Юрий Силоч - Постмортем

— Не беспокойся, я буду следить за печатью пока в Гримхейм не прибудет Клеве. А затем мы его изгоним.

— Мы?.. — приподняла бровь принцесса.

— Да, я попрошу помощи в Ковене. Уверен, они с радостью помогут, когда узнают, что я призвал Патриция Сплетников, Пожирателя Камней и Властелина Сокрытых Клавиш.

— Ты забыл Коллекционера Страшных Сказок. Этот титул всегда недооценивают.

— А ты… Э-э… — по Жози всегда было видно, когда она собиралась о чём-то попросить. — Не собираешься всё-таки стать магистром?

Молодой человек усмехнулся и озвучил решение: самое сложное в его жизни и сулящее целое море проблем.

— Да, Жози. Собираюсь.

— И я очень горд, что магистр Хейлер выбрал меня для выполнения этой непростой задачи.

Конец выступления Тальфа утонул в шуме и гомоне. Десятки голосов бились о каменный потолок и пикировали на стоявшего на трибуне некроманта. Если в прошлый раз над ним смеялись, то теперь совет колдунов горел самой настоящей яростью.

— Это возмутительно!

— Позор!

— Уберите мальчишку!

— Мы не будем!..

— Я предлагаю!..

— Его надо с-судить! — шипел высокий бледный граф — крупнейший специалист по вампиризму. Ему вторили три сидевшие рядом красотки нездорового вида, одетые в пышные старомодные платья с впечатляющим декольте:

— Судить его!.. Судить мальчишку!

За это уцепился Кассиан:

— За что же вы собираетесь судить его, любезный фон Веттин?

— А вам мало того, что он вызвал демона? — граф одним движением руки осадил подружек, которые пали ему в ноги, судорожно цепляясь за штанины,

— Насколько я знаю, никто не пострадал и призыв был проведён предельно аккуратно, — зал затих, прислушиваясь к беседе, хотя некоторые личности ещё пытались выкрикивать оскорбления. — Я повторю вопрос. По какому закону вы собираетесь его судить?

— По тому самому, который запрещает Ковену встревать в королевские дела!

Кассиан возразил:

— Да, закон Карла Славного гласит, что нельзя вмешиваться в дела монарха и его семьи. Но насколько я понимаю дух закона, он призван оградить высоких особ от угроз, которые может нести наше знание. Так или иначе всё, что мы делаем, оказывает влияние на окружающий мир и королевский двор, поэтому, как мне кажется, ваша трактовка, граф, не устроит суд. Тем более, что-то мне подсказывает, что её величество не выставит обвинений.

Фон Веттин презрительно приподнял верхнюю губу, обнажая белые клыки:

— Вы правда не понимаете, в чём дело, Кассиан, или так неумело притворяетесь болваном? У нового магистра подозрительно хорошие отношения с королевой. И никто из нас!.. — вампир обвёл взглядом зал, который почти единодушно был на его стороне. — Не хочет становиться марионеткой. У нас есть права и вольности. Не уверен, что новый магистр в состоянии проявить достаточно жёсткости для того, чтобы их защитить, и мудрости — чтобы распутать накопленные противоречия.

Похожий на жабу колдун вскочил и громко крикнул:

— Да! Долой мальчишку!

За баронессу Леонтину, сидевшую в паланкине, эту же фразу выкрикнули четыре полуобнажённых носильщика, дождавшиеся повелительного кивка.

Кассиан поднял ладонь, призывая к спокойствию, но его уже никто не слушал. Гневных возгласов становилось всё больше, но Тальф, стоявший под их градом, глупо улыбался, не ощущая ничего, кроме удивления из-за того, что слова и оскорбления его совершенно не задевали. Перед выступлением он напился отвара красного хмеля, который сделал его спокойней каменной статуи, поэтому не было ни страха, ни волнения, лишь где-то внутри зудело раздражение и недоумение: и вот эти люди — самые могущественные люди в королевстве? Они действительно не понимают того, что им угрожает?..

— Грядёт война! — как можно громче воскликнул Тальф. — Нам надо объединиться, чтобы встретить её вместе! Думаете, королева хочет отобрать ваши вольности? А великий князь не захотел бы этого сделать? Или вы надеетесь на милость первожреца южан?

— Замолчи! — фальцетом пропищал кто-то среди общего гула, но тут включился Кассиан:

— Именно! Сомневаюсь, что люди, которые называют нас отродьями, будут милосердны! Я лично слышал, что их пастыри говорят в своих проповедях. Самое мягкое слово, которым они называют нас — безбожники. Самое мягкое, что они хотят с нами сделать — сжечь и развеять прах. Так что, может быть, нам стоит всё-таки подружиться с её величеством, раз уж представилась возможность?.. Мы должны объединиться перед лицом угрозы, а не торговаться!

На лице фон Веттина появилась усмешка — кривая, как ножевая рана:

— Хорошая идея, господин ректор, — торжествующе улыбнулся вампир. — Мы действительно должны объединяться перед лицом угрозы, — он дал присутствующим пару секунд, чтобы те обдумали услышанное. Девушки, пресмыкавшиеся у ног графа, отвратительно захихикали. — И, раз уж в этом Ковене мне точно не место, возможно, следует создать другой. Хорошего вечера, дамы и господа.

Фон Веттин развернулся, эффектно взмахнув плащом, и покинул зал — и не один. Следом за вампиром потянулась вереница колдунов, во главе которой сыпал оскорблениями и размахивал короткими ручками давешний похожий на жабу некромант. Баронесса Леонтина задумчиво переводила взгляд с Тальфа на дверь, время от времени присасываясь к трубке кальяна и пуская клубы дыма, которые сделали бы честь любому дракону. Наконец женщина дала знак — и её вынесли.

— Это конец? — спросил Тальф позже, когда Кассиан объявил о закрытии Совета и зал вновь стал пустым и гулким. Немногие оставшиеся лояльными Ковену колдуны по очереди подходили к молодому человеку, чтобы попрощаться лично и приободрить, но некромант видел, как они прячут глаза и чувствовал их напряжение — такого же рода, как совсем недавно у вельмож Гримхейма в зале с умершим королём. Действие отвара понемногу отступало, и молодого человека начала колотить нервная дрожь. — Ковена больше нет?..

— А вы так просто распустите его, магистр? — приподнял бровь Кассиан.

Тальф ссутулился — слова ректора опустили ему на плечи гору ответственности, которая едва не сломала хребет.

Юноша принялся ходить по залу туда-обратно, заложив руки за спину.

— Ладно. Хорошо. Так… — он остановился и зажмурился, взявшись двумя пальцами за переносицу. — Что мы вообще можем сделать?

— Да в общем-то ничего, — пожал плечами ректор, выглядевший удивительно спокойным. — И я сильно сомневаюсь, что нужно хоть что-то делать.

— В смысле? — удивился юноша.

— Подобные скандалы случались, причём не раз и не два за историю Ковена. Членство в нём не обязательно, точно так же, как и создание других объединений не запрещено. Я бы предложил выждать. Ковен, даже состоящий из нас одних, останется Ковеном — со всеми своими полномочиями. Только у нас есть право напрямую общаться с королями и влиять на их решения. Только мы можем говорить от лица всех некромантов Гримхейма. Они вернутся, никуда не денутся.