Анна Мичи - Смертельный турнир

Мама вставляла язвительные комментарии, но периодически замирала, будто прислушивалась к тому, что происходит внутри. В такие моменты лицо ее становилось удивительно спокойным и красивым. Я стеснялась смотреть на нее, но все равно то и дело ловила себя на том, что пялюсь во все глаза.

Интересно, когда она носила меня, у нее было такое же вдохновенное лицо?

— Ну вот мы и приехали. Пробудем до конца соревнований… или хотя бы до момента, как ты не вылетишь, — закончил отец.

— Как же, вылетит она, дождешься от такой, — с непривычной теплотой сказал Вейс.

Он сидел на кресле, вытянув ноги, и рассматривал меня так, будто никогда не видел.

Я тоже обвела глазами родных. Папа, мама, Вейс, Лас… все, кроме мамы, с одинаковыми копнами светлых волос с примесью розовых прядей. А у мамы были мои серые глаза. Точнее, у меня мамины. Было странно и удивительно осознавать, что хоть я и вышла из клана, наша связь никуда не делась.

И тут я вспомнила одну очень важную вещь, о которой родители еще не знали.

— Пап, мам… — от волнения засосало под ложечкой: как-то они воспримут новость? — Хранителя не похитили. Я только недавно узнала об этом, но… все это время он был у меня.

Наградой за смелость стали одновременно отвисающие четыре челюсти.

Потребовалось не меньше получаса, прежде чем родные поверили. Пришлось осторожно, предварительно попросив братьев создать скрывающую завесу, показать меч, рассказать, как я узнала об этом, как научилась работать с ним и маскировать.

И когда ошеломление на лицах моей семьи сменилось еще полной сомнения, но все же верой, папа хлопнул меня по плечу.

— Моя дочь! Говорил тебе, она будет отличным боевиком! — Он торжествующе обернулся к матери. — Глянь-ка, сам Хранитель признал!

— А что ты на меня смотришь, я и не сомневалась никогда. Просто все эти ваши мечи, сражения на переднем плане — разве дело для девушки? Это опасно. Естественно, что я беспокоюсь. А так я вовсе и не удивляюсь, Сатьяна вся в меня.

Я мысленно хмыкнула. Пожалуй, при матери не стоит говорить, что на меня ведется охота. Особенно сейчас. Потом посоветуюсь с отцом отдельно.

А папа спросил осторожно:

— Может, в клан вернешься? Сатьян, возвращайся. Бабушка с дедушкой наказали нам вернуть тебя во что бы то ни стало.

В горле пересохло. Взгляды родных сосредоточились на мне, я почти физически чувствовала, как важен им мой ответ.

Только сама не знала, что сказать.

Да, мне хотелось вернуться — под родную крышу, там не страшно, там защитят, обогреют, утешат. И в то же время что-то претило мне так поступить. Полгода я жила сама себе хозяйкой — сложно уже представить, что нужно подчиняться главе клана. К тому же это сейчас мама размякшая и добрая, а как только окажусь дома, сразу возьмется за свое, и прощай мечты о самостоятельности.

Ну и… я должна справиться со всем сама. Вернуться, спрятаться никогда не поздно.

И я, так ничего и не ответив, аккуратно сменила тему. Видела, что родные разочаровались, но никто и слова упрека не сказал.

Только последний на сегодня гвоздь в мой гроб еще не был забит. Минут через десять над ухом раздался знакомый голос:

— Мечница!

Вздрогнув, подняла глаза, уже зная, кого увижу. Хагос, надо было упросить братьев оставить скрывающую завесу!

Рядом с нашим столиком стоял и улыбался во все тридцать два его ар-теранство великолепный Анс Архалла. И, что хуже всего, окинув взглядом сборище, он явно понял, с кем имеет дело. Сразу подал руку моему отцу. Тот растерянно принял с недоумением на лице.

Анс и бровью не повел.

— Рад познакомиться! — сообщил он, крепко тряся папину руку. — Я Анс Архалла. Ухаживаю за вашей дочерью. Замуж зову, но она пока не соглашается. Не повлияете?

— Хагос, Анс! — Я ткнула его под ребра и застыла, пригвожденная к месту выражением лиц родителей.

По-моему, в ушах у них запели небесные девы. Потом у матери в глазах заблестели воображаемые золотые монетки, а у отца, кажется, свитки с секретами самого сильного на западе боевого клана, которые он непременно узнает, если Сантерн породнятся с Архалла.

Хагос! Мучительно хотелось накрыть лицо руками и притвориться, будто ничего не было. А лучше вообще сбежать, пока родители не ухватились за дурацкие слова Анса и не начали всерьез обсуждать наш возможный брак.

Спасение пришло откуда не ждали.

Над столиками прокатился жестяной голос магического оповещения:

— Сатьяна Тайсен! Сатьяна Тайсен! Прошу проследовать в кабинет ректора, немедленно!

Я мчалась, лавируя между студентами, чувствуя на себе чужие взгляды: и равнодушные, и удивленные, и заинтересованные. Родители порывались пойти со мной, но я их успокоила, мол, ничего особенного. На самом деле в груди нарастала тревога.

В прошлый раз, когда меня вызвали к ректору, там ждала мама. А сейчас что случилось? Нашли покушавшегося на меня?

Но, когда я влетела в дверь, в приемной было тихо и спокойно, секретарь в одиночестве перебирал бумаги.

— А, пришла, — скучным голосом приветствовал меня. — Ар-теран Магрус ждет тебя в корпусе «А», лаборатория 11.

— Меня?

— Тебя-тебя. Если у нас, конечно, нет другой Сатьяны Тайсен. А ее нет, насколько мне известно, благословение Нигосу. Иди уже, у меня дела. Вот, пропуск возьми. Без него студентам в лаборатории хода нет.

Пожав плечами, приняла сложенный вдвое листок и вышла.

Странно, почему в лаборатории? Неужели и впрямь что-то нашли? Что-то опасное или подозрительное, такое, что необходимо мое присутствие. Может, нужно что-то или кого-то опознать?

Сердце забилось сильнее. А вдруг сейчас узнаю, кто именно на меня охотился? Что если это окажется кто-то хорошо знакомый?

Я спешила, не особо глядя по сторонам, и тут меня схватили за руку, останавливая. Передо мной стоял Ярен.

— Куда?

От неожиданности вздрогнула, а сердце екнуло, одарило жаркой волной.

— Ректор вызвал, — буркнула, прикладывая все усилия, чтобы невзначай не покраснеть под пристальным взглядом.

— Ректор? Он же уехал вроде. И почему вдруг тебя?

— Видимо, вернулся.

— Я с тобой.

Пожала плечами. Со мной так со мной. Не думаю, что мне грозит что-нибудь в учебном корпусе, но с Яреном спокойнее. Вернее, надежнее — спокойной в его присутствии я себя чувствовать не могла.

Навстречу попадались студенты и преподаватели. Я кивала и улыбалась тем, кого знала, украдкой поглядывая на Ярена. Лицо у него было какое-то сумрачное, на меня он не смотрел и казался не отстраненным, как в последнее время, а будто злившимся на что-то. Но это меня даже обрадовало. Лучше злость, чем равнодушие.

Впрочем, спросить о причине я не осмелилась.

Лаборатории корпуса «А» располагались внизу, в подземельях. Повезло, что со мной отправился Ярен, одна бы я плутала здесь до скончания века. А он, похоже, знал дорогу: шел уверенно, прихватывал меня за локоть, когда норовила повернуть не туда.