Максим Виноградов - Дивный Мир Будущего. Книга 2 [СИ]

Наваливается ощущение нереальности, подступает дурнота. Кажется, что очутился в ожившем кошмаре, где сталь живет, думает, размножается и действует сама по себе, не требуя и даже избегая внешнего воздействия. С трудом отхожу от первого шока, не спуская ошалевших глаз от «производства».

— Полная автоматизация, — гордо произносит Карл, к счастью не заметивший моей растерянности, — Разработано роботами. Управляется роботами. Ну и трудятся тоже — только роботы!

Киваю, уже восстановив хрупкое равновесие. Не совсем понятно только, чему радуется наивный толстячок. Он-то далеко не робот. Не страшно, что и его когда-нибудь заменят?

— Сколько тут вообще людей? — спрашиваю, почтительно приглушая голос.

— Людей? — с раздражающей гнусавостью переспрашивает Карл, — На всю фабрику — трое! Я, погонщик роботов и ремонтник, — он понижает тон и добавляет с ноткой грусти, — Если уж быть честным, и нас держат только для проформы… Люди тут давно не нужны. А порой даже вредны.

Ну надо же! А этот простачок совсем не так примитивен, как хочет казаться. Все-то ведь Карл понимает и четко осознает собственную никчемную роль. Что ж, пойдем дальше…

— Сюда, — мужчина указывает на узкий проход в стальных джунглях, почти незаметный поначалу.

Мы проходим сквозь скопление движущегося железа. Карл шагает вольготно и легко, как хозяин положения; я смотрю по сторонам с некоторой опаской. Непрерывный механический цикл, сопровождаемый гулким гвалтом, нагоняет жути, с которой довольно трудно бороться. Особенно когда совершенно не понимаешь деталей процесса, происходящего вокруг.

Обращаю внимание на то, что в громадном цеху царит почти идеальная чистота. На всем обозримом пространстве — ни соринки, ни пылинки, ну потеков жидкости. Такое ощущение, что поддерживается чуть ли не стерильность. Во всяком случае, можно без всякой опаски усесться и даже пообедать с пола.

Приглядевшись, понимаю, что сквозь весь зал извивается шуршащая змея конвейера. Где-то она пропадает в механических внутренностях роботической массы, где-то вновь вырывается на поверхность. Вся суета и бесконечная возня происходит вокруг этой трассы, что служит для фабрики настоящей главной артерией. В таком случае, если продолжать аналогию, роботы — мышцы завода, а дежурный Карл — его мозг. Остается загадкой, что можно назвать сердцем? Что поддерживает равномерный пульс, задает частоту и безотказность производственного цикла?

Пройдя внушительное расстояние вглубь автоматизированной системы, Карл останавливается. Он смотрит на меня с радостью и самодовольством; разводит руками — вот, мол, как тут зд орово!

— Можете описать цикл производства? — приходится слегка повысить голос, чтобы перекричать гул механизмов, — Хотя бы вкратце.

Толстячок изумленно оглядывается, топчась на одном месте.

— Цикл? Вообще-то я не вникал… — растеряно бурчит он, — Ну… Исходные ресурсы поступают туда, — взмах руки в направлении дальнего угла, — Конечная продукция выходит отсюда, — теперь указующий перст тычет в противоположную сторону, — А тут, значит, конвейер. Роботы все делают сами…

Слегка поражаюсь исчерпывающей полноте ответа. Разве не должен дежурный исполнитель чуть лучше разбираться в тонкостях процесса? Хорошо хоть знает, где вход, где выход.

— Какова производительность фабрики? — закидываю первый вопрос в нужную сторону.

— Производительность? — на секунду взгляд мужчины затуманивается, видимо, сверяется с отчетностью, — Все строго по заявленной планке. Последняя разнарядка чуть сдвинула верхнюю границу, но наша погрешность все еще в допуске…

Он продолжает говорить, а я ловлю себя на мысли, что не понимаю ни слова. Это специально что ли, чтобы запутать проверяющих?

— На сколько процентов загружено производство? — перехожу к конкретным проблемам, — Готовы принять заказ на крупную партию? Повышение нормы не скажется на эффективности?

— Повышение? — глаза Карла загораются довольным огоньком, — Конечно, готовы! Сейчас-то выдаем от силы шестьдесят процентов заявленной мощности. Если надо, легко сможем увеличить выход продукции в полтора раза! И это не предел…

Судя по всему, дежурный любит поболтать, а с роботами здесь не больно-то пообщаешься. Пропускаю поток неостановимой словоохотливости мимо ушей, улавливая главную суть: фабрика хоть сейчас готова чуть ли не удвоить производство, дай только команду.

— Карл! — жестом прерываю речь экскурсовода, — Может, хоть вы мне объясните, наконец, что все-таки за черт эти самые дити-чипы?

Мужчина нерешительно запинается, смотрит удивленно и встревоженно.

— А вы… У вас… Если допуск не позволяет…

— Карл… — с укоризной качаю головой, — Я прошу всего лишь неофициального ответа.

— А! Неофициального… — он разом приободряется, в голосе появляется былая звонкость, — Так бы сразу и сказали! Ну, это проще простого. По сути, дити-чипы это обычный…

Вижу резкое размытое движение, но времени не хватает даже на предупредительный окрик. Длинная стальная культя механического манипулятора изворачивается на сто восемьдесят градусов и легко сносит череп ничего не подозревающему человеку. Спустя мгновение обезглавленное тело Карла падает на стерильный пол, щедро орошая его кровью. Вокруг воцаряется сущий ад.

Первый шок проходит моментально, я просто его не замечаю. Голова только-только начинает осознавать случившееся, а рука уже вполне самостоятельно тащит рейлган из кобуры. Грозный робот, нависший над мертвым телом, замахивается манипулятором, словно громадным копьем. Без раздумий и сожалений жму на спуск.

Выстрел совершенно не слышен среди тысяч разнородных звуков. Промахнуться на таком расстоянии нереально, снаряд вгрызается в стальную фигуру и бессильно отлетает прочь, не в состоянии причинить хоть какой-то вред. А в следующий миг сверху падает могучий удар механической руки.

Не знаю, что меня спасает: то ли сработали инстинкты, то ли боевая подсистема дала нужный импульс в последний момент. Тело слегка проворачивается, пропуская атаку робота по касательной. Удар, который мог бы превратить грудную клетку в фарш, лишь царапает кожу и оставляет неглубокую резаную рану на плече.

И все же силы тычка достаточно, чтобы сбить с ног. Качусь кубарем, превращая беспорядочное падение в контролируемый переворот. Кувыркнувшись, ловко вскакиваю на ноги, не отрывая взгляда от противника.

Размахнувшись, робот разит вновь. А потом еще и еще! К моей радости, ему не достает радиуса: для передвижения увалень не предназначен, а длины манипулятора не хватает буквально на десяток сантиметров. Ошалело смотрю на стальную клешню, раз за разом рассекающую воздух у самых зрачков.