Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

– У нас другой приказ, милорд, – сказал Рабендат, – и здесь командуете не вы.

Даэринт поспешно выдвинулся вперед в сопровождении четырех неусыпных из посольской стражи.

– Арестовать его! – проскрипел он. – Арестовать убийцу посла!

– Старший Эревешич взят под стражу, – отчитался Рабендат. Мертвые Дома Эревешичей сплотились вокруг Тереванта. Он и Даэринт стояли, глядя друг на друга через забор из костей.

– Отвести его в лагерь! Отправить поездом в Хайт, пусть предстанет перед правосудием Короны, – настойчиво голосил Даэринт. – Уберите его отсюда.

– Пропустите секретаря, – приказал Теревант.

Старик протолкнулся сквозь строй, вцепился Тереванту в руку. И зашептал:

– Глупец, я давал тебе шанс сбежать. Делал все, лишь бы не дошло до непоправимого.

– Вы убили моего брата?

– Я всеми способами пытался предотвратить неизбежное. Если бы не твое упрямство, он бы жил и был коронован. Однако… пришлось поступить, как пришлось. Все, что я сделал, было сделано ради Хайта.

– Что же вы сделали?

– Никогда не колебался. Корона оценит, что я никогда не колебался. – Вот так. Не Дома, не Бюро, но Корона. Ольтик пытался заполучить Гвердон дипломатией, Лис – коварным обманом, однако все это время существовал третий план, порожденный безысходностью и холодным расчетом.

Даэринт бессильно толкнул Тереванта и повысил голос:

– Убийца родичей не имеет права носить семейный меч. Души оберегаемых отринут его. Род Эревешичей оборвался на Ольтике. Этому предателю вы ничем не обязаны.

– Я его не убивал. Не знаю, как вы это проделали, но…

Даэринт надменно усмехнулся:

– Снова ложь. Ты заколол брата.

– Вы все сражались вместе с моим братом, – громко заявил Теревант. – Вы знаете, как мастерски он обращался с оружием. Он был непобедим даже с обычным клинком. Думаете, я мог бы его побить, когда при нем был Меч Эревешичей?

Череп кого-то из посольских скелетов провернулся и посмотрел на Даэринта.

– Наверно, нам всем стоит вернуться в лагерь, ваша милость.

– На это нет времени. Мы уже у самой цели. За этой стеной два последних образца смертельного для богов оружия. Сама Корона повелела мне завладеть ими. Я исполняю повеление Короны.

– Он знает, что оружие здесь, – крикнул Теревант, – потому что сам продал меч Эревешичей за сведения об этом месте!

– Он лжет. Корона бы никогда…

– Доктор Рамигос, подойдите к нам!

– Тьфу ты, черт. – Призрачный огонек снова обрел жизнь. Рамигос показалась из упырьей ниши и двинулась к ним, осторожно переступая через завалы. Даэринт в ужасе смотрел, как она приближается; Рамигос с неловкостью кивнула ему. – Это правда. Состоялась сделка. Раку за местоположение бомб и указания, как их использовать. Не скажу, что случилось в посольстве, но меч попал ко мне.

Она заняла нейтральную полосу между упырями и мертвыми, окутанная блеклым колдовским светом, словно обреченная на проклятье неприкаянная душа.

– Что это меняет? – завопил Даэринт. – Под угрозой Хайт! После падения Гвердона следующие – мы! Короне необходимо это оружие! Сносите стену!

Отряд бойцов Короны навалился на строй Дома Эревешичей, но те не дрогнули и оттеснили посольских. Даэринт хотел было пробиться сквозь ряд мертвецов к королевским инженерам, разместившимся у стены, но Рабендат шагнул вперед и бережно обхватил принца руками.

– Мы возвращаемся в лагерь, ваша милость…

И тогда распахнулась преисподняя.

Первым это заметил Крыс – или первым почувствовал. Здоровенный упырь начал действовать за миг до того, как все началось. Раскидывая мусор, он взлетел на гору перекрученных железяк, его жаркое дыханье исходило паром в прохладе пещеры. Когти выпущены, оскалена пасть. Но все равно он был слишком далеко.

Рамигос тревожно оглянулась, испуганная броском упыря. Ряды хайитян ощетинились ружьями.

Мгновение, и перед Теревантом прямо из воздуха выскочило стальное острие. Шип из светлого металла возник из ниоткуда, непостижимо воплотился в вещественном мире. За ножом появился человек: молодой, бледный, одетый в лохмотья. Темные, спутанные волосы и борода, грязная ладонь стискивает рукоять. Он двигался как танцор, не прерывая пируэт, переступал из одной точки пространства в другую и вообще не оказывался в промежутках, разделяющих эти точки.

За заградительной стеной, отделявшей от бомб, Теревант услыхал отдаленный толкущий скрежет, будто по камню чиркнула громадная масса металла.

Лезвие ножа исчезло, как у ловкого фокусника, а потом появилось заново – в груди Рамигос, глубоко всаженное ей под ребра. Непроизнесенное заклинание угасло у нее на губах, и она начала оседать.

Вихрем закручиваясь вокруг Рамигос, убийца с плавным изяществом отпустил рукоятку ножа. Двигаясь, он распался на части, рассыпался крутящимся облаком из ниток, лоскутов и кровавых капель. Крыс достиг убийцу через миг, как тот исчез, и тяжелые упыриные когти прокололи лишь воздух. В глотке Тереванта лопнуло, исторглось имя МИРЕН, оставляя горький вкус досады и ненависти.

Теревант поймал Рамигос до того, как она упала на землю. Ее окропленные кровью губы просипели то же самое слово – гнев старейшего упыря излился из всех живых уст в пределах досягаемости. Чародейка весила всего ничего, словно полые кости. Его потрясло, сколько жизненного тепла выплескивал из нее липкий поток. Он хотел остановить кровотечение, да только не знал как. Если бы так ужасно ранило солдата под его началом, то он бы дал воину умереть, чтобы затем он нес свое вечное неуспение. Распрощался с плотью.

Крыс заревел от злобы. Мечники Эревешичей рывком выдвинулись вперед, прикрывая Тереванта в оборонительном построении. Наставили на Крыса обнаженные клинки. Старейшина зафыркал, захрапел, другие упыри бросились к нему.

Рамигос цеплялась за Тереванта, пыталась ему что-то сказать. Он разобрал слова «Черные Железные» и вроде бы «святой» или «светлый», но ничего вразумительного не понял.

Она умирает. Думай. Она чародейка. Вживители под его кожей – это талисманы для некромантии. Благословленные самой Смертью булавки, предназначенные пришпиливать душу к месту, посадить на якорь в смертном мире. Он понятия не имел, как они действуют, но схватил ее правую кисть, ее острые ногти и ткнул ими свое запястье. Вдавил их под кожу, чтобы она почувствовала железную гирьку вживителя. В горле забулькала кровь – ей пронзили легкое, но она сумела впиться ногтями поглубже, и колдовская сила потекла в нее сквозь него, словно по жилам побежал миллион крохотных пузырьков. Вживитель накалился под кожей до волдырей – что-то она там с ним делала. Хваталась за Тереванта как утопающая за корягу.

Рамигос слабой рукой уперлась ему в лицо. Подвинула его голову, чтобы он посмотрел на заградительную стену в конце пещеры.