Юрий Силоч - Постмортем

Мальчики молчали и глядели на избитого так же, как очень послушные сторожевые собаки смотрят на застигнутого в доме вора, с которым хозяин ещё не решил, что делать.

— Фумаффедфие! — это слово из уст колдуна прозвучало столь же забавно, сколь и неразборчиво. — Магифтр! Она фама меня пофвала к фебе в паланкин! Фама!

— В паланкин, мой дорогой, — с самым невинным видом парировала Леонтина. — Ваши руки мне под платье никто не приглашал.

— Там того платья… — прошипел некромант и громко втянул в себя кровь.

— Успокойтесь! — попросил Тальф, хотя собирался вообще-то потребовать.

— Вообще-то они его ударили! — встрял второй из троицы колдунов. — Вы будете с этим что-нибудь делать?

— Нет, — честно ответил Тальф, оценив свои силы против четырёх громил Леонтины.

— Отлифно! — всплеснул руками колдун и достал из кармана одного из друзей носовой платок. Ограбленный некромант проводил белый клочок ткани грустным взглядом. — Профто отлифно!..

Кассиан почувствовал, что ситуацию надо спасать:

— Ваши личные отношения никак не касаются магистра.

— О, а вы хотите поговорить о том, фто его кафается? — ощерился колдун. Он сумел остановить кровь, но всё ещё говорил немного в нос. — Почему мы сидим тут почти целый день без дела? Чего мы ждём?

— Мы ждём, когда будет урегулирована ситуация с… — начал Кассиан, но волшебник его перебил.

— С огромной толпой у входа, которая вот-вот явится сюда и вышвырнет нас?

Ректор тепло улыбнулся и кивнул, подтверждая:

— С огромной толпой у входа, которая скоро разойдётся и не представляет для нас никакой опасности.

— Вы сами верите в это?! — разъярённый молодой человек стоял с вымазанным в крови лицом и сжатыми кулаками. Его друзья чувствовали себя неловко и отводили глаза. — Я даже не знаю, где опаснее — тут или снаружи. Сидим тут как идиоты в холоде, есть нечего, ещё и громилы этой шлюхи распускают руки!..

Громилам это не понравилось, и они двинулись к колдуну, на ходу поигрывая мышцами и показывая выражениями лиц, что расплата за оскорбление будет быстрой и болезненной.

— Стоять! — рявкнул Тальф, напуганный не меньше, чем не умеющий держать язык за зубами волшебник. «Только драки ещё не хватало». Громилы замерли и покосились на баронессу в ожидании приказов. — Немедленно прекратите! — магистр посмотрел на Леонтину с такой ненавистью, что было удивительно, как женщина не загорелась. — Никто никого не тронет и пальцем!

— Он оскорбил меня, магистр, — баронесса выпустила очередное облако дыма. — Или вы одобряете оскорбление дамы?..

— Я не видел, что тут происходило, пока нас не было. И я не знаю, какую игру вы затеяли, но вы должны немедленно это прекратить, — Кассиан положил ладонь на плечо Тальфа, но взбешённый некромант стряхнул её. — Мы должны держаться вместе и помогать друг другу, поэтому оставьте свои свары. За пределами замка делайте что хотите, но тут…

Леонтина медленно и размеренно захлопала в ладоши.

— Прекрасная речь, магистр. Держаться вместе, помогать… Простите, но я не хочу помогать тем, кто позволяет себе такие слова и тем, кто их покрывает. Мальчики!..

Мальчики вернулись к паланкину и в одно движение подняли его, будто он ничего не весил.

— Вы не можете!.. — воскликнул Тальф, когда они проследовали мимо него к выходу. — Не можете! — повторил он в широкие спины носильщиков и тут же понял, что его слова прозвучали не угрожающе, а жалко.

— Ха! — усмехнулся получивший по носу некромант. — Давно пора. Пошли, ребята, нам тут тоже нечего делать. Зайдём в «Трупный яд», я безумно хочу пива.

Троица колдунов покинула аудиторию. Ведьма сняла ноги со стола, пожала плечами и последовала за ними. Последним, с виноватой улыбкой, постоянно извиняясь и ссылаясь на дела, вышел пожилой волшебник.

В зал хлынула гулкая тишина.

Тальф стоял столбом. Не то чтобы он не мог пошевелиться — просто не знал, что делать и нужно ли шевелиться вообще — поэтому впал в оцепенение и лишь таращился на двери, прокручивая в голове одну и ту же мысль: «Вы не можете».

Но они смогли.

— Зачем ты вмешался? — спросил Кассиан.

Он не кричал, не ругался и даже не укорял, но от этого вопроса, произнесённого с едва заметными нотками раздражения и недовольства Тальфа бросило в краску так, что лицо едва не вспыхнуло. Ответить он не сумел: чувствовал себя так, будто из головы вытащили всё содержимое, а из спины — позвоночник. Полное опустошение и бессилие: дунь — упадёт.

— Ты же сам просил взять Леонтину на себя, так почему полез с ней в перепалку?..

— Я… — «А что вообще отвечать?»

В голову вообще ничего не шло. Действительно, зачем он вмешался? Потому что чувствовал неприязнь к Леонтине и подозревал, что она сделала всё это намеренно?

— Потому что баронесса мне неприятна, — озвучил он свои догадки. — И потому что всё это явно было из-за неё.

— Да, я сам думаю точно так же. Но подумай — чего она добивалась?

— Не знаю… — пробормотал Тальф. — Внести смуту?

— Не совсем, но верно, — согласился ректор. — И как ты думаешь, помешал ли ты ей добиться своего?..

Очень хотелось исчезнуть любым возможным способом. Раствориться в воздухе, провалиться сквозь землю, выбежать прямо сейчас из аудитории, добраться с почтовыми дилижансами до северного порта, записаться юнгой на корабль контрабандистов и десять лет мёрзнуть в ледяных морях без схода на берег — подошёл бы абсолютно любой вариант, лишь бы не чувствовать этого чудовищного обжигающего стыда.

— Ладно, в конечном счёте это не так уж и важно. Всё равно они вернутся. Не вешайте нос, магистр. Всё будет хорошо, надо лишь ещё немного подождать. Кстати, где мои ученики?.. — задал Кассиан риторический вопрос. — Надеюсь, мы не остались в одиночестве.

В следующую секунду, будто отвечая на его вопрос, на задних рядах раздалось непонятное бормотание и над одной из парт выросло сморщенное лицо с длинной седой бородой.

Выросло — и тут же зевнуло во весь беззубый рот.

— Капитана-то убили, но мы вместе с ним потом ещё город один брали, как бишь его?.. Не помню! Совсем плохой стал. Ну вот там тоже было интересно. Трудно, но интересно. Там засели остатки разбитого нами полка, их кавалерия загнала туда, а мы, значт, за ними подчищали… — старик, которого звали А́тис, не замолкал ни на секунду с тех пор, как его нашли, и травил бесконечные байки о прошлой войне. Поначалу Тальф слушал его из вежливости, но затем перестал, что старика совершенно не смутило.

В покоях Кассиана, куда тот предложил перебраться, было тихо, тепло и поразительно роскошно. Ректор занял небольшую башенку, что прилепилась к донжону — немного ниже, чем жилище магистра, но всё равно выше кого бы то ни было.