Екатерина Белецкая - Холод

— Пффф. Разумеется.

— Хватит препираться, — попросил Ит. — Давайте мы действительно сходим втроем. А вы в это время… ну, посидите еще с анализом общей ситуации, что ли. Комната запирается, не думаю, что к вам кто-то полезет без нужды.

— Но я-то буду в кладовке, — напомнил Кили.

— Не будешь ты в кладовке, с нами посидишь, — отмахнулся Саб. — А я устрою так, что никто ничего не станет проверять. Это не сложно.

Выходили утром, часов в восемь — у местных было принято вставать рано, около шести, чтобы успеть до работы зайти в ближайшую церковь. Человеку, который это правило не выполнил, грозили неприятности. Не то чтобы уж очень серьезные, но… могли, например, не дать премию. Или перевести на пониженную должность. Или еще что-то сделать.

Власть?

Судя по всему да, это было одним из проявлений той неведомой власти, которую даже «Горизонт» не сумел обнаружить. Власти не существовало, но она словно бы незримо присутствовала. И, находясь на ее территории, следовало играть по её правилам.

Эри провела в храме недолго, минут пятнадцать — для корректной работы системы и фиксации носителя этого было более чем достаточно — и они отправились к метро, на котором добраться до центра, по словам казака-регистратора, получится быстрее всего.

— На Терре-ноль метро было только в Нью-Йорке, — заметил Скрипач, пока они шли по заметенной снегом улице к станции Парнас. — Ни в Москве, ни в Питере метро нет.

— Почему? — с интересом спросила Эри.

— Грунтовые воды слишком близко, — пояснил Скрипач. — А вот в версии Земли от Пятого и Лина — метро было. И на Соде метро есть…

— Кстати, да, — согласился Ит. — Интересно. Жаль, уже не получится вернуться на Мелтин, чтобы узнать, было ли там когда-то метро в этих местах.

— А ты хочешь вернуться на Мелтин? — удивилась Эри.

— Упаси мироздание, — Ит передернул плечами. — Но… сдается мне, это очередной маркер. Версия мира.

— В смысле? — не поняла Эри.

— Помнишь, мы говорили про Русский Сонм? — Ит замедлил шаг. — Точнее, о феномене Русского Сонма. Словно… в общем, есть версия, что это на самом деле одна планета. Или отражение одной и той же планеты.

— Ну да, голограмма, разбитая на миллиард осколков, — покивала Эри. — Но ведь они тогда должны быть одинаковые, картинки. А они…

— А они все-таки отличаются, — Скрипач задумался. — Есть ряд сходств, есть ряд отличий. И временные периоды очень разные. Существуют миры Белой Зоны, совсем не развитые, но при этом с явными осколками Сонма.

— Это как? — заинтересовалась Эри.

— Ну, это уж точно не люли-люли, юбки в пол, и Домострой, — Скрипач хмыкнул. — И не войны. И не церкви. Это очень своеобразная философия, на стыке разных течений, и народ… свободный народ. Не освободившийся, не завоевавший, а свободный по сути. Сложно объяснить…

— А ты попробуй, — попросила Эри.

— Давай лучше я, — предложил Ит.

Они уже дошли, невдалеке виднелось здание станции. Народу прибавилось, поэтому Ит оглянулся, и, заметив неподалеку тихий пустой скверик, в котором стояли заснеженные лавочки, поманил всех туда.

— Десять минут нам погоды не сделают, — пояснил он. — Эри, ты уже много раз говорила, что время не имеет значения. Так вот, в случае Сонма я с тобой совершенно согласен. Потому что его словно бы и не существует, времени. То, что можно наблюдать в разных мирах, оно… оно не просто похоже, нет.

— Ты имеешь в виду историю, или… — Эри нахмурилась.

— Или, — твердо ответил Ит. — История, видимо, тоже не имеет значения. Тут другое. Это некое чувство, ощущение. Острее всего я это впервые понял на Терре-ноль. До этого мы бывали в других мирах Сонма, но принимали то, что видели, как данность. Да, есть некий феномен, да, миры со схожими характеристиками, да, да, да. Но не более. А там… меня словно ударило. Схватило, и не отпускает больше. В мирах Сонма словно бы даже воздух другой, понимаешь? Я помню, как мы прилетели на Апрей, я вышел из корабля, и… запах. До этого мы долго не были в мирах Сонма, и я успел позабыть это ощущение, но как только вышел — оно обрушилось на меня, как лавина. Что же до истории… сходство тоже есть. И устройства миров более чем схожи. Рыжий, помнишь аналогию про каплю воды из океана, которую нам когда-то выдали как раз на Соде?

Скрипач кивнул.

— У меня есть другая аналогия, точнее, две. Одна — это зеркальный коридор. Вторая… это фрактал. Да, знаю, мы уже проговаривали эту версию, но сейчас я хочу ее дополнить.

— Чем? — спросил Скрипач беззвучно.

— Берег, — ответил Ит столь же тихо. — Если учесть, что вот это всё, — он обвел взглядом сквер, — Берег, то суть явления получается как минимум на порядок глубже, чем мы предполагали.

— То есть… подожди… — Эри задумалась. — Получается, что Сонм существует в двух реальностях одновременно?

— В двух? — переспросил Ит. — О, нет. Не в двух. В бесконечном множестве.

— Сфера, — кивнул Скрипач. — Разумеется, Сфера!

— Да, но в теории о Сфере речь идет только о ее поверхности, представляющей собой бесчисленное количество точек, — Ит вздохнул. — И ни слова о том, что внутри. Бесконечное количество точек — миров, рас, комбинаций, условий возникновения разума… в нашей реальности. Но не в той, что внутри… или вовне.

Шилд, которого Эри до этого спустила с поводка, чтобы дать хоть немножко побегать свободно перед дорогой, подошел к Иту и потерся об его ногу. Ит наклонился, погладил кота.

— Чем больше я знаю, тем меньше я знаю, — прошептал он. — Я даже не знаю, где мы сейчас. И в кого превращаемся.

— По-моему, мы остаемся собой, — пожал плечами Скрипач. — Только помним не всё.

— И меня это не радует, — вздохнул Ит, выпрямляясь. — Эри, что скажешь?

— Что надо ехать, — решительно ответила она. — Шилд, иди сюда! Давай-давай, негодник. Ит, не расстраивайся. Может быть, эти места подойдут, мы построим мост, и уйдем отсюда туда, где вернется ваша память.

— Боюсь, что дело уже не в «туда», — заметил Ит.

— А в чем же? — поинтересовался Скрипач. — В том, что мы завязли в Сонме? В Береге? Во фрактале? В чем-то, что мы всё равно никак не можем понять?

— Не знаю, — Ит отвернулся. — Наверное, в том, что я чувствую ответ, словно он вокруг меня, во мне самом; чувствую, но не нахожу слов, чтобы его произнести.

На Владимирской пробыли довольно долго, почти два часа. Сначала сходили к дому Ри, пробрались в подъезд, и даже заглянули в квартиру. Разумеется, в квартире жили люди, причем люди, по местным меркам, весьма обеспеченные. И, конечно, имеющие кучу детей. Квартира поражала, прежде всего, обилием неприятных запахов — мочи, пота, подгорелой еды, затхлости, прели. Сейчас дома никого не было, но стало ясно, что это ненадолго — судя по всему, мамаша семейства отправилась гулять с детьми, и скоро вернется. Скрипач ради интереса заглянул в вентиляцию, где когда-то, в незапамятные времена, прятались Мотыльки — но там ничего не оказалось, кроме пыли и дохлых, да и не дохлых, тараканов. Впрочем, тараканы в этой квартире имелись не только в вентиляции. Они вольготно разгуливали по столам, по полу, и присутствием пришельцев явно не смущались.