Катажина Береника Мищук - Шептуха [litres]

Я подошла к скульптуре, изображающей богиню Мокошь. Она мне нравилась больше всех богов в славянском пантеоне. Богиня земли, женщин и плодородия, богиня-мать, а также – что всегда веселило меня больше всего – покровительница овец. Скульптор изобразил ее беременной женщиной с большим животом. Я улыбнулась ее кроткому лицу.

Богиня Мокошь – покровительница земли, жестоко наказывающая людей, которые причиняют ей боль. Согласно традициям, нельзя копать, грабить или иным образом калечить землю до 25 марта, во время ее зимнего покоя. В противном случае богиня может появиться и наказать того, кто дерзнул это сделать. По той же причине, если ты вдруг упадешь, то должен плюнуть на землю или извиниться перед ней.

Когда я была маленькой, то оставляла богине в подарок клубки шерсти ее любимых овец, прося заботиться о маме во время болезни.

Вдруг я услышала какой-то шелест.

Я медленно обернулась, пытаясь разглядеть что-то между деревьями. Пары ритуального костра все еще довлели надо мной. Мне казалось, что деревья двигаются в такт гитаре и бодрой мелодии, которую играла шептуха. Разноцветный дым как будто полз между статуями.

Я медленно двинулась на звук. Несмотря на то что я отдалялась от галлюциногенных паров сожженных трав, голова кружилась все сильнее.

Через несколько десятков метров я увидела, что шумел Мешко. Не глядя под ноги, он шел к просвету между деревьями.

Зеленые хвойные деревья изгибались в безумном наркотическом танце под ягодным небом. Мне стало плохо. Я чувствовала, как мои ноги с каждым шагом наливаются тяжестью, да и думать становилось все труднее.

Я последовала за Мешко.

За стеной деревьев начинались курумы. Обломки скал выглядели и вправду впечатляюще. Раздробленные камни покрывали весь склон, серебрясь в лунном свете.

Мешко стоял на краю курумов, всматриваясь вдаль. Он так погрузился в свои мысли, что не услышал моих шагов, хотя я вовсе не старалась вести себя тихо.

Протянув руку, я коснулась его плеча. Воздух вокруг меня начал дрожать, как будто вдруг стало очень жарко…

Могучий конь нервно заржал. С его морды текла белая пена. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, танцуя под наездником. Гигантские копыта били о землю.

Совсем скоро два вражеских войска должны будут встретиться на поле боя. Широкий болотистый луг был идеальным местом для битвы. Он тянулся до самого горизонта, тихо шелестя цветущими летними травами. Время от времени луг колыхался, словно мифические вилы [12] Вила – женское существо из славянской мифологии. У западных славян вилы – это умершие девушки, которые не могут упокоиться и способны причинить зло тем, кто их обидел при жизни. – Прим. пер. плясали между воинами от восторга перед предстоящей битвой.

– Спокойно, Никс. – Дагоме похлопал коня по шее. – Сейчас поедем.

Он выпрямился в седле. На расстоянии менее двух километров отряды велетов уже занимали боевые позиции. Пехота выдвинулась вперед, заслоняя собой ряд лучников.

Это был не первый набег велетов на земли полян. Во время предыдущей стычки жители этих земель потерпели сокрушительное поражение. Многие славные воины погибли, накормив голодную богиню Мокошь своей кровью.

Для племени полян этот бой должен был стать вторым. И первым, которым будет командовать надменный и жаждущий славы Дагоме. Но он желал гораздо большего, нежели обещанные ему в случае победы территории полян.

Дагоме посмотрел на своих верных соратников. Высокие рослые мужчины, готовые умереть за него. Они были викингами.

Как и он сам.

Он жалел, что с ним остались лишь некоторые из них. Большая часть дружины двинулась на восток, чтобы отразить нападение мятежных племен. Поделенное на части государство полян неминуемо распалось бы, если бы его правитель не нанял Дагоме в помощь.

В следующем ряду стояли мужчины и юноши, набранные среди покоренных народов. На их лицах рисовался испуг вперемешку с решимостью. Дагоме объединил их племена в зарождающееся королевство, правителем которого он собирался стать в будущем. Большинство из них не прошло даже начальную ратную выучку. Они играли роль живого щита, который должен был прикрыть собой закаленных в боях людей Земомысла. Многие из них не вернутся сегодня домой.

Дагоме похлопал себя по груди, покрытой пластинчатым доспехом – легким панцирем из вощеных кожаных пластин, переплетенных между собой. Его легко можно было пробить копьем, но такой доспех отлично подходил для боя на мечах, лезвия которых скользили по гладкой поверхности. Легкий шлем покрывал его спутанные светлые волосы.

Пора. Пришло время умереть или жить увенчанным славой.

– Дагоберт. – Пожилой мужчина по имени Земомысл подъехал на коне и занял место рядом с воеводой. – Если выиграешь, я тебя усыновлю. Даю слово.

Молодой командир кивнул. Ставки были высоки. Покровительство умудренного опытом правителя облегчило бы ему завоевание новых земель. У Земомысла не народилось потомков мужского пола, поэтому он хотел передать свое наследство сильному мужчине, готовому принять такое бремя. Дагоме с уважением посмотрел на старика. Несмотря на преклонный возраст, тот твердой рукой правил своим королевством, поддерживая в нем мир.

– Дагоберт? – Земомысл, в отличие от викингов из его отряда, всегда обращался к нему полным именем.

– Можешь начинать готовить похлебку, – ответил Дагоме. – Вечером будем праздновать.

Он поднял тяжелый двуручный меч, лезвие которого способно было отрубить человеческую голову. Меч был не особо удобным, но воевода легко держал его в одной руке. Дагоме был так же силен, как и его предки-викинги. К бедру у него был привязан топор. Очень удобно, когда нужно поразить в спину убегающего врага.

Воины двинулись вперед, шагая в едином размеренном ритме.

Скоро начнется сеча. Дагоме почувствовал, как его губы растягиваются в невольной улыбке при мысли о предстоящей схватке.

– Возьми это. – Голос Земомысла вырвал его из раздумий.

Старик ткнул пятками бока гнедой, приблизился к Дагоме и протянул ему кожаный мех, заткнутый пробкой.

– Что это?

– Настой из цветка папоротника, – пояснил старик.

Воевода громко рассмеялся и не потянулся за мехом. За время своего короткого, но насыщенного пребывания на землях полян он уже достаточно наслушался об их многочисленных верованиях и легендах.

История о цветке папоротника была одной из любимых. Он не знал ни одного жителя этих земель, кто в Купальскую ночь не попытался бы найти этот цветок.

– Я не верю в сказки, – упрямо сказал он.

– Если хочешь стать вечным правителем, то поверишь.

Старик тяжело вздохнул. Устало взглянул на горизонт и войска противника.