Анна Мичи - Смертельный турнир

И тут из шума и гама общего зала выглянул Имсен.

— Все в порядке?

Я отпрянула от Вереса, как от огня. Припала к стене, приложила руку ко рту, нервно засмеялась. Тренер бросил на меня быстрый взгляд, повернулся к Имсену.

— Да. Сатьяна немного перебрала, но я присмотрю за ней.

Капитан втянулся обратно.

Замотала головой, все еще трясясь в нервном хохоте. Хагос, это какая-то ерунда. Я и правда набралась, да так сильно, что странные вещи стали мерещиться. Например, что Верес хочет поцеловать меня.

Он шагнул ко мне, желая помочь отлепиться от стены. Выставив перед собой руку в жесте отрицания, с трудом промямлила:

— Наверное, ты прав. Пойду-ка лучше домой.

— Провожу тебя.

Тон не предполагал возражений, я и не стала зря тратить время, только пожала плечами: мол, делай как знаешь.

Харчевня находилась близко от академии, и мы решили идти пешком. Вернее, я настояла. Недолгая прогулка поможет проветрить голову, а темнота и теснота кабинки извозчика — плохие друзья для девушки, которая по пьяни чуть не набросилась на парня с поцелуями.

И у меня вообще-то есть Карин.

Запоздалое раскаяние отрезвило почти сразу, и пятидесяти шагов не успели пройти. Точно, хагосовы твари, Карин. Нельзя заглядываться на всяких дурацких голубоглазых парней. Сначала нужно поговорить с ним. Поговорить и сказать… что хочу расстаться.

Погрузившись в невеселые мысли, почти забыла, что иду не одна. Вздрогнула, когда ночную тишину прорезал голос Вереса:

— Хочу тебе кое в чем признаться. — Такое начало насторожило. Подозрительно глянула на спутника, а он продолжал: — На самом деле… меня правда зовут Ярен. Здесь я под чужим именем. Только об этом никто не должен знать.

Даже в темноте, которую ничуть не рассеивали редкие фонари, было заметно, сколь пристально он смотрит. Согласно покивала, хотя признание ошарашило. Хагос, и этот притворяется кем-то другим? Но хотя бы обман направлен не на меня.

Блеснула догадка.

— Это как-то связано со шпионом?

— Подробнее сказать не могу, но да, связано.

Внутри что-то довольно заурчало. Значит, не соврал. Даже наоборот. Только мне сказал правду, тем самым отличив от всех. Доверился. Это было до мурашек приятно.

— Хорошо, не буду расспрашивать, — изрекла великодушно.

Он тихо усмехнулся:

— Премного обяжешь.

Некоторое время шли молча. Я думала о Ярене, о том, что он скрывает, почему вынужден так поступать. А потом мне захотелось чем-то ответить на его откровенность. Наверное, сидр не до конца выветрился из головы, потому что единственным, показавшимся подходящим, стало признание:

— Я была замужем.

Ярен не удивился, и у меня неприятно заныло сердце. Так и думала, что он в курсе. Какие еще слухи обо мне ходят? Впрочем, Хагос с ними, не хочу этого знать.

— Какой он был? — тихо спросил Ярен. — Твой муж.

Какой? Вопрос смутил. А еще казалось странным рассказывать о Хене кому-то. Тряхнула головой.

— Не знаю. Дело в том, что все, что я знала о нем, оказалось неправдой.

Грудь стиснуло от застарелой обиды. Трудно говорить о сокровенном и засевшем так глубоко внутри. И вообще зря я начала. А если Ярен попросит рассказать подробнее?

Но он после недолгой паузы спросил:

— Ты его ненавидишь? Злишься?

Еще один нелегкий вопрос. Ответила, медленно подбирая слова:

— Знаешь… сначала ненавидела и злилась, потом поняла, что просто была наивной дурочкой, было бы странно не воспользоваться. Так что некого винить, кроме себя.

Он ничего не ответил, смотрел в сторону. Потом вдруг протянул руку, нашел мою ладонь, крепко сжал. Остановился, заставив и меня притормозить, и серьезно сказал:

— Ты заслуживаешь куда лучше, чем он.

От прикосновения меня опять кинуло в жар, побежали мурашки. Я зажмурилась, чтобы не смотреть в лицо, потому что бездна его глаз затягивала меня с головой.

— Хагос!

Теплая рука разжалась, оставив смутное чувство потери. Я открыла глаза и увидела перед собой широкую спину, а в небе — силуэты сотканных из беззвездной тьмы гончих.

Их было шесть, по трое с каждой стороны. Огромные, медленно плывущие по воздуху, окутанные шлейфом тоски, ужаса и отчаяния. Они не торопились, уверенные, что загнали добычу в ловушку.

Это были не просто твари, а одни из самых опасных, охотящихся стаей, действовавших как единый организм.

В лицо дохнуло леденящим запахом смерти.

— С двумя справишься? — резко спросил Ярен.

— Да.

Сердце забилось сильнее, но усилием воли я заставила себя успокоиться. Подумаешь, твари в городе, завтра будем выяснять, как они здесь очутились, как прорвались через защитный барьер. Сейчас нужно их уделать. Я знаю, как с ними сражаться, изучала, их слабые места — живот и шея. Я в курсе, что смертелен любой их укус, и знаю, как этого не допустить.

И со мной мой Хранитель.

Взмахнула рукой, призывая его.

Только вместо отклика на меня навалилась глухая чернильная пустота. Словно между реальностью и миром Хранителя возникла непреодолимая стена, и мой призыв бьется в нее, не в состоянии пробить.

Хагос, что за!..

И тут я вспомнила. Такое уже было.

Было, когда на меня напали в зале, вызвав под предлогом встречи с Хеном… Когда пытались убить. Значит, и эти твари здесь неспроста. Их натравили на меня — и тот, кто натравил, позаботился о том, чтобы я не могла воспользоваться Хранителем.

Меня бросило в озноб, выступил ледяной пот. Безоружная, против двух тварей… Не только не смогу помочь Ярену, я утащу его на дно. Пусть некоторое время можно отбиваться магией, но без меча силы быстро кончатся. Единственный выход — бежать. Если мы бросимся в разные стороны, возможно, они растеряются. Возможно, кто-то один из нас выживет.

— Меч! — обернувшись через плечо, крикнул Ярен страшным голосом.

Его собственный меч полыхал во мраке, бросая отблески на лицо.

Я закричала в ответ:

— Не могу призвать его! Надо разделиться!

Теперь он повернулся полностью, а вокруг нас закручивался вихрь, создавая плотную стену. Твари бросались на нее и, взвизгивая, отлетали. Я узнала одно из защитных заклинаний, но надолго его не хватит, это лишь отсрочка.

— Не знаю, в чем дело, — старалась перекричать рев ветра, — будто глухая стена!

Ярен выругался сквозь зубы, глянул на небо — твари выстраивались клином. Кажется, решили пожертвовать одной псиной, чтобы проникнуть к нам. Вот чем опасен общий разум: ему не страшно лишиться составной части, он живет, пока жива последняя из них. Впрочем, если они подождут еще немного, им даже жертвовать никем не придется: защитный вихрь истончался на глазах.

Хотела повторить, что надо разделиться, но не успела. Ярен схватил меня за руку и сорвался с места.

Я приложила все силы, чтобы не отставать. Бежала со всех ног, хоть и недоумевала зачем. Ладно если бы была людная улица — но мы на горной дороге с редко расставленными фонарями, по обеим сторонам лес и лишь кое-где попадались полуразвалившиеся сараюшки. Если мы и заберемся в такое укрытие, никто нам не поможет. Даже наоборот, резоннее оставаться на дороге, есть шанс, что появится какая-нибудь загулявшая компания студентов.