Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 3 [СИ]

Странные звуки. То ли сопение, то ли шаги… Амата не могла разобрать.

Но Руззлау сразу насторожился. Вступив на тридцатый этаж, измененный замер и принюхался.

— Поворачиваем? — с тревогой спросила Амата.

— Я не уверен… не уверен, где оно… в какой стороне…

Руззлау бешено озирался. Остальные с надеждой смотрели на него. Ибрахим сжимал глефу, Канэ — дубину.

— Не на него смотрите, а по сторонам! — велела Амата, переводя пистолет с лестницы на лестницу.

Буфф… буфф…

Кажется, ближе. Чуть громче. Но с какой стороны?! Снизу или сверху?! Может, прямо оттуда, откуда они пришли?!

— Отойдите от стен! — закричал Руззлау, отталкивая Эль.

Амата закричала. Прямо из стены высунулись… руки?! Две огромные руки… камень выгнулся, в нем проступило лицо… слепое, с раззявленным ртом… и каменные руки!..

И они схватили Канэ. Ибрахим успел отскочить, а вот Канэ… ее просто стиснуло каменной хваткой!..

И раздавило.

На пол хлынула кровь. Эль истошно завопила, Ибрахим рубанул глефой, Амата принялась палить… но руки уже исчезли. Канэ каким-то образом уволокло прямо в стену.

На ней осталось кровавое пятно.

— Вниз, — прохрипел Руззлау. — Вниз. Пока не вернулось.

Дважды повторять не пришлось. Было жаль Канэ, но еще жальче было себя. В полном молчании они ринулись по лестнице.

Буфф… Буфф…

Теперь этот звук вызывал ужас. Леденящий душу ужас. На ловушки коридоры не проверяли — просто бежали, не помня себя от страха.

Но звук не стихал. Он становился только громче.

— Это коридорный монстр! — выкрикнула Амата на двадцать седьмом этаже. — В комнату!

Даже Руззлау не стал спорить, хотя торопился сильней всех. Они влетели в первую попавшуюся комнату… это оказалась ванная. Амата так мечтала найти ее все это время… а теперь смотрела тоскливо и надеялась, что живущая в стенах тварь сюда не войдет.

Она не вошла. Но это ее сопение не стихало. Оно звучало прямо за дверью.

— Переждем, — угрюмо сказал Руззлау. — Время еще есть.

Ибрахим достал свою заветную пачку сигарет. Те были еще сыроваты, но он все-таки попытался закурить. Амата посмотрела на это и жалобно сказала:

— Если мы тут пережидаем, можно вас попросить… отвернуться?..

— Ты… сейчас?.. — нахмурился Ибрахим.

— Ты сошла с ума? — спросил Руззлау.

— Я два месяца не мылась… — прошептала Амата.

— Я тоже, — ответил Руззлау.

— Слушайте, возможно, мы все тут умрем! Я хочу умереть чистой!

Мужчины пожали плечами. Эль с интересом открыла кран — да, вода шла. И даже горячая.

Амата совершила свою обычную проверку. Испытала слив, плеснула чуть воды на кожу, осторожно слизнула капельку.

За порогом продолжало сопеть. Монстр вел себя, как все коридорные монстры — внутрь не заходил, но и не уходил сразу же. Подстерегал. Некоторые могут выжидать часа два… больше редко, иначе от них житья бы не было.

Хотя от этого наверняка и так житья нет. Вряд ли кто-то вообще переживал встречу с ним. Других пленников тут точно нет.

Так что Руззлау и Ибрахим отвернулись, а Амата разделась и стала торопливо ополаскиваться. Она даже рискнула использовать мыло — брусок лежал на краю ванны.

Тоже сначала проверила, конечно.

Вот Эль не отвернулась. Девочка надулась и сердито таращилась на Амату.

— Тоже хочешь помыться? — спохватилась она. — Залезай ко мне.

— Ты делаешь глупость, — сказал Руззлау, не поворачиваясь. — Времени мало. Если оно уйдет сейчас, мы не будем тебя ждать.

— Я быстро! — в отчаянии воскликнула Амата, спешно намыливая себя и Эль.

— Господи, Руззлау, чистые письки — это святое! — укорил его Ибрахим.

Руззлау опешил… и застрекотал. Странно как-то застрекотал… Амата сообразила, что впервые слышит, как он смеется.

— Мы можем поесть, — сказал измененный. — Я хочу есть. Умирать голодным так же плохо, как умирать грязным.

Ибрахим положил на пол сумку. В молчании, слыша только сопение монстра, они принялись за консервы. Через несколько минут к ним присоединились Эль и Амата. Надевая грязную одежду на чистое тело, она брезгливо содрогнулась, но другой у нее не было, а стираться… она не настолько спятила, чтобы стираться сейчас.

Да и ходить в мокром будет тяжелее.

Время безжалостно тикало. Монстр не уходил долго… слишком долго. Прошло почти полтора часа, прежде чем его сопение стихло.

Руззлау взметнулся, как пружина. У Аматы остался час и одиннадцать минут, а у Руззлау… она не знала, сколько у Руззлау. Меньше. Его комната была выше всех.

Но теперь они шли быстрее. Полтора часа отдыха пошли всем на пользу. О Канэ никто не вспоминал. Первые три этажа вообще царила тишина — все прислушивались, каждый страшился снова услышать громкое сопение.

Только на двадцать четвертом этаже Амата вздохнула с облегчением. Кажется, оторвались.

Но расслабляться оказалось рано. На двадцать третьем этаже был пустой коридор без ловушек — Руззлау издали это почувствовал. Но в комнатах… во всех восьми комнатах стояли зомбоиды. Сутулые уроды покачивались и смотрели в одну точку.

И едва пленники вошли в коридор… как зомбоиды переступили пороги.

Комнатные монстры вышли из комнат!

— Тхай гагигаш!.. — почти сплюнул Руззлау. — Назад!

Взбегая по лестнице, Амата чувствовала, что ее мир переворачивается. За четыре месяца она слишком привыкла к нескольким правилам… довольно нелепым правилам. Но теперь они стали нарушаться… башня нарушала собственные правила!

Буфф… Буфф…

До этого было просто страшно. Теперь вернулся леденящий ужас. Руззлау и Ибрахим взлетели на двадцать четвертый этаж — и тут же метнулись к другой лестнице. Амата и Эль едва за ними поспевали. Они бежали изо всех сил, спустились на другой двадцать третий этаж… на нем, к счастью, зомбоидов не оказалось.

Буфф… Буфф…

Прятаться в комнате было уже нельзя. Время поджимало. К тому же если комнатные монстры стали выходить наружу — почему коридорному не зайти внутрь?!

Пленники это даже не обсуждали. Всем и так все было понятно. Словно перепуганные зайцы, они спустились на двадцать второй этаж… двадцать первый… двадцатый…

Кажется, тварь из стен снова отстала. Потеряла их… или просто начала двигаться беззвучно. Сейчас Амата не удивилась бы и этому.

На девятнадцатом этаже Руззлау замер и долго принюхивался, но потом разрешил идти дальше. На восемнадцатом снова застыл и стоял молча аж полминуты. Его никто не торопил — всем было дико страшно как идти дальше, так и возвращаться. В ушах Аматы гулко стучало, сердце бухало, как автоматон.

— Дальше, — наконец сказал Руззлау.

Семнадцатый этаж. Амата подумала, что еще не бывала настолько низко… хотя откуда она знает? Раньше ей не приходило в голову, что узор на потолке — это номер. Она понятия не имела, на каких этажах жила раньше.