Максим Виноградов - Дивный Мир Будущего. Книга 2 [СИ]

— Хорошо, это понятно, — заинтересовавшись, даже забываю про еду, — Но как тогда с отключением? Мозг же продолжает работать? Я ведь все еще думаю.

— Это, допустим, спорный вопрос, — Нэш не упускает возможности пошутить, — Интересно кое-что другое. Наверняка ведь ты не раз использовал возможность «электронного снотворного». Просил нейросеть усыпить и разбудить через какое-то время?

— Конечно. Удобно же!

— Согласен. А ты не задумывался, что ИскИн, в принципе, может легко в любой момент выключить тебя, меня, всех здесь присутствующих. А если захочет — хоть город целиком. Усыпить на неопределенное время, если ему это заблагорассудится.

— Но зачем?

— А кто знает — что и зачем делает ИскИн? Может, вздумал истребить человечество? Или это будет очередной сбой подсистем? И ведь что характерно — от здорового крепкого сна рукой подать до быстрой безболезненной смерти!

— Вот черт! — в таком ракурсе на ситуацию я никогда не смотрел.

— Ага… Понятно, что данная возможность нигде не афишируется, но поверь, она более чем реальна.

На секунду замираю, не донеся ложку до рта. Разыгравшееся воображение рисует страшную картину: миллионы людей вдруг засыпают, падают, смыкают глаза, не в состоянии противиться приказам собственного мозга. А потом — так же тихо и бестрепетно умирают.

— Если все так, то почему…

— Почему люди терпят подобное? — с мрачной улыбкой перебивает Август, — Ну… подавляющему большинству — все равно! Никто не думает об опасности, как не думал и ты сам, убаюканный дружелюбным голоском Нимфы и полной иллюзией контроля над ситуацией. Что же до сильных мира сего… А вот они-то как раз спокойны по данному вопросу. Потому что в их голове выстроена целая система ментальной защиты. По большому счету, именно полноценная интеллектуально-духовная броня и отличает любую «бету» от самой одаренной «гаммы».

— И значит…

— Значит, возвращаясь к первоначальному вопросу, существует принципиальная возможность блокировать воздействие нейросети на мозг: частично, либо полностью. Для этого не нужно уничтожать чужие нейроны, что было бы чревато повреждениями родных тканей. Достаточно определенным образом ограничить выходной сигнал ИскИна, установить своеобразный барьер между синапсами.

— Но как?

— Да хером об косяк! Либо долгими годами изнуряющих тренировок. Либо, как в нашем случае — быстро, грубо, топорно. Зато надежно.

— Но это обратимый процесс?

— Почему нет? Повторяю — никаких невосполнимых процессов в мозге не произошло.

Приходится удовлетвориться таким объяснением. Тру лицо, проклиная себя за глупость. И хочется ведь расспросить подробнее, но понимаю, что вплотную подошел к границе доступных знаний. При всем желании Нэша объяснить нюансы процесса, мне просто не хватит соображалки охватить огромный поток новой информации.

— Получается, что любому рано или поздно придется строить защиту от ИскИна, чтобы шагнуть на следующий ранг?

— Шагнуть… — Август смотрит как-то слишком уж испытующе, — Тей, неужели ты до сих пор не понял?

— Не понял чего?

Нэш потрясенно и слегка разочарованно качает головой, будто видит меня в первый раз. Лихорадочно пытаюсь сообразить, что же я сделал не так?

— Знаешь, в тот раз… когда ты выступил под пулю. Я думал, что ты догадался, — хакер действительно удивлен, — А ты, получается, просто решил погеройствовать?

И вовсе это было не просто. Но не спорить же теперь на эту тему? Тем более, когда тебя за глаза называют дураком.

— Август, у меня тяжелый день, — устало выдыхаю, глядя на обескураженного парня, — Вернее — тяжелая неделя. А если быть еще более точным — тяжелая жизнь. Так что давай без твоих загадок. Просто скажи, что, черт возьми, я должен понять?

Собеседник качает головой, трет лицо, кое-как справляясь с удивлением. Он бросает еще один красноречивый взор, словно проверяя — не шучу ли я. Нет, все абсолютно серьезно.

— Ну, знаешь, о таких вещах не принято говорить, — сбавив тон, произносит Нэш, — Это своего рода негласное табу.

— Мы кибер-террористы, Август, — укоризненно фыркаю, — Какие теперь могут быть запреты?

— Да это как… рассказывать ребенку про секс. Получается всегда неловко и глупо.

Он молчит, собираясь с мыслями. Потом все же решается.

— В общем, нельзя, как ты говоришь, просто взять и «шагнуть» на следующий ранг. Эти простачки, что перекладывают салфетки и смешивают напитки, надеясь, что через «дцать» лет подобных выкрутасов их социальный уровень сам собой поднимется… Короче, рано или поздно они будут жестоко разочарованы. Формула Индекса построена настолько хитрым образом, что каждая новая прибавка всегда меньше предыдущей. В геометрической прогрессии. Можно бесконечно долго приближаться к заветной границе, но так никогда ее и не пересечь. Повышение ранга происходит только через…

— Через смерть.

— Да. Вижу, все же дошло, — в голосе Нэша появляется запоздалое одобрение, — Есть простое негласное правило: одна жизнь — один ранг. Причем — свалиться вниз ты можешь легко и непринужденно. Но прыгнуть выше — хренушки.

— Как-то… нечестно.

— Почему же? Это тоже своеобразный фильтр, тест «на дурачка». Те, кто знают, молчат. Потому что подобные знания приходят, обычно, через пяток-другой жизней. Да и кто поверит? Большинству, опять же, эти нюансы попросту не интересны. Им бы брюхо набить.

Август замолкает, давая время переварить информацию. А мне вдруг вспоминается почивший глава Социального Комитета. Вот правда — такая речь больше подошла бы его устам.

Как же все-таки все мы похожи: я, Нэш, Рэдклиф, Виктор Семенович. С пренебрежением относимся к толпе «плебеев», обывателей; в то время как самих себя ставим заведомо выше. Говорим об идеалах, свободе и светлом будущем; а сводится все к личному обогащению и возвышению. На благо прекрасной идее, конечно.

— Кстати, о смертях, — угрюмо продолжаю расспросы, — Убийство Виктора Семеновича — твоих рук дело?

Собеседник отводит глаза в сторону, но отнекиваться не думает.

— Значит, да, — чувствую поднимающуюся волну гнева, — Ты меня подставил! По твоей милости я загремел в кутузку! Получается, ты же меня туда и упрятал, чтобы потом спасти. Благодетель!

— Я убил того, кто хотел убить тебя! — гремит Август в ответ, — Я убил своего врага! А ты… в любом случае, долго бы Менеджером не продержался. Такие должности не для случайных людей. Теперь… мы оба вне закона. Вне Системы, если угодно. Это делает нас уязвимыми, но, в то же время, дает неимоверное преимущество. Свободу выбора.

В сердцах сплюнув, отворачиваюсь прочь. С этим убежденным фанатиком однозначно невозможно спорить! У Нэша на все найдется готовый ответ. Что бы не случилось, какую бы подлость не пришлось совершить — на все можно глянуть сквозь призму альтернативной идеологии. Хоп! — и убийство уже вовсе не грех, а «справедливое наказание». Кражи, обман, искалеченные жизни — оправдать ведь можно что угодно. Главное, чтобы нашлось во имя чего.