Игорь Соболев - Черные вороны [СИ]

Валтимир Старый имел множество детей, но правил так долго, что многие из них скончались раньше отца. Чтобы не посеять раздор среди оставшихся детей, и не ввергнуть страну в хаос, Валтимир разделил Виксонию на три части, поделив ее между сыновьями, сделав их своими соправителями. Старшему Ольто досталась западная часть, среднему Новилиару южная, а на севере правил Войк. Сам Валтимир правил из столицы, пользуясь непререкаемым авторитетом. Даже смерть Лингольда Завоевателя не поколебала убеждений Валтимира. Роринген не собирался становиться участником конфликтов за осминское наследство.

Признав королевский статус Зилафа Заколдованного, Валтимир согласился выдать за него свою самую младшую дочь Тию, которой едва исполнилось девятнадцать лет. Тонкая, хрупкая и добрая, она была всеобщей любимицей в семье. Новость о бракосочетании привела девушку в уныние. Готовясь к отъезду, несчастная Тия умывалась слезами. Наслушавшись всяких небылиц о женихе, который одним ударом топора разрубает головы, а затем пьет еще не остывшую кровь или что Зилаф ходит обернутым в шкуры убитых животных, невеста следовала в Зогдев мысленно простившись с жизнью.

Прибыв к своему новому дому, перед входом в дворец ее встретил двухметровый красавец, одетый в изысканный кожаный камзол, отороченный миоланским бархатом. Сказав пару приветственных фраз на чистом виксонском диалекте, незнакомец повел ее в замок. Каково же было изумление Тии, когда узнала, что этим «незнакомцем» и оказался ее нареченный супруг. Оказывается, Зилаф не был тупым и диким рубакой, он знал несколько языков, включая виксонский, и умел где нужно проявлять свое природное обаяние. Тия без памяти влюбилась в мужа, став верной спутницей Зилафа Заколдованного на долгие годы. Только ей удавалось усмирять гнев грозного воителя, только к ее советам прислушивался человек, мечтающий завоевать лавры отца.

Зилаф стремился поддерживать культ Лингольда Завоевателя. Его личность еще при жизни стала легендарной. Полководец, не потерпевший ни одного поражения, правитель, покоривший бесчисленное множество земель, реформатор, унифицировавший законы и внедривший единую систему мер и весов, устроитель, по приказу которого были отстроены города, проложены мосты и дороги, обустроены приюты для нищих. И Вершитель Запада, утопивший Белый Мильгард в крови. Все это был один человек, легендарный и противоречивый Лингольд Завоеватель.

Даже место погребения тела Вершителя осталось под покровом тайны. Зилаф утверждал, что душу отца забрал сам Сколт Четырехногий, спустившийся с небес в походный шатер под Цавенхом. Доставив ее к Великому Гончему, Лингольд обрел бессмертие, став вторым после Сколта покровителем народов ветра.

Тело же великого воителя захоронили в хрустальном гробу в жерле затухшего вулкана, расположенного на вершине Хребта Черного Тура. Путники старались обойти стороной это место, где по слухам, бродили души неприкаянных воинов, продолжавших сражаться с невидимым противником, а при свете луны очертания скал обретали кроваво алый отблеск. Вулкан, получивший название Сна Воителя, стал местом особого почитания для саррлинских правителей, считавших себя наследниками Лингольда Завоевателя, но для простых смертных эта вершина оставалась жутким местом, которое лучше обходить стороной.

Главными реликвиями саррлинских королей Зилаф сделал черное знамя с изображением ворона, обгладывающего человеческий череп и прямой, узкий, клинок четырехгранного сечения которым владел сам Лингольд. Меч Воителя стал неотъемлемым атрибутом власти династии Зилафов и символом их извечных претензий на титул Вершителей Запада. А вот Железная корона, покрытая тринадцатью черными топазами, пропала бесследно. Хотя злые языки утверждали, что после того, как труп Лингольда обнаружили, один из приближенных попытался снять диадему, чтобы поживиться драгоценностями, но золотой обруч находящийся внутри не поддался. Стянуть с головы Железную корону так и не получилось, а вот неудавшегося вора сразила молния, во время непогоды, разыгравшейся сразу после смерти великого правителя.

Последним «приютом» Лингольда Завоевателя, стал небольшой клочок земли, расположенный неподалеку от Пророческого Камня. Именно там был установлен кенотаф, надгробие Вершителя Запада с многозначительной эпитафией: «Добро и зло переплетения одной и той же нити», что как нельзя лучше характеризует личность этого незаурядного человека, оставившего заметный след в Хрониках Мильгарда.

Войны за окровавленное наследство продолжились. Айла Строптивая всюду пыталась найти поддержку против саррлинцев, и всюду получала отказ. Представители Лаата обивали пороги Темерлина, Риены и Алхана, но никто их не желал слушать. Стремясь найти хоть одного союзника в неизбежном конфликте с Зилафом, она обратилась к правителю Зуварской долины (вновь отказ) и Миолану. Сигмунд Острый оказался единственным кто был готов приступить к переговорам.

Как ни странно, интересы Лирии и Миолана совпадали. Оба находились под угрозой агрессии Саррлии, оба не имели шансов на обретение других союзников став «изгоями» в Белом Мильгарде. Все попытки начала диалога с партнерами по «Аксенскому договору» не привели к положительному итогу. Шергия и Керсия остались глухи к мольбам «Гильдии Магистров». После непродолжительных переговоров Айла и Сигмунд пришли к соглашению. Лирия признавала независимый статус Миоланской республики, отказывалась от планов переселения мастеров «Кованой Гильдии» (которые пытался реализовать Лингольд), те же кто уже был насильно перемещен, могли вернуться с компенсацией издержек, открывала рынки для миоланских товаров. Миолан возобновлял порушенные торговые связи с Лирией, на льготных условиях поставлял вооружение для обеспечения нужд лирийской армии, предавая забвению прошлые разногласия и признавая нелегитимными притязания Зилафа на власть в Лаате. Лирия и Миолан заключали оборонительный альянс, вводимый в действие при нападении на одну из договаривающихся сторон.

«Миоланский договор» стал первым международным актом, признававшим самостоятельность республики. Тот факт, что инициатива исходила от Лирийского руководства, являлось, пожалуй, самым неожиданным обстоятельством. В сущности, у Айлы Строптивой другого варианта просто не оставалось. Прочность подписанных соглашений вскоре пришлось испытать на практике.

Насладившись медовым месяцем в покоях любимой супруги Зилаф Заколдованный почувствовал себя настолько уверенно, что начал открыто говорить о возобновлении войны. Никто из соседних держав ему в этом не препятствовал. Напротив, Ланс Железный всеми средствами подогревал стремление Зилафа Заколдованного совершить нападение на Лирию. Кровавое столкновение народов, ранее живших в одном государстве, представлялось им необычайно выгодным.