Екатерина Верхова - Интервью с ректором [litres]

Я впервые за все это время посмотрела ему в глаза. Усталый взгляд, неглубокие синяки под глазами и проявившаяся щетина. Он стоял у стола, сложив руки на груди. Ждал, что я начну говорить, но я не могла. Последние несколько часов были настолько напряженными, что сейчас я попросту была не в состоянии выдавить и слова.

– Эрна, я жду, – строго произнес ректор. – Откуда у тебя эта дрянь?! И зачем ты начала принимать запрещенные вещества?! Я понимаю, твоя жизнь в последнее время совсем не сахар, но это не выход!

– Я… я не принимала! – голос сорвался от возмущения. – Просто… Знаю, что надо было сразу обратиться к лекарям, но сперва я посчитала, что мы сами справимся. Нира вела себя странно, но я и подумать не могла, что она прибегнет к… такому!

Запоздало ощутила, как по щекам текут горячие слезы, как кончики ногтей впиваются в ладони. Попыталась успокоиться, но стало еще хуже – с губ сорвался всхлип. Все, о чем я тогда могла думать, – о Нире. Хоть бы она поправилась, хоть бы с ней все было хорошо…

Ректор сократил расстояние между нами за пару шагов. И опомниться не успела, как меня крепко обняли. Могла только ощутить легкий древесный аромат, исходящий от его камзола. И руки, которые успокаивающе гладили меня по спине…

– Эрналия, пообещай, что никогда не возьмешься за эту дрянь… – прошептал он.

– Я и не… – вновь глухо всхлипнула.

– Тш-ш-ш. Все в порядке будет с твоей подругой. Но да, лекарей следовало вызвать пораньше.

– Вы… вы же ее не исключите? – задала я совсем уж глупый вопрос. Да пусть исключают, если она при этом останется жива!

– Давай обсудим это позже? – тихо предложил он.

И я мысленно согласилась. Его слова о том, что с Нирой все будет в порядке, немного успокоили. Я нашла в себе силы отстраниться. Выпутаться из этих объятий, ставших уж совсем неловкими.

– Спасибо, – пробормотала я. – И прошу прощения за истерику.

– Все в порядке. – Дарен не стал настаивать, с легкостью освободил меня и прошел к столу. Разлил чай. Бросил туда какой-то мерцающий зеленым камушек. Пояснил: – Это успокаивающий артефакт. Он насыщает любую жидкость, в которую попадает, успокоительными чарами. Моя личная разработка.

Я кивнула. Без лишних вопросов сделала глоток. Сладковатый напиток горячей волной спустился в желудок.

– Эрна, как ты? – обеспокоенно спросил Дарен. – Легче?

– Да, – уже спокойно ответила я, присаживаясь в придвинутое Неррсом кресло. – Вы же видели символ?

– Видел, – глухо ответил ректор, опираясь на стол. Он стоял буквально в полутора метрах от меня, и это расстояние вдруг показалось мне непозволительно близким. – Эрна, хочешь знать, что именно происходит?

– Да, – ответила я. А могла бы иначе? Нет.

– Но перед этим я хочу услышать твой ответ.

Прямо сейчас?! Он что, издевается?.. Это даже как-то жестоко, просить меня ответить на его ухаживания в такой ситуации.

– Господин ректор, серьезно?! Вы решили меня шантажировать? – возмутилась и уже хотела вскочить на ноги, чтобы покинуть кабинет, но Дарен поспешно наклонился. Положил руки на подлокотники, отрезая мне путь к выходу. Его лицо оказалось слишком близко, и я испуганно замерла.

– Эрналия Браунс, я говорю не про то, о чем ты подумала, – почти по слогам произнес он. – Впрочем, ты и так уже ответила. Я же спрашивал про последовательность событий, связанных с твоей соседкой по комнате.

Он медленно отстранился, буквально наслаждаясь моим смущением и смятением.

– Нира никогда не производила впечатления человека, который может использовать запрещенные сборы. Я склонна думать, что ее обманули. Вчера… когда я вернулась…

– Во сколько? – тут же спросил ректор, возвращаясь к своему предыдущему положению.

– Примерно к полуночи.

– Полуночи? – переспросил он, нахмурившись. – Если мне не изменяет память, порталом ты ушла куда раньше.

Я тяжело вздохнула и начала с самого начала. С того самого момента, когда оказалась у входа в ВАК. Ректор слушал внимательно, не перебивал. Я же в свою очередь старалась рассказать обо всем максимально точно, избегая в своем повествовании лишь подробностей диалога с Морэном. Не уверена, что эти вопросы вообще могут касаться Неррса-ректора.

– Хорошо, – после моего повествования резюмировал он.

Что именно «хорошо», я не знала. Как по мне, так хуже некуда.

– Теперь ваша очередь, господин ректор, – напомнила я, когда в кабинете воцарилась гнетущая тишина.

– Хорошо, – эхом повторил он. – Я расскажу. Только ты пообещаешь, что дальше этого кабинета информация не выйдет.

Я оскорбленно кивнула. Уж что-что, а назвать меня сплетницей или треплом сложно.

– Мой прадед, Рануил Неррс, был очень талантливым артефактором. Настолько талантливым, что за некоторые изобретения его даже лишали лицензии. В те времена власть переходила от одного рода к другому, а потому благосклонность к моему предку зависела лишь от того, кто в определенный момент сидел на троне. Карлус I – и прадеда заключали под стражу, Римок III – и он уже работает на благо короны. Впрочем, я уверен, ты и без меня хорошо знаешь все то, что происходило в те годы, из общего курса истории. Рануил Неррс мог изобретать по-настоящему уникальные, ни на что не похожие вещи, вот только многие из них были не такими уж безвредными для людей. Что уж говорить, в сферу его интересов могли попадать не только всякие бытовые всячины, но и мощное оружие. Последним и пользовались некоторые из наших правителей. Перед самой своей смертью мой прадед создал совершенно уникальную и вместе с тем универсальную вещь. Артефакт, способный высасывать из человека магию. Всю, без остатка. Более того, хранить ее в специальных резервных емкостях и наделять этой магией любого, в ком вообще есть резерв, вне зависимости от его размера. Согласись, на любой из войн такой артефакт тут же переломил бы ход сражения в сторону того, кто обладает подобной штукой. Вот только была проблема – если уж артефакт начал вытягивать магию, он вытянет и жизнь. И Рануил пришел к мысли, что это изобретение ни в коем разе нельзя обнародовать. И раз уж уничтожить не получалось – только замедлить процесс перезарядки, – то следует спрятать. И спрятать на самом видном месте, защитив особой формулой. Чтобы даже потомки не смогли подобрать ключ.

Неррс замолчал, ненадолго отвлекаясь на чай.

– Потому основная ветка нашей семьи с тех самых пор взяла на себя обязанность хранить этот артефакт.

– Но как о нем узнали? – не утерпела я. – И как смогли взломать саму статую?

– Ну, сама посуди. Сейчас я рассказываю об этом тебе, кто-то из моей семьи мог рассказать кому-то другому. Любая информация, которой обладает больше одного человека, рано или поздно станет известна куда более широкому кругу лиц. И наша задача определить, кому именно. А что касается взлома… а черт его знает.