Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

С переулков по обеим сторонам их сверлили недружелюбные взгляды.

Темно, единственный свет давали каменные фонари с левой стороны улицы. На небе лишь узенькая полоска месяца. Они юркнули в подворотню, чтобы разминуться с пьяной толпой, высыпавшей из таверны, дали крюк, обходя ночные веселые дома возле Морского Привоза. Укрылись от патруля городского дозора. Труп привел их в один переулок и ненадолго остановился. Прижал руку к горлу, ощупывая рану. Челюсти задвигались, но говорить он все равно не мог. Другая рука напряглась, зашарила вокруг талии, словно искала оружие. Тереванта пронзила тревожная мысль: «А что, если оно ищет мести своим убийцам?» Тогда как он хотел установить их личности и предать суду, возникали сомнения, что зомби столь же щепетильно придерживается тонкостей закона. А какой прогремит дипломатический казус, когда обнаружат, что бывший третий секретарь хайитянского посольства бегает по городу и валит людей, хотя бы тех, кто, вероятно, того заслужил!

– Вант, – позвал Теревант. – Нам нужны сведения. Как вы погибли? Что вы делали здесь той ночью?

Зомби повернулся к нему. Челюсть судорожно задергалась – затем устремился дальше по улице.

Они прошли вдоль ряда заброшенных домов. Показался уличный знак с названием – Гетис Роу.

У дверей некоторых домов лежали венки из свежих цветов.

– Памятные подношения, – промолвил Йорас. – Эту улицу начисто вымело в Кризис. Людей убивали на месте или сгоняли на Морской Привоз.

Вант приостановился у одного из домов, потом взошел по ступенькам на крыльцо.

– Придержи его тут, – приказал Теревант. Йорас бросился вперед, оттаскивая зомби. Существо-Вант не сопротивлялось, но его рука опять полезла к горлу, а другая искала на поясе кинжал или меч.

Теревант протерся мимо обоих и подошел к парадной двери. Дверь не заперта.

Внутри запустение. Он прошелся по комнатам, стараясь восстановить историю этого дома. Были семьи, что жили здесь до Кризиса, набивались по семь, по восемь человек в одну комнату. На первом этаже таких комнат три. Сейчас они пустовали, но недавно еще были заселены, а позже сюда забирались бродяги и воры. Все ценное из комнат повынесли. Под ботинками скрипели расколотые тарелки, тряпье, щепки отвалившейся с потолка обивки. Сломанная алхимическая лампа отбрасывала пятно зеленого света на стену спальни.

Впрочем, наверху обстановка иная. Верхний выход на лестницу преграждал перевернутый гардероб. В нем пробиты две дыры – от пуль, судя по виду. А на дальней стене красноватый подтек между расколотыми панелями обшивки совпадал с одной из дыр. Здесь прошла какая-то ссора между соперничающими бандами. Перевозчиками оружия, предположил он.

Пропалины. Кто-то размахивал факелом – или же огненным мечом.

Комнаты второго этажа обчистили. Они напомнили ему разграбленный военный лагерь. Здесь казарма – теснились четыре кровати. Там столовая. Крысы растащили всю пищу до крошки. А в этой комнате…

Здесь определенно располагалась оружейная. Вскрытые ящики набиты соломой, разлитые бутылки с флогистоном, гранаты и прочее оружие раскидано по полу. Жестянку с иссушающей мертвопылью запинали под кресло. В комнате пованивало чем-то едким, будто рвоту замесили с пеплом. На полках имелись непыльные и без пятен сажи участки, значит, оружие с них поснимали недавно.

Теревант опустился на колено, рассмотреть сломанную клеть. На ней эмблема, которая попадалсь ему тысячу раз. Здесь в городе она повсюду, но впервые он увидал ее на войне. Клеймо гильдии алхимиков Гвердона.

Он попытался сложить все вместе. Некто с пламенным мечом – убийца Ванта? Святая Карательница? – заходит в парадную дверь, по лестнице пробивается наверх. Защитники пытаются остановить этот штурм, но их одолевают. Нападавший оставляет без внимания коллекцию ценных вооружений – несколько дней спустя дом грабит кто-то другой, буквально после того, как улеглась пыль.

Скрипит потолок.

Этажом выше есть кто-то еще.

Вынув меч, Теревант крадется по узкой лестнице на верхний этаж. В окошке видна улица, Йорас стоит у дома на карауле. Теревант машет, привлекая взгляд Йораса, потом беззвучно сигналит охраннику подтягиваться к нему. Йорас кивает и вместе с существом-Вантом направляется к крыльцу.

Следующий этаж такой же, как тот, что под ним. На балясине перил глубокая зарубка – кто-то промахнулся мечом. Выломанная дверь разнесена на мелкие кусочки. Застарелые наплывы крови на полу. Он выверяет шаги, высматривает собрата по незваному проникновению, но пока не показывается никто.

Заходит в спальню. Возле кровати комод, его затолкали в комнату под углом. Позади свободный промежуток, Теревант замечает отверстие, прорезанное в тонкой разделительной перегородке. Чтобы проползти – достаточно. Потайная комната.

Он опускается на колени и вглядывается в темноту. Там, похоже, какой-то чердак. Виднеется стол из досок, покрытый скатанными картами и листами бумаги. Он выжидал, прислушиваясь. Кто-то, наверное, также ждет по ту сторону стены, готовый всадить нож, как только он просунет голову в щель.

С минуту он обдумывал, не вернуться ли вниз за найденной жестянкой. Иссушающая пыль – токсин, разжижающий плоть. Струйка ее дыма в отверстие, и легкое облачко очистит комнату от любой засады. Однако эта пыль – ужасный способ скончаться, и без правильной защиты обращаться с ней трудно.

Жестянка осталась лежать внизу.

Но, конечно, кто бы ни сидел на чердаке, он об этом не знал.

– Эй, – крикнул Теревант. – У меня иссушающая мертвопыль, – соврал он. – Выходи добром, или я припорошу твой чердак.

Ему ответил женский голос:

– Вали нахер, козел, нет у тебя ни хрена.

– Есть. Один взмах кадилом, и твои легкие станут повидлом. Страшно так умирать.

– Нет ее у тебя. – В голосе звенела абсолютная уверенность. – Так что катись.

Судя по звуку, она рядом. Сразу за перегородкой. Он подступил вплотную, прижался к стенке, чтобы не было видно через дыру, пробуя сообразить, где она…

…и нож пробивает перегородку, пронзает ветхую обшивку и режет его плащ, его мундир, его кожу. Порез неглубок, но все равно больно. Из отверстия выскальзывает женщина, проносится мимо и, огибая на бегу, засвечивает локтем ему по горлу.

Теревант бросается в погоню, глотая воздух. Женщина уже этажом ниже. Спрыгивает с изяществом богини. Изяществом святой. Святой Карательницы. «Лемюэль был прав», – думает он, пока соскакивает со ступеней на площадку.

Она поджидает его в дверях оружейной. Мелкая и гибкая, одетая в кожанку поверх темного платья. Ее бедовые черты странно знакомы; на лице рябят точки шрамов. На плече сумка, полная бумаг – очевидно, стыренных с чердака. В руках жестяная емкость.