Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

Барсетка опустилась рядом с ней на колени.

– Мисс, мы идем к владыке Крысу. Упыри собираются внизу. Он зовет к себе Карильон. Вы пойдете?

Эладора снова покачала головой. Она забыла, как разговаривать.

Кари помедлила.

– Эл. У меня куча знакомых контрабандистов. Шпат говорит, что этой ночью они уплывают – у них на берегу спрятано судно. Это лучшая возможность выбраться в безопасное место, если ты согласна.

Будут новые волны вторжения. Новые боги.

Она встала. Платка не было, поэтому вытерла нос об рукав.

– Я пойду к Келкину, – тихо сказала она.

Кари разочарованно сникла.

– Ну, е-мое, Эл!

– У меня… у меня появилась наметка одной идеи. В теории.

Упырица просияла:

– И господин Келкин будет знать, что делать.

– Господину Келкину, – пробормотала Эладора, – моя идея здорово не понравится.

Тереванта обнюхивали и обшаривали неведомые существа. Шершавые языки облизывали руки, проскальзывали в рукава, чтобы опробовать на вкус рубцы от вживителей. «Упыри, – подумал он, – на стадии одичания». В Хайте трупоедов истребили столетия тому, но он помнил старые байки. Молодые упыри могут сойти за людей и разговаривают по-людски, а древние упыри – это легендарные чудища, некрофаги-полубоги подземного мира. Между этими двумя ступенями развития лежит период дикости, когда эти твари становятся свирепыми хищниками и кровожадными падальщиками. Он попал в середину стаи двуногих волков.

«Оставайся спокоен. Не делай угрожающих жестов. Но не притворяйся мертвым – трупы они едят. О, смерть, кажется, они оголодали. Церкви вменялось их кормить, но священники закрыли трупные шахты».

– Еды у меня нет, – сказал он. Упыри вожделенно зашушукались и заухали. Один потянул его за китель, надавив когтями на болезненный шрам. Другой толкнул, и Теревант опрокинулся. В темноте не видно, куда ступаешь.

К стае присоединились другие упыри, они что-то приволокли с собой. Он их не видит, но в туннеле стало тесно, послышались влажные шлепки, треск разрывания. Запахло кровью. Они раздобыли труп и теперь его расчленяют. Отрывают конечности, ломают их на части. Живот свело рвотным спазмом, и в груди опять запылала боль. Нелепица, но один из упырей передавал ему мясную культяшку, будто они ожидали, что он присоединится к их смрадному пиршеству. Он взял кусок плоти и отложил в сторону.

Один из страшил покрупнее вдруг взвыл, и Теревант не смог разобрать, что это – повеление, вопрос или просто животный рык.

И тогда они подняли его, и целая стая его понесла, потащила бегом по туннелям. Он закричал – но они двигались сквозь туннельную тьму с такой быстротой, что до него не долетало и эхо от криков. Он брыкался, но твари чудовищно сильны. Когтистые лапы обхватили лодыжки и руки, закрепив его, как в капканах. Другие когтистые лапы заглушили вопли, зажав ему рот. Вереница трупоедов мчалась, как поезд на всех парах, рассекала глубины под городом. С каждым поворотом он лишний раз убеждался, что они расквасят ему череп о какое-нибудь невидимое препятствие, или же половина упырей свернет в одну сторону, половина в другую и его разорвут пополам.

Упыри спускались все ниже. Временами гонка по городским подземельям приводила их к гигантским расселинам – подвалам, рельсовым туннелям или же невидимым пещерам – и упыри перескакивали через них: холодный ветер обдувал лицо Тереванта, и стая слаженно рычала, переносясь через пропасть.

Затем стая резко остановилась. Судя по звуку, некоторые упыри расходились в стороны, приглушенно бурча и порыкивая друг на друга. Внезапно они стали очень осторожны. Тереванта положили на грубый пол меж трещин и искореженных листов металла – будто снесли на свалку железного лома. Под ребра подпирала ржавая труба, а щека уткнулась в разбитые стекла. Воняло тухлятиной и едкими химикалиями. Что-то противное – намного меньше упыря, где-то с кошку, но холодное и вязкое – шмыгнуло через ногу. Куда они его принесли?

Земля задрожала – нечто по-слоновьи грузное подступало к нему. Жаркое, болезнетворное дыхание. Упыри подвывали уже смиренно, даже благоговейно. Громадные когти оторвали Тереванта от земли, а затем самое страшное – это существо завладело его речью . Слова вызревали у него в животе гнилостными плодами и комковатой рвотой лились изо рта.

– УРРХ. МОНЕТКА ЗАКАТИЛАСЬ В ВОДОСТОК. КОТЕНОК В МЕШКЕ, ЧЕЛОВЕЧЕК ИЗ ХАЙТА. КАКОЙ С ТЕБЯ ПРОК? У ТЕБЯ ДУША УШЛА В КОСТИ. ГДЕ ТЫ ТАМ ПРЯЧЕШЬСЯ – ДОСТАНЕМ КОСТНЫЙ МОЗГ, ПОИЩЕМ?

Существо уронило его – Теревант шлепнулся на растрескавшийся пол, но губы продолжили двигаться. Собственный голос гремел в ушах.

– ТВОЙ ДВУЛИЧНЫЙ ПРИСЛУЖНИК НАМ ПРИШЕЛСЯ ПО ВКУСУ. ОН ВЫЛОЖИЛ ВСЕ СЕКРЕТЫ. ТЫ – ПОВЕЛИТЕЛЬ ТЕХ СОЛДАТ, ОНИ ТЕБЯ ПОСЛУШАЮТСЯ.

Теревант попытался заговорить, объяснить упырям, что он – преступник в розыске, что отныне он лишен всякой власти над войсками Дома Эревешичей, но чудище все еще держало его за горло.

– СКАЖЕШЬ ИМ, ЧТО НИКАКИХ СОКРОВИЩ ЗДЕСЬ ОНИ НЕ НАЙДУТ.

Чудище отпустило его. Теревант втянул воздух.

– Зачем тебе это нужно?

– МЫ ПРИШЛИ СЮДА ПЕРВЫМИ. – Старейшина упырей присел подле него на корточки. Вместо рта человека он завладел хором своих меньших собратьев, их разноголосый скрежет, кашель и лай каким-то образом складывались в грубые наждачные слова: – ВСЕГДА, КОГДА НАДВИГАЛАСЬ ТЬМА, МЫ ИСКАЛИ ПРИБЕЖИЩЕ НА ГЛУБИНЕ. ЗАМЫСЛЫ КЕЛКИНА РУХНУЛИ. МНОГИХ НЕ МИНУЕТ ГИБЕЛЬ. МЫ УКРОЕМСЯ ВНИЗУ, ПОКА НЕ СТИХНЕТ БУРЯ, А ПОТОМ УЛИЦЫ ЩЕДРО ОДАРЯТ НАС УРОЖАЕМ МЕРТВЕЦОВ, БУДЕТ ЕДА. ТАК ПОСТУПАЮТ УПЫРИ. – Чудище наклонилось к нему вплотную, Теревант слышал, как шуршит его язык. – ВЕЛИ ИМ УЙТИ.

– Они не станут меня слушать.

– ТВОЯ СИЛА БЛИЗИТСЯ, ЧЕЛОВЕЧЕК ИЗ ХАЙТА. Я ЧУЮ ЭТО. КОГДА ТЫ ЕЕ ОБРЕТЕШЬ, ТЫ ЗАСТАВИШЬ ИХ УЙТИ. УДАЛИТЬСЯ СТРОЕМ В СВОЮ СТРАНУ ПРАХА И БОЛЬШЕ НЕ ТРЕВОЖИТЬ МОЙ ГОРОД. – Упырь хихикнул. – ДАЭРИНТА МОЖЕШЬ ОСТАВИТЬ НАМ. В НЕМ ОСТАЛОСЬ МАЛОВАТО ДУШИ , НО Я ПОГЛОДАЮ ЕГО КОСТИ.

Разгорался странный, чуждый свет. Сияние разливалось по каменной палате. Этот подземный пузырь был широк, сотни футов в разные стороны. Горы и завалы металлолома, разбитого, перекрученного, словно великаний ребенок побросал сюда свои надоевшие сломанные игрушки. По контрасту, величественный свод потолка сделал бы честь прекраснейшим соборам на свете. Он состял из жемчужно-белого камня, что…

– Мы под Новым городом.

– Разумеется. – Из другого туннеля показался творец волшебного света. Это была доктор Рамигос. Ее накидка вымокла и изорвалась, кровоточили многочисленные ссадины. Новые упыри выталкивали ее на середину, как давешние несли сюда Тереванта. – Вплоть до Кризиса здесь был прежний квартал Алхимиков. Здесь изготавливались те самые божьи бомбы. Но вы положили этому конец, не так ли, владыка Крыс?