Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

«Не его, а тело », – подумал Теревант. Этот труп на полу больше не Вант. Все, что являлось Вантом, выжег дотла уничтоживший его священный огонь. И все, чего они добивались от тела – немного еще неразложившейся памяти, имя или подсказку, запечатленную на рубцеватой ткани мозга.

– Его тело здорово подпортили, – проговорила некромантка.

– Кроме того, что подстрелили, зарезали и сожгли?

– Да. – Она оттянула края разреза, добираясь до кишок Ванта, покопалась в них. – Чтение таких знамений за пределами моего мастерства.

– Но вы сумеете возвратить его назад?

Она постучала ножом по выпяченному вживителю.

– За эти кости уцепилось совсем мало жизни, но я попытаюсь, – прошептала она. Казалось, храм поглощал любой звук. Даже зубчатый нож царапал приглушенно.

Вошел Йорас и молча смотрел, как работает инструмент, потом сообщил:

– Щекотно, сэр, когда вас так свежуют. Странно, когда чешутся кости. – Скелет передернулся.

– Тихо, – шикнула некромантка.

Тишина, наполнявшая подвальную комнату, становилась молитвой, заупокойным гимном. В этой тишине проступали слова. Некромант потянулась к посмертной урне во дворе наверху, чтобы подпитать свое колдовство – позже служба обеспечения подведет баланс, но крестьянских душ, вырабатываемых в поместьях Эревешичей, хватит покрыть затраты посольства с избытком. В комнате оседал зловещий, голубоватый туман. Потусторонний миазм, прохладный на ощупь. Он приставал к вживителям – и к Тереванту, и к Йорасу налипли полоски призрачной мглы, но наибольший ком духовного вещества собрала некромантка и сейчас подталкивала его к трупу Ванта. Вещество поглощалось его вживителями. Теревант видел, как поднимают мертвых, множество раз. Наиболе часто это оказывались неусыпные солдаты Империи, заново приковывавшие души к смертельно уязвленным телам. Первые несколько минут тело дергается, как марионетка, и становится видно тлеющую тень духа, насаженную на железные вживители. Неусыпные не возвращаются по-настоящему, потому как по правде они и не уходили. Они пристегиваются к костям, вместо того чтобы перейти грань. Как при кораблекрушении человек цепляется за скалу, тогда как течение стремится унести его в море.

Он повидал и то, как поднимают павших враги, оживляют безумные боги. Слепо и наспех боги изблевывают души и втискивают их в тела тех, кого возвращают служить или корежат безжалостными чудесами. Он видел воскрешенных на поле битвы солдат, живых, но ужасно искромсанных. Видел, как они возвращаются в туловища, составленные из материи богов, восстают с древесными ветвями вместо рук, под коростой чистого золота, перекрывающей кровотечение. Воскрешенные никогда не приходят назад нетронутыми.

Здесь по-другому.

Эдорик Вант не пришел совсем.

Существо, которое они состряпали, двигалось как животное, сопело и тихонько поскуливало. В святилище некроманта оно сползло со своих похоронных дрог, разогнулось и заковыляло запинающимся шагом.

Существо-Вант покружило по подвалу, ко всему принюхиваясь и лапая руками. Теревант держал ладонь на эфесе, на случай, если оно окажется агрессивным.

Не глядя на некромантку, он окликнул ее:

– Сколько оно проживет?

– Несколько дней. – Она глубоко вдохнула. – Если я не обновлю потом заклинание. Мне-то это не слишком сложно, но… – Она замешкалась. – Где вы собираетесь его держать? Здесь его оставить нельзя.

Хороший вопрос, не из тех, на которые Теревант заготовил ответ.

– Я его держать не собираюсь, – сказал он. – И никому об этом не рассказывайте. Это вопрос государственной безопасности.

Йорас сопроводил созданье в прихожую и надел на него плащ с капюшоном, стараясь скрыть худшие ожоги. Темной ночью, под дождем, проходя мимо вдрызг пьяный, вы, может, и спутаете этакого монашка с живым существом – но если вы настолько ненаблюдательны, то вряд ли сами вернетесь домой живым.

– Ну, поглядим, что он помнит. – Теревант выступил вперед и повысил голос: – Вант?

Неумершая тварь вздрогнула, повернула окровавленную голову к нему. Что-то там промелькнуло, нечто разумное, помимо шарнирных движений зомби, но оно – не Вант.

– Ты помнишь, кто тебя убил?

Разломанная челюсть беззвучно зашевелилась. Существо сокрушенно потрогало горло.

Затем кивнуло.

Из посольства они вышли через черный ход. Йорас задержался на пороге.

– Как неусыпному мне не положено покидать территорию посольства.

– Наше дело официальное. Идем.

– Об этом должно быть письменное распоряжение, – пробормотал Йорас, но существо-Вант уже шмыгнуло на улицу, и скелет припустил следом, на бегу застегивая на лице маску.

Вант привел их к станции подземки. Теревант подавил нервный смешок, когда зомби стал теребить свои лохмотья в поисках монетки на билет.

Теревант обошел мертвеца и купил у кассира три билета.

– С вашим другом все хорошо? – спросил клерк, кивая на фигуру в капюшоне.

– К нему бог прикоснулся. – Жестокость Божьей войны объясняла любые странности. – Мы за ним присмотрим.

В этот час поезда в основном пустые, и в их распоряжении был целый вагон.

Полусожженная шея Ванта изнемогала под весом собственного черепа. Голова падала взад-вперед в такт раскачиванию поезда, пока они грохотали по упырьим туннелям под обширным городом. Вагон заполнялся по мере того, как они проезжали Пять Ножей, Дол Блестки, Замковый Холм. Некоторые подозрительно косились на закутанную фигуру солдата в маске, но Теревант улыбался, приветливо махал, и они отводили взгляд.

– Мы проехали смычку с Новым городом, – поделился наблюдением Йорас, – следующая остановка – восточная Мойка, а затем порт.

Теревант пожал плечами:

– Посмотрим, что будет дальше.

На остановке в Мойке существо-Вант встрепенулось и подскочило. Теревант поспешно не дал упасть его плащу. Гвердону досталась изрядная доля страшил и чудищ, но ходячий труп из ряда вон даже в этом зверинце.

Они поднялись за Вантом на поверхность, шли за ним сквозь муравейник улочек древней части Гвердона. Сейчас твари шагалось легче, будто жизненные привычки возвращались с приближением к месту гибели.

Эта часть города – пограничная зона между Старым и Новым, самая западная граница Кризиса, и ее распирало от невообразимых построек. Справа скалились темными окнами многоэтажки и обшарпанные дворы-колодцы – клубок переулков с грабительскими укрывищами между криво построенных стен. На другой стороне улицы то же самое, только вперемешку со вторгнувшимися, жутковатыми строениями ангельско-небесной природы. Над их головами изгибался пешеходный мост, три четверти его пролета достроились в Кризис элегатной дугой из лунного камня, жаль, обрывавшейся, не дойдя до дальнего конца, поэтому местные растащили разбитый на мели корабль и перекрыли дыру, нагромоздив канаты и доски.