Стивен Эриксон - Пыль грез. Том 1 [litres]

– У летерийцев есть приличные баллисты и онагры. Дорогие, да, но нехватка денег не в числе недостатков Тавор. – Скрипач замолчал и тихо выругался. – Впрочем, не будем о чужих недостатках. Забудь, что я сказал.

– Скрип, мы даже не представляем, что нас там ждет. Но чувствуем. Какой-то нависший ужас, будто тучи, сделанные из золы. Аж мурашки по спине. Мы пересекли Семь Городов, завоевали эту империю. Что теперь не так? – Спрут передернул плечами. – Высаживаясь здесь, мы действовали вслепую; почти все, что мы знали, было ошибочным. Однако даже неведение не давило так, как нынешнее ощущение. Ничего не понимаю.

Скрипач почесал подбородок, потом ослабил ремешок на шее.

– Жарко и влажно, да? Не сухо, как в Семи Городах. Вытягивает всю энергию, особенно если ты в доспехах.

– Без доспехов нас съедят эти Худом траченные комары, и мы превратимся в сморщенные мешки с костями. А еще здешний гнус разносит заразу – в лазарет каждый день поступает по двадцать солдат с лихорадкой.

– И все из-за комаров?

– Так говорят.

– Что ж, чем скорее мы отправимся в Пустошь, тем раньше забудем об этой напасти.

– Почему это?

– Комары водятся там, где есть стоячая вода. Местные хотя бы мелкие. В Чернопесьем лесу на нас нападали стаи – каждый размером с колибри, зуб даю.

Чернопесий лес. От одного названия у малазанских солдат все внутри стыло, и неважно, воевали они там или нет. Спрут поражался, как обычное место – даже спустя много-много лет – продолжало жить в людской памяти, будто шрам, который ребенок унаследовал от родителей. Да, шрам, пятно, горький привкус ужаса и унижения. Возможно ли такое? Или дело в историях – вроде той, что сейчас рассказал Скрипач. И ведь это даже не история – так, подробность. Преувеличенная, но все же подробность. Зато обронишь такую раз, другой, третий – и внутри что-то начинает скатываться, словно комок влажной глины. Не успеешь оглянуться, как в голове у тебя уже болтается твердый шарик, сбивая с толку и приводя в смятение.

Страх всегда скрывал за собой смятение. Каждый солдат знал это, как и то, что в пылу битвы смятение может стоить жизни. Оно ведет к ошибкам, неверным решениям и, конечно же, к слепой панике – этот зловонный цветок распускается первым, когда наступает время плясать в поле.

– Слишком усердно задумался, сапер, – произнес Скрипач. – Здоровье попортишь.

– Думал о плясках в поле.

– Худов дух, сто лет не слышал этих слов. И нечего вспоминать их сейчас. Кроме того, Спрут, охотники за костями никогда не проявляли тяги разбегаться кто куда…

– Сержант, я понимаю, что подчиненных бывает разумно держать в неведении, но где-то же должен быть предел.

– Ты про нашу великую, но неведомую цель?

Спрут отчаянно закивал.

– Если мы наемники, то должны предлагать свои услуги. Но мы не предлагаем, да и никто не собирается нас тут нанимать. Сомневаюсь, чтоб наши услуги были нужны в Пустоши или еще где. Впрочем, поговаривают, будто бы в Болкандо какая-то заварушка. То ли «Выжженные слезы», то ли даже изморцы. Выручать союзников – дело, конечно, достойное, благородное…

– Вызывает нужные чувства, да.

– Именно. Но ведь не за этим же мы сюда приплыли, так ведь?

– Мы дали пинка безумному императору, сапер. А заодно показали летерийцам, что бывает с теми, кто зарится на чужие берега…

– Вот только ставить на место надо было не их, а тисте эдур…

– Хочешь сказать, мы их недостаточно проучили?

– Ну, а дальше что, Скрип? Наше присутствие здесь ничего не дает. Даже меньше, чем ничего.

– Расслабься, – отмахнулся Скрипач. – Тебя не звали на чтение. Я уже говорил и еще раз повторю: то, что случилось там, тебя не касается.

– Зато касается Тавор! А мы вынуждены таскаться за ней. Вот совпадение-то, а?

Под сколоченный на скорую руку навес завезли последнюю повозку, и погонщики стали распрягать волов. Скрипач со вздохом расстегнул и снял шлем.

– Пойдем проведаем Корика.

Спрут, нахмурившись, пристроился рядом.

– Наш взвод сейчас кто где пропадает.

– Разве что Флакон любит побродить. А больше никто. Ты ведь не станешь считать Корика? Он засел в лазарете не потому, что ему нравится внутреннее убранство.

– Флакона надо бы приструнить, сержант. Увиливает от обязанностей, пропадает сутками…

– Ему скучно.

– А кому нет? Мне просто кажется, что когда мы выдвинемся, нам еще неделю-другую придется привыкать друг к другу.

Скрипач хмыкнул.

– Спрут, у нас никогда не было слаженной команды. Или хочешь сказать, что не замечал?

– Мы неплохо сработали в той летерийской деревушке…

– Ничего подобного. Если бы не взводы Хеллиан и Геслера – а потом еще и Бадана Грука, – тамошние цветочки уже щеголяли бы в наших ногтях, словно в красивых шапочках. Мы слишком рассредоточились, Спрут. Корик с Улыбкой смотались, как влюбленные кролики, – и получилось, что Корабб – наш главный силач.

– Ты чересчур строго судишь, сержант. Эдуры наступали со всех сторон; надо было их растащить.

Скрипач пожал плечами.

– Может, и так. Если уж на то пошло, в И’Гхатане мы справились лучше. Наверное, меня просто тянет сравнивать с прошлым. Дурная привычка, знаю… И хватит на меня так смотреть.

– Ну да, в прошлом у тебя был Вал, Быстрый Бен и тот убийца… Как там его звали?

– Калам.

– Ага, натуральный вепрь с кинжалами. Погибнуть в Малазе – какая глупая смерть. Но я не об этом…

– Силачом у нас во взводе был баргаст. А еще была Жаль – не спрашивай, кто это, – и Скворец. Видит Худ, я совсем не Скворец.

Услышав смех, Скрипач насупился еще сильнее.

– Что смешного, солдат?

– Тебя послушать, так прошлый состав «Мостожогов» был не лучше нынешнего. А то и хуже. Смотри. Корабб годится на силача, особенно учитывая, что Госпожа тянет его, не вынимая руки́ из штанов. Свалится он, вместо него встанет Битум, а вместо Битума – Корик. Раньше была Жаль – теперь есть Улыбка.

– Ну а ты у меня вместо Вала, – сказал Скрипач. – Если задуматься, оно и к лучшему.

– Как саперу мне до него ох как далеко…

– И хвала богам за это.

Они подошли к огромной палатке, служившей лазаретом.

– Чего-то не поделили, да? – спросил Спрут, подозрительно сощурившись. – О вашей дружбе ходят легенды. Вы были не разлей вода, почти как Быстрый Бен с Каламом. Что случилось?

– Когда теряешь друзей, нужно оставлять их и идти дальше. Так я и поступил.

– Вот только Вал вернулся.

– Вернулся, да не совсем. Ничего хорошего в этом нет.

– Ну и? Если нельзя, чтобы было как раньше, может, начать с нуля?

– Все куда хуже. Глядя на него, я представляю себе всех погибших. Всех товарищей. Плохо так говорить, но было проще, когда я остался один. Даже появление Быстрого Бена с Каламом выбило меня из колеи. С другой стороны, мы же выжили. Последние из «мостожогов». С этим можно смириться. Теперь остался только Бен, но адъюнкт забрала его к себе – пускай. Я снова один, понимаешь? Один.