Анна Мичи - Смертельный турнир

— Все… все хорошо, все уже кончилось, — прошептал он мне в волосы.

Прекратив слабые попытки вырваться, я молча растворялась в его запахе и тепле тела. Под ухом гулко и яростно билось его сердце.

Ярен испугался за меня. «Все кончилось» — это не мне он твердил, а себе. Себя успокаивал, потому что успел снять маскировку лишь в последний момент, не сразу поняв, что дело швах, едва не промедлил. И я бы погибла.

А ведь он не мог не понимать, как усилит его оружие магия Хранителя, если я умру. Это был такой шанс — почти невозможный, один на миллион — завладеть частью оружия, которое так же сильно, как его собственное. И Ярен им не воспользовался.

А я, кажется, наконец начала понимать.

Легонько уперлась в его грудь ладонями, подняла голову, чтобы видеть лицо. И спросила, чувствуя, как мое сердце забилось быстрее:

— Хен? Это ведь ты?..

Ответом мне стал испуг в его глазах. Он промелькнул так быстро, что, если бы не всматривалась пристально, могла бы и не заметить. Вслед за испугом пришла тишина. Ярен молчал, не отводя взгляда, не пытаясь снять меня с колен, не изображая непонимание. И это тоже означало, что я права.

— Нигос и все его святые, — прошептала, утыкаясь носом в его плечо.

Сильные руки обвились вокруг, прижимая меня еще крепче.

Странно, но гнева не было. Наверное, я изжила их — и гнев, и боль, и обиду — за эти полгода. А потом Хен вернулся… вернулся под новой маской и оставался рядом, наблюдая, защищая, охраняя.

Теперь я понимала, почему он не хотел нашего сближения. Боялся, что рано или поздно все равно его узнаю и второго обмана не прощу. Боялся, что больше не смогу ему поверить.

Может быть, он даже не ошибался.

Я сама не понимала, что сейчас чувствую, готова ли прощать, смогу ли поверить. В голове царил сумбур. Наверное, я должна была отпрянуть, закричать, возможно, наброситься на него с мечом, но вместо этого нежилась в его объятиях, плавилась в тепле его тела, чувствуя себя совсем обессиленной и почему-то защищенной.

— Ненавидишь меня?

Мы сидели в обнимку так плотно, что почувствовала слабую вибрацию от его голоса в собственной грудной клетке. Хмыкнула вместо ответа.

— Ты уже спрашивал.

В ту ночь, когда на нас напали гончие. То-то я думала, почему он интересуется моим мужем! Он интересовался моим отношением к нему самому, а я, балда, как обычно вывалила все начистоту.

— Как ты поняла?

Я не вырывалась, не спешила начать убивать его, поэтому он немного расслабился. По крайней мере, спросил с почти детским любопытством и легкой обидой, мол, где же я прокололся?

— Не знаю. Просто картинка сложилась.

Множество мелких деталей встали на свои места, и меня как осенило. О Пяти Оружиях мне первым рассказал именно Хен. Он охотился за Хранителем. И он боевик, который умеет лечить. Еще тогда, на привале, когда мы только ехали в академию, впервые увидев, как Хен сражается с братом, я подумала, что он боевик, что он двигается как боевик. И обучал он меня как боевик, знающий все приемы изнутри.

Боевик-целитель, всегда рядом, владеет одним из Пяти Оружий, следовательно, хорошо знает, что это такое. А еще…

Он мог поменять лицо, голос, привычки, манеру говорить. Даже запах как будто чуть-чуть изменился.

Но целовал он меня по-прежнему.

Ох… по телу прошла спирающая дыхание дрожь. Если бы я хоть на миг допустила такую возможность, раньше бы догадалась.

Хагосов Хен!

И все-таки ткнула его кулаком под ребра. Выпрямилась, посмотрела обвиняюще.

— Что тебе от меня нужно? Хранитель? Украсть не вышло, теперь решил добром взять? Так и быть, возьму меч вместе с девушкой?

— А ты бы пошла? — Он рассматривал меня, будто никогда раньше не видел, и по губам этого извращенца блуждал призрак слабой улыбки.

— Нет! — ответила враждебно, пытаясь отодвинуться еще дальше.

Хен не позволил, за бедра притянул назад, так тесно, что я залилась краской, сообразив, на какой части его тела сейчас сижу. Однако все лишние мысли мгновенно выбила из головы его следующая фраза.

— Вот и хорошо… Потому что мне некуда тебя вести. Я предал свой клан, и, как только это вскроется, меня убьют.

Прозвучало столь буднично, что не сразу поняла. Машинально повторила онемевшими губами:

— То есть как убьют?

Его руки исчезли с бедер, вызвав неприятное чувство потери. Коснулись ворота рубашки, быстро пробежались, расстегивая пуговицы.

Я молча наблюдала, подозревая, что дело не в том, что ему внезапно стало слишком жарко.

В проеме раскрытой рубашки показалась твердая мужская грудь. Руки Хена двигались все ниже, я увидела плотные мышцы пресса, несколько тоненьких складочек кожи на животе, появившихся оттого, что он сидел ссутулившись.

В лицо полыхнуло жаром, я облизала пересохшие губы. Смертельно захотелось коснуться, провести пальцами по тугим мышцам, изучить их, наслаждаясь теплом гладкой кожи. Может, я даже осмелилась бы, но…

Хен сосредоточился, и я почувствовала движение магической энергии. На его теле засияли знаки. О да, еще и знаки — я ведь видела часть этих татуировок на Хене раньше, полгода назад, только их было меньше, и они не сияли, лишь обвивали черным узором его торс. В прошлый раз не опознала, но смутное ощущение уже виденного добавилось в копилку, чтобы вырваться сегодня.

— Вот, — Хен положил ладонь на синюю вязь на груди, под самым горлом, — такой же заговор на смерть, как я тебе показывал. Только этот действует на расстоянии. Клановая метка. Как только там узнают, что я перешел на другую сторону, мне конец.

Вздрогнула и подняла на него глаза.

— На другую сторону?

О какой стороне он говорит? Я бы поняла, если бы речь шла о войне между кланами, но ведь Сантерн ни с кем не воюют. Воюют Морвенна с Имерией, да и то сейчас вроде перемирие.

— Я имериец, малыш. Имериец и двойной шпион.

Он сказал это спокойно, как ни в чем не бывало. Таким же тоном, каким мог попросить передать ему блюдце с печеньем. Только руки снова легли мне на бедра, как будто он собирался не дать мне сбежать.

Имериец.

Я окаменела, забыв, как дышать. Новость оказалась чересчур невероятной и страшной. Ведь Имерия — исконный враг Морвенны, война длится вот уже которое десятилетие. И я столько слышала о том, какие имерийцы звери. Как они беспощадны, как уничтожают наших, нарушают границы, устраивают партизанские вылазки, захватывают и разоряют деревни и даже мелкие города.

— Я думала, ты из Вендая.

Хен покачал головой.

— Из Вендая были мои дед и бабка. Я родился уже в Имерии. Мать была имерийкой.

— Ты говорил, что родители погибли в сражении с тварями…

— Да. А до того на деревню, где мы жили, напали люди Морвенны. Наши отбили нападение, но не успели восстановить защиту поселения. А в следующую ночь нахлынули твари. Бабушка утверждает, что действовали ваши животноводы. Не смотри так, сам я ничего не помню. Мне было-то два года.