Анна Мичи - Смертельный турнир

Наверное, еще минут пятнадцать, и я, наплевав на все — покушения, запрет передвигаться по академии в одиночку — отправилась бы на поиски, но в дверь наконец-то постучали.

Сердце замерло, потом пустилось в пляс. Бросилась в нашу маленькую прихожую, предупредив Лидайю:

— Я открою!

Подруга валялась с книгой у себя и только проводила меня вопросительно-недоуменным взглядом.

Поворачивая ключ, уже знала, что за дверью Хен. Просто чувствовала, как будто его аура проникала сквозь стены. Перехватило дыхание, подрагивали кончики пальцев. Испугалась, а вдруг выгляжу как-то странно или нелепо, а я даже в зеркало не посмотрела.

Но стоило увидеть гостя, как дурацкие мысли вылетели из головы. Хотя правильнее было бы сказать, что из головы вылетели вообще все мысли, я стояла безмолвной статуей и пялилась на Хена.

Он переоделся: свободный серый свитер, широкие штаны. Взлохмаченные волосы влажные — душ принимал, что ли? Парень тоже застыл, пожирая меня взглядом. Положил руку на дверь, будто боялся, что вдруг закрою, стоял и молчал. А я все торчала на пороге, не давая ему пройти.

— Кто пришел?

Слава Нигосу, голос Лидайи привел меня в чувство. Я отшатнулась, освободила проход. Оказавшись в прихожей, Хен бросил взгляд в сторону комнаты, и я сообразила, что при Лидайе мы не сможем поговорить начистоту. Хагос, что же делать, не выгонять же ее из дома на ночь глядя?

Сейчас Хен скажет, что зайдет в другой раз. Я сжалась, готовясь к боли, — ужасно не хотелось, чтобы он уходил. Даже до завтра. Даже на несколько часов.

Но Хен молча поймал меня за локоть, притянул к себе, другую руку положил на поясницу, отчего я невольно прогнулась в талии и прильнула к нему еще теснее. По телу хлынул жар, сердце как сумасшедшее запрыгало в груди. Ой-ой-ой, что же сейчас будет!

И все равно я не противилась. И не могла бы. Чувствовала себя мягкой, как подтаявшее масло, сил хватило только упереться рукой в широкую грудь и шепнуть:

— Лидайя…

— Что Лидайя? — Хен наклонился ко мне близко-близко.

Смешок пощекотал ухо, горячее дыхание обожгло. Хотелось закрыть глаза, обвить шею Хена руками и позволить ему все на свете.

— Сатьян? — Моя соседка, так и не дождавшись ответа, выглянула в коридор. — О… здравствуйте.

— Это Яре… ар-теран Верес, наш тренер, — чувствуя, как густая краска заливает лицо и уши, я обернулась — насколько это было возможно, стоя вплотную к Хену. Старательно делая вид, что не происходит ничего такого — подумаешь, тренер и первокурсница обнимаются в полутьме, сказала Хену то, что он и так знал: — Это Лидайя. Моя подруга.

— Приятно познакомиться. — И улыбнулся как ни в чем не бывало.

— Мне тоже, — ответила Лидайя вежливо, как и подобает первокурснице. Посмотрела на нас с любопытством. Нашу позу она не прокомментировала, но взгляд был многозначительный. — Ой, вспомнила, я же к Ларну собиралась пойти! Не буду мешать, давайте, пока.

Она мигом, будто давно готовилась, сдернула с вешалки пальто, вдела ноги в ботинки и пропала за дверью. Послышались быстро удаляющиеся шаги.

Все произошло так стремительно, что совершенно меня ошеломило. Потянулась густая тягучая тишина. Мы как дураки продолжали в обнимку торчать в прихожей.

— Хочешь чаю? — спросила одеревенело.

— Хочу, — улыбнулся Хен.

Я с облегчением высвободилась из его рук и юркнула на кухню. Пока наливала воду и ставила чайник на огонь, одним глазком наблюдала, как он ходит по комнате. Мне было странно и удивительно — понимать, что он здесь. Что это правда Хен. Сладкий ужас и предчувствие боли — он здесь, родной, любимый… вот только ему грозит смерть.

— Чайник кипит.

Пока я плавала в густом меду чувств и коротеньких мыслей, Хен успел подойти и теперь стоял с другой стороны от кухонной стойки. Смотрел на меня и снова улыбался.

— А-а! Да…

Погасила огонь, достала чашки. И чуть не уронила их — руки Хена легли по обеим сторонам моего тела, щеку пощекотали его волосы. Я застыла, чувствуя, как по позвоночнику несутся мурашки. Запах мужчины забил ноздри, вскружил голову, опьянил.

— Так и не научилась готовить? — Хен тихо усмехнулся мне на ухо.

— Н-нет… — Не выдержав напряжения, повернулась в его руках.

Тут и он перестал улыбаться. И я не могла оторваться от его глаз, зачарованно наблюдая, как медленно они темнеют, как его взгляд скользит ниже, к губам, как дыхание учащается, как он снова смотрит мне в глаза.

Хен медленно и осторожно подался вперед, провел кончиком языка по губам, будто пробуя их на вкус, только обозначая намерения. Я закрыла глаза. Закинуть руки ему на шею постеснялась и только сжала складки свитера у него на боках, притягивая в себе, плавясь в ощущениях. Нигос, как жарко… и пронзительно…

Поцелуй углубился, превращая что-то внутри меня в тягучую лаву, заставляя ее взламывать плотную скорлупу, вынуждая меня саму дышать часто и прерывисто, словно я была готова взорваться.

Почему каждый поцелуй с ним — как пламя? Как обжигающий бешеный жар, сносящий все барьеры, все оковы, все запреты?

Хен наконец отстранился, уперся лбом в мой лоб, по-прежнему обнимая. Некоторое время мы молчали, успокаивая дыхание. Хагос, так нельзя. В следующий раз мы не остановимся. Я бы и сейчас не возражала, если бы…

Следующая мысль поразила меня своей пугающей правильностью.

В любой момент один из нас может умереть, так почему бы не сделать то, о чем я все равно никогда не пожалею?

Ох, кажется, пока что лучше не думать об этом. Чай! Да, конечно. Чай…

Предложила Хену сесть за стол, поставила перед ним чашку. Потом вспомнила, что с нашего ужина что-то осталось. Вытащила кастрюлю из холодильного угла, заглянула. Суп, в сковородке лежат котлеты, где-то была еще вареная картошка.

— Хочешь поесть?

— Ты готовила? — уточнил он с насмешливыми нотками.

— Лидайя, — буркнула я.

— Тогда хочу, — и заржал, негодяй.

Ел он с аппетитом, аж за ушами трещало. Я сидела напротив, попивала чай и беззастенчиво пялилась. Ужасно хотелось попросить его снять маскировку. И стоило Хену доесть, я так и сделала.

Просьбу выполнил без вопросов. Поставил защиту от прослушивания и наблюдения, и из-под черт Ярена проступили его родные. С полминуты я просто смотрела, точно пытаясь запечатлеть в памяти каждую мелочь. Потом спросила, и в голосе помимо моей воли плеснул упрек:

— Почему ты пропадал полгода? Почему не вернулся сразу?

Хен глянул на меня с насмешливым изумлением. Отставил тарелку, поднялся.

— Спасибо, было очень вкусно.

Я молча ждала ответа, но он ушел в комнату, остановился, долго и со вкусом потягивался. Наконец сел на диван и похлопал рядом с собой.

— Все расскажу, если придешь сюда.

Невольно фыркнула. Нашелся шантажист. Составила посуду в раковину, активировала знак воды, чувствуя, как Хен гипнотизирует взглядом мою спину. Его нетерпение можно было резать ножом, так что губы сами расплывались в улыбке. Не хочет рассказывать сразу — пусть подождет.