Катажина Береника Мищук - Шептуха [litres]

Я послушно откусила мягкий хлеб с (а как же иначе!) яйцом.

Мщуй поднял над костром холщовый мешок и высыпал из него несколько пригоршней трав и грибов, которые тут же поглотило пламя. Очевидно, вещун собирался окончательно съехать с катушек.

– Чтобы… чтобы, – начал он неразборчиво.

Тут он опасно пошатнулся. В последний момент Мешко схватил его за рубашку и оттащил от огня.

– Чтобы все было хорошо, – закончил он, затем сел на землю и прислонился спиной к бревну. Его голова запрокинулась, и он захрапел так громко, что даже я это услышала, хотя сидела с другой стороны костра.

Мешко растерянно смотрел на Мщуя. Наверное, ему было стыдно за то, что его учитель так себя вел. Я заметила, что он ел бутерброд. Осмотрелась вокруг. Черт! Все ели! Только я, как последняя дурочка, надышалась дымом от трав и галлюциногенных грибов на пустой желудок.

– Почему ты мне ничего не сказала?! – прошипела я шептухе. Во всяком случае, я надеялась, что обратилась к своей шептухе. В глазах троилось.

– Съешь что-нибудь, и тебе станет лучше, – в унисон ответили все три копии Бабы Яги.

Они, вернее, она была права. После двух бутербродов мне полегчало. Пламя все еще было фиолетовым, и все краски казались гораздо ярче, чем были на самом деле, но, по крайней мере, головокружение отступило. Я разгребла ногой засохшие листья, которые были ярко-желтого или красного цвета. Кое-где между ними просвечивала флуоресцентно-зеленая трава.

– Ты что-нибудь видишь? – спросила Баба Яга.

– Что?

– Я спрашиваю, видишь ли ты что-нибудь?

– Везде странные цвета, и мир немного кружится, – плаксиво проскулила я.

Наркотики я никогда не принимала. Мои друзья в универе курили травку, но я ее не пробовала. Зато достаточно было съездить в деревню и заявиться на праздничный костер, чтобы меня обкурили без моего разрешения. А что, если после этого я заработаю себе шизофрению?!

– Эх, значит, ничего ты не видишь, – разочарованно скривилась она. – Как только что-нибудь увидишь, скажи мне.

– А ты что-нибудь видишь? – спросила я.

Может, эти галлюциногены должны иметь какие-то другие побочные эффекты, о которых Баба Яга пытается сказать мне таким завуалированным способом. Хотелось бы знать, чего ожидать.

– Нет. – Она покачала головой. – Мало кто умеет. Я не умею.

Учитывая головокружение и легкую тошноту, я не совсем поняла, что она имела в виду. Я уставилась на огонь, пытаясь успокоить желудок.

Через некоторое время, когда живот перестал делать кульбиты, я огляделась. Все, в отличие от меня, были в отличном настроении. Я решила прислушаться к ведущемуся рядом разговору. Может, узнаю какие-нибудь интересные слухи?

Я наклонилась к Бабе Яге, живо обсуждающей что-то со своей соседкой.

– А сколько стоят эти яйца?

– По злотому за штуку.

– Грабеж средь бела дня!

– Да, но это яйца зеленоножки… [11] Зеленоножка – автохтонная польская, а точнее прикарпатская порода кур. В период между мировыми войнами птицы этой породы стали настоящим символом польскости, особенно в сельской Польше. – Прим. пер.

Я отстранилась. Хватит с меня на сегодня разговоров про яйца. Я повернулась в другую сторону.

– Знаешь, это же отличное лекарство от бородавок. Уверяю тебя.

– И что надо делать?

– Надо каждый вечер натирать их коровьим навозом, круговыми движениями по часовой стрелке.

– Даже если бородавки в интимном месте?

Думаю, больше мне не захочется когда-либо подслушивать чьи-то разговоры…

Я сделала глоток меда, запивая бутерброды. Наверное, это было не очень разумно, учитывая витающие в воздухе галлюциногены, но у меня не было выбора. Насколько я заметила, никто не взял на пиршество никаких безалкогольных напитков.

С той стороны костра какая-то шептуха играла на гитаре народную мелодию. Несколько женщин запели песню о любви Яся к Касе.

С ужасом я увидела, как какая-то шептуха чувственно обменивается микробами из своего рта с каким-то жрецом. Меня удивило, что она может откинуть голову назад. На вид ей было лет восемьдесят пять, наверняка у нее были проблемы с шейным отделом позвоночника. Внезапно жрец, возраста как минимум пожилого, отстранился от нее, потянулся к своему рту и вынул из него вставную челюсть. Затем как ни в чем не бывало он спрятал ее в карман и вернулся к поцелуям.

Меня снова затошнило.

– Пойду проветрюсь, – сказала я Бабе Яге.

– Только не заблудись, детка, – предупредила она меня. – Боги в эту ночь не спят. Будь осторожна. Не заходи слишком далеко.

– Ничего со мной не будет. Мне просто нужно ненадолго отойти от огня. Подышать свежим воздухом.

Вдали от костра стало прохладнее. Голые руки быстро покрылись гусиной кожей. Я медленно двинулась к видневшимся между деревьями статуям богов.

Подняв голову, я посмотрела на звездное небо. Солнце уже давно зашло за горизонт. Небо постепенно темнело, но вместо классического черного или темно-синего оно было цвета спелых ягод. Звезды мерцали разными оттенками. Видимо, на меня все еще воздействовали пары от костра.

Засмотревшись на это буйство красок, я шла вперед, совершенно не глядя под ноги. Услышав шорох, я оторвала взгляд от неба и повернулась на звук.

Передо мной стоял во тьме высокий мужчина с очень широкими плечами, из которых вырастали три головы…

Трехглавый бог подземного мира смотрел на меня пустыми каменными глазами. Я подошла ближе к статуе, которая так меня напугала. Она была размером с взрослого человека. Ремесленник, вытесавший ее, мастером своего дела явно не был. Скульптура была очень топорной и схематичной.

– Велес, – произнесла я имя бога и слегка пошатнулась.

Человек, который приставал ко мне сегодня на празднике, ничем не напоминал трехглавого бога, за которого он себя выдавал. Я фыркнула при мысли о том, сколько денег он тратил бы на парикмахера, если бы у него действительно было целых три головы.

Я встала напротив статуи и подбоченилась, повторяя позу мифического бога. Голова каменного Велеса, находившаяся посередине, казалось, страдала от легкого косоглазия. Серьезности это ему не придавало.

Интересно, как давно здесь стоят эти статуи? Обветшалый, разрушенный временем камень подсказывал, что их установили здесь много веков назад. Я обошла скульптуру. Сзади она была покрыта толстым слоем зеленого мха.

Я протянула руку и коснулась груди статуи.

Она оказалась теплой.

Я недоверчиво покачала головой. Из-за этого дурацкого костра у меня до сих пор какие-то идиотские глюки! Она просто нагрелась на солнце. Другого объяснения нет.

Повернувшись на пятках, я пошла дальше меж деревьев в поисках остальных статуй, пока в задумчивости не обошла еще несколько скульптур. К этому времени я отошла от костра на приличное расстояние, но до меня до сих пор доносились звуки гитары. Остановившись, я стала рассматривать статую Сварожича. Он выглядел как обыкновенный мужчина, а на его груди виднелся символ, изображающий солнце. Такой же знак был вытатуирован и на плече Мешко. Ноги божества окружали каменные языки пламени, так как он олицетворял огонь и солнце.