Валерий Иващенко - Безумный аттракцион

— Рахман! Живой! — крикнул Бригадир. — Мы уже, грешным делом, думали, что забил тебя колдун. Где он?

— Неудачно в чехарду с носорогом поиграл, — ответил Рахман, демонстрируя трость. — Как вы?

— Вроде разобрались. Ты вот вернулся — значит, без потерь. Только Спец ранен. Две пули словил, да и Крот пропал. Среди трупов его нет, я все проверил. Думаю, что прибежит скоро.

Бригадир многозначительно посмотрел в сторону Макса и продолжил:

— Макс в порядке, в нокауте. Ну порвали его слегка, не без этого, но не смертельно, жить будет. Сейчас к нему подходить опасно. Тебе лучше не соваться, у него теперь своя охрана, но она тебя не знает, может и зашибить ненароком. Так что один к нему не подходи. Ты не представляешь, что здесь было! Ты когда Макса освободил и с Саньком сцепился, эти твари как с цепи сорвались. И все на бабу бросились. Макс отбивался как лев. Я и не думал, что у него такие способности! У него что-то в башке сломалось. То ли от колдовства, то ли от страха, но все свои подвиги он ради нее совершил. Тварей разбрасывал, как котят. И все про нее кричал, раз пять ей в любви признался. А потом, когда они почти до нее добрались, он вместо нее подставился. Получил по шапке, не без того. Его начали рвать, но тут она освободилась. Вышла из ступора, и что тут началось! Я тебе скажу, это не девушка. Это пещерный тролль в юбке. Вернее, без, но об этом говорить нельзя. Она уже недвусмысленно намекнула, лично я ей верю. В ухе до сих пор звенит. Она голыми руками этих тварей рвала, как тузик грелку! А когда корягу нашла, видишь, вон лежит, так тут такое веселье началось! Словом, мы со Спецом лишь вторыми номерами работали, так, на подхвате были. Только успевали подранков добивать. В общем, если бы не она, не было бы нас. Разодрали бы нас на тысячу маленьких медвежат. А как все закончилось, она неожиданно стала очень застенчивой. И это после столь убедительной демонстрации, что будет, если она обидится. Я ее боюсь, честное слово. Теперь вот над Максом слезы льет. Никого к нему не подпускает. Но с ним все нормально, очнется скоро. Я проверил, пока она из палатки себе платье кроила. Вот со Спецом хуже. Рана не смертельна, но помощь нужна быстро. Предлагаю дождаться Крота и сваливать.

— Согласен.

Рахман подошел к Спецу. Тот устало поднял глаза и спросил:

— Ну что, братишка, славно погуляли? Похоже, я все-таки вплотную подобрался к главному событию в своей жизни. Ты вроде так это называл? Как ты думаешь, там меня примут? Я по твоему мосту этому, ажурному, пройду?

— У воинов свои пути вознесения, — просто ответил Рахман. — А тебе-то что? Еще рано думать о погосте. Тебе только до вертолета дойти, Бригадир тебе поможет. А внизу и не такое лечат.

Рахман осмотрел раны, нажал на какие-то точки. Спец вынес процедуру стоически, лишь пару раз крякнул, прикусив губу. Рахман выпрямился и произнес:

— Я какие мог каналы закрыл. Угрозы жизни нет, но положение сложное, я не справлюсь. Надо вниз, и срочно.

Он внимательно посмотрел на Спеца, спросил:

— Перстень у тебя?

— У меня. Откуда знаешь? Ты же его Бригадиру давал!

— Отдай. Мне он нужен. Еще надо Врата закрыть.

— Это куда это ты собрался? — поинтересовался Бригадир. — Неужто не все еще?

— Зверушку видел? Проведать хочу, ему домой надо. А я провожу. Сам может не уйти, надо дорогу показать.

— Так это ты в гости к твари собрался? Он же тебя сожрет!

— Может, — не стал врать Рахман. — Но Врата закрыть надо. Отдай перстень.

Рахман окинул взглядом поляну, посмотрел наверх и продолжил:

— Я сейчас быстро посмотрю, что с собой принесли эти маги, и пойду. Времени у меня почти совсем нет. Медлить нельзя. А вы, как Макс в себя придет, спускайтесь к вертолету. Помоги Спецу, хотя я думаю, что дойдет сам. Меня не ждите, Крота тоже. Встретимся внизу.

— Эй, эй, — возмутился Бригадир. — Придержи коней. Что ты там насчет Крота говорил?

— Нет больше Крота, погиб. Меня собой закрыл. Вот его тело, похороните.

— Вот гадство! Ты уверен, что это Крот? Я не видел. Ты ничего не перепутал?

— Такого не перепутаешь, он меня спас. И не только меня. Заклятие мощное, половину бы накрыло. Крот его на старте принял. На себя, целиком. Я за него отомстил, но де́ла не доделал. Так нельзя.

— Вот гадство, — повторил Бригадир. — Вместе пойдем. Я хочу поучаствовать.

— Нет, — резко отрезал Рахман. — Я один.

— Я тебя не отпущу, у меня к этому пресмыкающемуся свои счеты. Ты один не справишься, тут помощник нужен, гомо сапиенс.

— Нет, Бригадир, ты мне помочь не сможешь. Я один.

— А вот это не тебе решать. Я с тобой, это не обсуждается.

— Правильно шаман говорит: вдвоем идти нельзя. Втроем пойдем, — подал голос Спец. — Это куда вы без меня собрались? Так не честно, я тоже хочу.

— Тебе точно лучше остаться. — Рахман растерянно посмотрел по сторонам.

— Я сам знаю, что для меня лучше.

Спец с трудом встал и с вызовом посмотрел на Рахмана.

— Я, может, впервые понял Цель. Смысл. Предназначение — называй как хочешь. Я иду не ради вас, я иду ради себя. Не ради выгоды или из-за страха. Я, может, понял, что жил криво, пусто. Теперь появилось то, ради чего стоит умереть. Негоже бросать на полпути стоящее дело, тем более что я могу. Я не знаю, чего ты там сделал, но после твоего массажа я почти как новый. А без меня вы не справитесь. Вы же как дети, вечно во что-то вляпаетесь. И еще у меня граната осталась и взрывчатки вагон. Я на крайняк эту пещеру обрушу. Гад будет из-под завала года три выбираться. В общем, вы со мной или я один.

Рахман обреченно посмотрел на Спеца, потом на Бригадира и произнес:

— Мужчина сам выбирает свой путь. Кто я такой, чтобы лишать его свободы воли? Уходим через три минуты. Поторопимся, времени совсем мало. Надо успеть, пока он слаб и боится.

Рахман отошел и с головой погрузился в разбор поклажи колдунов, внимательно разглядывая оставшиеся после них склянки, коробочки, порошки.

Бригадир подошел к девушке и что-то объяснил ей, рисуя на песке какие-то схемы. Спец, тихо ругаясь, обшаривал трупы в поисках подходящего оружия.

Через три минуты трое мужчин собрались на тропе. Выглядели они ужасно: побитые, уставшие, покрытые потом, грязью, кровью, в изодранной одежде и бинтах. Двигались тяжело, с трудом переставляя ноги, словно у каждого на плечах висел тяжеленный рюкзак. Но в глазах горела злость, решимость и упрямство.

— Не отставать, идти недалеко. Минут тридцать-сорок. Кто не может, пусть лучше остается.

Рахман выразительно посмотрел на Спеца. Тот только широко улыбнулся и проворчал:

— Сам не облажайся. Иди, чего уж! Без сопливых скользко.

Рахман еще раз сокрушенно покачал головой и двинул вперед. За ним захромал Бригадир. Спец глубоко вздохнул, прогоняя боль, выплюнул горько-соленый сгусток из слюны, дорожной пыли и еще бог знает чего и шагнул за товарищами.