на границе между двумя мирами. Там, где все было ей открыто.

Девушка нахмурилась, чувствуя тяжесть опустившейся на голову короны. Да, когда-то ее изображали такой. В пышном платье с огромным шлейфом, коронованной особой в окружении свиты.

Ани поморщилась, меняя платье на простую тунику с брюками. Корона рассыпалась прахом, едва она выпустила ее из рук. Но Ани уже давно не жалела драгоценностей и шелков.