Валерий Иващенко - Безумный аттракцион

— Эй, Дим! Что с тобой? У тебя кровь из носа и ушей идет. Дим!

Но голос Салиса так далек, ему не прорваться через безумную какофонию знаков…

Открыв глаза, вяло наблюдаю за скользящей в небесной вышине темной тучкой. Чувствую, что скоро меня начнет тошнить от этого вкуса. Тьфу, а ведь сперва он казался даже приятным.

— Он пришел в себя! Пришел! — Равнодушно поворачиваю голову немного вбок. Салис с бледным лицом и синими губами подпрыгивает на месте и машет кому-то руками. Что суетится, спрашивается? И как я оказался на этом лугу? Мысли скользят неторопливо, отрешенно.

— Бер… Дим. Посмотри на меня!

Это, кажется, Вим, но мне безмерно лень что-то вообще делать.

Кто-то берет мою голову, обхватив ладонью за затылок, и немного приподнимает. Лицо деда прямо у моего носа. Пусть он уйдет, небо такое красивое и тихое. Как же приятна тишина.

— Очнись! — Удар ладонью по щеке. Вроде по моей, судя по тому, как дергается мое поле зрения. Плевать. Отстаньте от меня все. Но открывать рот и что-то просить выше моих сил. — Очнись ты! — Еще удар.

Хи-хи, а мне не больно, курица довольна. Пожалуйста, ну оставьте меня в покое…

Сухие, жилистые ладони переворачивают меня на живот. Ну вот… Мне плохо. Верните небо… Кто-то проводит пальцами по спине. Отстаньте. Внезапно все тело взрывается от острейшей боли! Судорога пробегает по позвоночнику, мышцы рвутся, трещат косточки.

— А-а-а! Вашу ж мать!

Равнодушие резко меня покидает. Секунда — и я скачу по поляне на одной ноге, пытаясь дотянуться до места под лопатками, из которого льется эта невыносимая, пульсирующая боль.

Мои попытки унять источник боли прерывают самым грубым образом. Очередное подпрыгивание, и вместо земли под ногой я ощущаю эту землю пятой точкой. Дедушка Вим, будь он неладен, снес меня подсечкой, как заправский футболист подкатом. На этом старик не остановился, моя шея оказалась в железном захвате. Рывок, что-то хрустнуло, и боль ушла.

— Повезло тебе, малец. — Этот странный дедок держит мою голову у себя на коленях. — Как есть везунчик ты.

— А-а, э-э… — Язык плохо слушается команд разума. — Чифо слуфило…

— Тебя настигла падучая Древних, — скороговоркой тарабанит Салис. — Мне говорили, что она возможна только у детей! Я не знал…

— Да ничего страшного, ивир всегда под боком.

Дар речи полностью вернулся ко мне. Пытаюсь утешить чтеца.

— Мы в тебя влили семь капсул, Дим, семь… — качает головой Вим. — Ты был мертв двенадцать минут, малец.

— Как мертв?

Не понимаю, я же жив, это явно не ад и уж тем более не рай, с такими-то лицами рядом.

— Трупом был. И ивир не помогал, пока мы не догадались вынести тебя с завода.

— Но… Но двенадцать минут!

Это же уже все, я должен был стать «овощем», мозгу положено умереть от кислородного голодания, разрушаются связи.

— Неисповедимы пути Древних, все в их власти… А теперь поспи.

— Но я…

Дед нажимает на какую-то точку на шее, и я отключаюсь, будто робот какой.

Это начинает раздражать. Безмерно. Я что, барышня кисейная? По несколько раз на дню валиться без чувств? Тьфу. Что ж так темно-то! Ни зги не видно. Протираю глаза, неужто ослеп? Но стоит мне попытаться встать, как стукаюсь головой о что-то. А-а-а! Твою дивизию! Меня похоронили заживо? Судорожно ощупываю пространство вокруг меня. Так и есть, я в чем-то похожем на гроб!

— А-а-а! Выпустите меня! Я живой! — В панике стучу ногами и кулаками по холодному пластику.

Вдруг что-то щелкает, и верхняя часть «гроба» с тихим шипением отходит вбок.

— Не ори. — Свеча в руках Вима нестерпимо режет глаза, привыкшие к абсолютной темноте. — Вылазь отсель. Голову береги, тут низкие потолки.

И правда, как только выбрался, пришлось согнуться чуть ли не вдвое, чтобы не врезаться в потолок. Где мы? Землянка какая-то, ей-богу. Только в центре ее длинный, почти в три метра, цилиндр, мерно гудящий, с блеклыми точечками разных цветов. В нем я и находился, судя по всему.

— Иди за мной. — Послушно следую за стариком. О, лестница, деревянная. — Прищурься. — Мне нетрудно.

Резкий свет на миг слепит, несмотря на плотно закрытые веки. На ощупь поднимаюсь по шатким ступеням.

— Ляг на пол, полежи. И главное, моргай часто-часто. Поможет.

Тьфу, откуда он взялся, знаток.

Судя по всему, я нахожусь в доме Вима. Привычный по подворью Тука вид в этом домике. Необлагороженные стены, кирпичная печь с дымоходом по-белому…

— Пришел в себя?

— Да, вроде все в норме.

Я и правда чувствую себя изумительно, как заново родился.

— Садись за стол. — Пристраиваюсь на табуретке. — Пей.

Принюхиваюсь, в предложенной кружке на дне плещется грамм пятьдесят самого натурального самогона. Морщусь.

— Пей, я говорю.

Ну, надо так надо. На удивление, алкоголь легко проскакивает, по телу разливается приятное тепло.

— А теперь слушай. Внимательно слушай.

С Вимом происходит разительная перемена. Только что рядом со мной сидел добряк дедуля, а сейчас… Сейчас я смотрю в холодные, расчетливые глаза. Такие я видел не раз у Сергея Палыча, начальника аналитического отдела службы внешней разведки, да у отца. Передо мной сидел матерый, опытный волчара, умный, многое повидавший, опасный, как рота спецназа.

— Слушаю.

Назвать его сейчас дедушкой не поворачивается язык.

— По данным «реаниматора»… Да-да, не косись на подвал, ты двое суток провел именно в «реаниматоре». Ивир помогает не всегда. — Идиотский мир! «Реаниматоры» в подвале! Дедули странные. Воскрешение после дюжины минут! — Не помог и «реаниматор».

— Но я…

— Я сказал слушать, а не говорить. Ты не жилец. Точка. Месяц, от силы два — и все. Капсула Древних не ошибается никогда. Твой мозг сейчас работает на ивире. — Это как? — Он замещает умирающие ткани. Но так продолжаться долго не может. Разрушение неминуемо.

— Значит, я ходячий мертвец?

— Да.

Вот черт!!! Выжить в тех ситуациях, что были, и подохнуть от гребаных знаков! Чувство вселенской несправедливости поднимается из груди.

— Но, может, есть шанс.

— Помочь может только сифуз.

Что это за сифуз? Впрочем, неважно, значит, шанс есть!

— А где его достать? Или купить?

— Нигде. Его никто не продает, нет таких идиотов, продавать сифуз. Ну, если у тебя нет нескольких сотен миллионов. И не достать его просто так, тем более за такой короткий срок. — Горло мгновенно пересыхает. — Забудь, эх, зря я о нем заговорил. Только внушил тебе ложную надежду. — Пошатываясь от этих новостей, встаю из-за стола. — Я не договорил. Даже этот месяц, что я тебе выделил, ты проживешь только в том случае, если будешь ежедневно принимать ивир.

— Каждый день?

Тупой вопрос, он же все объяснил, но мысли мои далеко.

— Каждый. Я мог бы продлить твой срок почти вдвое, благо кое-что умею. Но увы. Сегодня в порт прибывает навис Торговой Лиги, и я улетаю почти на месяц с Ростарга.