Терри Пратчетт - Ноги из глины [litres]

– Наверняка. Я же на этой улице родился, – сказал Ваймс. – Она сразу за Тенями. Ветерок… Ветерок… Да, теперь припоминаю. Жила на нашей улице такая женщина. Тощая была. Все время что-то шила. Из большой семьи. Правда, у нас у всех семьи были большие, иначе не согреешься…

Он нахмурился, глядя на листок. Многообещающей зацепкой это не назовешь. Горничные все время наведывались к матерям, как только дома что-то не ладилось. Как там говорила его бабушка? «Сына рожаешь для его жены, а дочку – для себя». Послав туда стражника, только время зря потратишь…

– Так-так-так… Заводильная улица, значит, – сказал он. С тем же успехом она могла бы называться Закоулком памяти. Нет, конечно, нельзя разбазаривать ресурсы Стражи и отправлять людей по ложному следу. Но он сам, может, и заглянет. Если будет проходить мимо. Сегодня, например.

– Э… Задранец?

– Да, сэр?

– У тебя… у тебя что-то на губах. Красное такое.

– Это помада, сэр.

– А. Хм. Помада? Ну хорошо. Помада так помада.

– Мне ее дала констебль Ангва, сэр.

– Очень мило с ее стороны, – сказал Ваймс. – Наверное.

Зал называли Крысиным. Возможно, из-за убранства: кто-то из бывших обитателей дворца решил, что фреска с танцующими крысами послужит для него отличным украшением. На ковре был выткан крысиный орнамент. На потолке крысы водили хоровод, и их хвосты сплетались посередине. Большинство людей, просидев полчаса в этом зале, испытывали неистребимое желание помыться.

Судя по тому, как быстро он сейчас наполнялся, городу вскоре грозили перебои с горячей водой.

С общего согласия кресло председателя заняла – и заполнила его почти без остатка – госпожа Розмари Лада, глава Гильдии Белошвеек [16] Конечно, это название было эвфемизмом. Обычно о ней говорили: «Гильдия, кхм-кхм, Белошвеек». , одна из самых почтенных лидеров гильдий.

– Господа, пожалуйста, тише!

Уровень шума понизился на несколько делений.

– Доктор Низз? – сказала она.

Глава Гильдии Убийц кивнул.

– Друзья, думаю, все здесь отлично осведомлены о произошедшем… – начал он.

– Особенно ваш счетовод! – выкрикнул кто-то.

По залу прокатился нервный смех, но быстро угас, потому что не стоит слишком громко смеяться над тем, кому известна точная цена за твою голову.

Доктор Низз улыбнулся.

– Я вновь вас уверяю, господа – и дамы, – что к нам никто не обращался с заказом на лорда Витинари. Так или иначе, я не могу вообразить, чтобы кто-то из членов гильдии прибегнул в этом случае к яду. Его сиятельство в свое время проходил у нас обучение. Безопасность для него не пустой звук. Не сомневаюсь, что он пойдет на поправку.

– А если нет? – спросила госпожа Лада.

– Никто не вечен, – сказал доктор Низз уверенным тоном человека, который не раз убеждался в этом на практике. – Тогда у нас, без сомнения, будет новый правитель.

В зале стало очень тихо.

Невысказанный вопрос «кто?» повис у каждого над головой.

– Дело в том… дело в том… – заговорил Герхардт Крюк, глава Гильдии Мясников, – что он… согласитесь… он… ну, вспомните тех, что были до него…

В коллективном сознании мелькнула мысль: «Взять хоть лорда Капканса… этот, по крайней мере, не вконец чокнутый».

– Не могу не признать, – сказала госпожа Лада, – что при Витинари ходить по улицам определенно стало спокойнее…

– Уж вам ли не знать, мадам, – хмыкнул господин Крюк. Госпожа Лада смерила его ледяным взглядом. Послышались смешки.

– Я хочу сказать, что достаточно сделать скромный взнос в Гильдию Воров – и можно не беспокоиться о своей безопасности, – закончила она.

– Да и к тому же можно сходить в бор…

– В салон возмездного гостеприимства, – поправила госпожа Лада.

– Совершенно верно, и не бояться, что выйдешь оттуда догола раздетым и дочерна избитым, – сказал Крюк.

– Если только на это не будет отдельного запроса, – подтвердила госпожа Лада. – Наша цель – удовлетворять все потребности. Даже самые нетривиальные.

– При Витинари жизнь явно стала стабильнее, – заметил господин Горшок из Гильдии Пекарей.

– А еще он распорядился швырнуть всех мимов и уличных артистов в яму со скорпионами, – добавил господин Боггис из Гильдии Воров.

– Совершенно верно. Но давайте не забывать, что у него есть и недостатки. Например, своенравие.

– Думаете? На фоне предшественников он прямо-таки образец последовательности.

– Капканс тоже был последователен, – мрачно сказал господин Крюк. – Помните, как он взял в советники своего коня?

– Но, кстати, из него вышел не такой уж плохой советник. По сравнению с некоторыми другими.

– Другими советниками, насколько я помню, в то время были ваза с цветами, мешок с песком и трое обезглавленных людей.

– А помните бесконечные потасовки между уличными бандами? Они столько сил на это тратили, что на грабеж уже не оставалось, – сказал господин Боггис.

– Сейчас жизнь и вправду… стабильнее.

Снова повисла тишина. И не поспоришь: жизнь стала стабильнее. Что бы ни говорили про Витинари, он следил за тем, чтобы сегодняшний день непременно сменялся завтрашним. Если кого-то и убивали в собственной постели, это, по крайней мере, было официально оформлено.

Кто-то отважился заметить:

– Что ни говори, а при лорде Капкансе жилось повеселее.

– Да, пока у тебя голова не падала с плеч.

– Проблема в том, – сказал господин Боггис, – что от этой должности у всякого поедет крыша. Поставьте на нее самого обычного человека, не хуже любого из нас, – и через несколько месяцев он начнет разговаривать со стенами и живьем сдирать с людей кожу.

– Но Витинари не безумец.

– Это уж как посмотреть. Никто не может сохранять такую ясность мысли, будучи в своем уме.

– Я просто слабая женщина, – сказала госпожа Лада, удивив этим заявлением многих присутствующих, – но мне кажется, что перед нами открылась редкая возможность. Или за кресло патриция начнется долгая борьба, или мы прямо сейчас выберем, кто в него сядет. Что скажете?

Главы гильдий покосились друг на друга, в то же время стараясь не встречаться взглядами. Кто теперь станет патрицием? Когда-то вокруг этого вопроса развернулся бы затяжной многосторонний конфликт, но теперь…

К власти прилагались и проблемы. Времена изменились. Теперь нужно было вступать в переговоры с самыми разными силами и балансировать на стыке их интересов. На патриция уже годами не покушался никто, в ком была хоть капля здравого смысла: мир с Витинари казался куда предпочтительнее, чем мир без него.

К тому же… Витинари приручил Анк-Морпорк. Приручил, как собаку. Он взял жалкого щенка, вырастил его мощным и зубастым, надел на него ошейник с шипами, накормил отборной говядиной, а потом сказал: «Фас!», и пес вцепился в горло всему миру. Витинари показал разрозненным группкам, грызущимся между собой, что лучше довольствоваться небольшим куском пирога, зато каждый день, чем крупным, из которого торчит кинжал. Что лучше маленький кусок от большого пирога, чем большой от маленького.