Юрий Силоч - Постмортем

— Не тяни! Что дальше? — проскрипел Хейлер и молодой человек вздрогнул.

— Дальше, после поимки духа, нам нужно поместить кристалл с солью мертвецу в голову…

— Точно в голову? — вклинился учитель, уставившийся на смущённого Тальфа, который смотрел куда угодно, лишь бы не на учителя. — Не на место сердца?

На какое-то мгновение юноша запаниковал, но быстро взял себя в руки.

— Теоретически — можно куда угодно, хоть в череп, хоть в грудину, хоть в живот, — уверенно ответил он. — Но лучше в голову, потому что мозг, как вы сказали, исчез.

— Что дальше? — магистр никак не прокомментировал ответ.

«Так правильно или нет?» — занервничал юноша и через секунду пришёл к выводу, что, скорее всего, правильно, в противном случае магистр прямо сказал бы ему об этом и прогнал прочь.

Совсем как в прошлый раз.

Тальф продолжил рассуждать о том, как он оживил бы самого сложного мертвяка в своей жизни. Раньше ему не приходилось сталкиваться с чем-то подобным и поэтому весь ответ был чистейшей воды импровизацией.

Если нет мозга, значит, нужен дух. Если дух где-то бродит, его надо призвать и поймать. Если это получилось, надо поместить сосуд с духом в мёртвое тело и связать их, создав своего рода голема. И ритуалы должны быть соответствующие — печать-сеть, энергетическая нить, заклинание Аслера Идолопоклонника. Увлекшись, Тальф принялся расхаживать туда-сюда по залу, огибая стулья, тележку со сверкающими инструментами и большой стол, с надёжными петлями из кожаных ремней. На последнем лежал вскрытый и высохший до состояния мумии мертвец.

— …и если мы попробуем добавить в зелье немного кобальта в виде порошка, то теоретически…

— Хорошо, — Хейлер оборвал полёт мысли Тальфа и грубо вернул его в реальный мир. — Ты справился. Принимай дела.

Молчание.

Где-то на полу присвистнул удивлённый Клаус.

Некромант застыл, пытаясь понять, действительно ли магистр произнёс это.

— Простите, я… Принимать дела? — переспросил он.

— Да, — подтвердил магистр и снова замолчал. Тальф подождал более развёрнутого ответа, но его не последовало.

— То есть… Я теперь магистр?

— Да.

— Кажись, Ковену конец, — хихикнул Клаус.

— Но учитель, я же… Я же!.. Я же не могу, это…

— Ты сдал экзамен, — в голосе магистра послышалось раздражение. Зелёные глаза разгорелись чуть ярче, но тут же потускнели.

— Но я ответил всего на два вопроса! — схватился за голову юноша.

— Этого достаточно.

— Но!..

— Двух. Вопросов. Достаточно, — нарочито медленно произнёс магистр и Тальф понял, что настала пора замолчать. — Даже более того, было достаточно одного.

— Но я же столько ещё не знаю! — выпалил ошарашенный некромант. — Как я могу быть магистром? Это же уму непостижимо! В Ковене такие… такие… — он попытался подобрать слово для матёрых колдунов возрастом под двести лет, что могли творить чудеса по щелчку пальцев, но были слишком ленивы и высокомерны для того, чтобы шевелить пальцами.

— Ты можешь многого не знать. Знать всё — невозможно. Главным для меня было понять, как ты думаешь, а рецепты зелий и детали ритуалов можно посмотреть и в книгах. Принимай дела.

— Боги… Но как же?.. Как же?.. — запаниковал Тальф, который явно не ждал такого поворота событий. Верней, ждал, но лет через сорок, когда он узнает всё на свете и станет таким же, каким Хейлер был при жизни — мудрым, дальновидным и уравновешенным.

— Ты справишься.

— Ха! — неуместно громко усмехнулся Клаус. Он вскарабкался на стол с мертвецом и принялся заинтересованно обнюхивать серое ухо.

— Но вы хотя бы будете какое-то время направлять меня?.. — взмолился молодой человек, изо всех сил надеясь, что ответом будет…

— Нет.

Расстроенный Тальф втянул голову в плечи и ссутулился. Ощущение было такое, будто из него вытащили все кости и жилы, оставив рыхлую рассыпчатую массу, которая не могла самостоятельно даже удержаться на ногах.

— Я не справлюсь, — помотал он головой после глубокого вздоха. — Это же такая ответственность!

— Не преувеличивай. В конце концов ты же не король, а всего лишь первый из магов. Первый из равных. Быть магистром не так уж и сложно. Просто занимайся своими изысканиями, следи за соблюдением давно установленных правил, будь справедлив и мудр, помогай тем, кто придёт за помощью, защищай привилегии, дарованные нам Карлом Славным и другими древними королями — вот и всё.

Клаус озвучил мысли Тальфа:

— Действительно, что может быть проще?

Мертвец открыл глаза и повернул голову к крысу. Тот ойкнул и отскочил в сторону.

— Магистр, я… Это всё так неожиданно! Дайте мне ещё немного времени, прошу! — взмолился некромант. — Хотя бы месяц!

— Нет.

— Две недели!

— Нет.

— Хотя бы неделю, магистр, я…

— НЕТ, — на комнату обрушилась вязкая чёрная тьма. Непроглядная — лишь вспыхнули во тьме два ярких зелёных огня. Древние камни затрещали и застонали, между валяющимися на полу металлическими инструментами пробежали яркие синие искры.

Тальф отшатнулся, хватая ртом воздух.

Через мгновение всё вернулось на круги своя — щупальца темноты расползлись обратно по тёмным углам, глаза погасли, а солнечный луч осторожно заглянул в комнату сквозь пыльное стекло.

— Это моя последняя воля. И ты выполнишь её. Ступай.

Молодой человек повернулся к двери. Ноги не слушались, сердце отчаянно трепыхалось в груди, во всём теле чувствовалась мерзкая слабость будто от отравления.

По штанине вскарабкался и залез во внутренний карман дрожащий Клаус, бормочущий: «Ну вас всех к такой-то матери, билось бы моё сердце — разорвалось бы к такой-то матери!»

Тальф должен был уйти, но стоял на месте.

Он давно готовился к дню, когда ему придётся поклониться магистру и произнести прощальную речь.

Что-то вроде: «Спасибо вам. Вы увидели во мне потенциал, выкупили у пьяницы-цирюльника, заботились, учили… Вы дали мне шанс на лучшую жизнь, вы поверили в меня и поддерживали. Всем, что я знаю и умею, всем, что у меня есть, да и вообще всей своей жизнью я обязан вам. Нет таких слов, чтобы выразить насколько я вам благодарен и как мне будет не хватать вашей мудрости и ваших советов. Мне очень больно сейчас, но мы оба знали, что рано или поздно это произойдёт. Я постараюсь, я костьми лягу, чтобы сохранить ваше наследие и ваше дело. Прощайте, магистр. Надеюсь, вы обретёте покой в вечном сне».

Но сейчас слова были уже не нужны, магистр всё равно не воспринял бы их. Ещё пару лет назад они растрогали бы его, но теперь все заготовленные заранее монологи разбились бы о безразличие омертвения.

«Опоздал, — с горечью думал Тальф. — Какой дурак. Какой же дурак…»

Невысказанные слова вращались хороводом в мозгу, сплетались, слипались и смешивались в полную кашу, которая никак не могла добраться до языка.