Екатерина Белецкая - Холод

7. Внедрение

— Ну как? Ничего же страшного, верно?

— Ох, Ит, да знаю я… умом знаю, но как только «водолазов» вижу, сразу сердце падает, — Кили передернуло. — А ведь я тогда почти не почувствовал, когда они этим крюком… ничего не помню. Но всё равно.

— Не бойся, — в который уже раз попросил Ит. — Ты хорошо справился, а теперь мы вместе, и в обиду тебя не дадим.

Кили печально вздохнул.

— Ты говоришь, словно я маленький ребенок, — горько ответил он. — Зачем ты меня успокаиваешь?

— Сам не знаю, — признался Ит. — Наверное, потому что мне хочется, чтобы тебе было лучше. Чтобы ты не боялся.

— Я не боюсь, — покачал головой Кили. — Это не страх.

— А что же тогда?

— Что-то другое, — Кили задумался. — Что-то, что въелось в меня, как грязь, и всё никак не получается избавиться.

— Рефлекс, — подсказал Ит. — Ты рефлекторно их боишься. Я не спрашивал раньше, но… тебя били вот такие же?

Кили усмехнулся. Поправил шапку, поплотнее запахнул шарф.

— Били, — он вздохнул. — Да всех били, разве только меня? У них работа такая. Всех бить.

— Это понятно. Но…

— Я справлюсь, — решительно сказал Кили. — Не бойся, правда, справлюсь. Ит, я тебя очень прошу, не говори Сэту, ладно?

— О том, что ты боишься?

— Да. Мне не хочется, чтобы он знал. И чтобы он видел меня… ну, вот таким.

Ит посмотрел на Кили с интересом.

— Хорошо, — согласно кивнул он. — Не буду.

Сейчас они шли по пустынной вечерней улице, догоняя остальных — в десять вечера им следовало оказаться в определенном месте, а именно в транзитной гостинице «Пальмира», расположенной на окраине города. В этой гостинице разрешалось селиться и чистокровным рауф, и полукровкам, и людям — своеобразный перевалочный пункт, не более. Когда изучали тему, нашли в Питере шесть таких гостиниц.

Значит, рауф все-таки ездили.

Точнее, их возили.

Состав группы для местных выглядел следующим образом. Эри, женщина, везла для каких-то нужд с собой трех полукровок и двух чистокровных рауф, по сути, она являлась их хозяйкой. Официально рабство, конечно, не существовало, но назвать подобные модели как-то иначе было физически невозможно. Они сейчас были — рабы. Все их документы находились у Эри, деньги находились у Эри, а еще Эри почти неделю училась себя подобающе вести, потому что не получилось у нее с первого раза правильно изобразить хамоватую наглость, которая была присуща таким хозяевам или хозяйкам.

А еще у Эри имелся контактный щуп и набор аккумуляторов. Потому что считалось, что полукровкам надо почаще указывать на их место. Желательно — применяя при этом либо физическую силу, либо электричество, если силы недостаточно.

— …Это ужасно, — говорила Эри, когда они готовились к экспедиции. — Я не могу так! Рыжий, я ведь даже казакам эти отпор дать не могла, разве что водой полить! Это же бесчеловечно, это отвратительно — кого-то бить, причем ни за что!

— Ты не будешь никого бить, — обещал Скрипач. — Это же не настоящий щуп. Искры будут, шум будет, но мы тоже, знаешь ли, не фанаты получать сто десять вольт.

— Да всё я понимаю, но… — Эри чуть не плакала. — Бить же мне вас все равно придется, так?

— Будешь изображать. Эри, ты единственный человек в нашей компании, поэтому придется, — Саб говорил твердо, он очень старался быть максимально спокойным. — Если ты думаешь, что мне доставляет хоть каплю удовольствия сама мысль о том, что мне придется отыгрывать роль раба…

Да уж, Саб в роли раба — это получалось нечто, из ряда вон выходящее. С ним пришлось труднее всего: потому что уж кто-кто, а Саб на раба ну никак не тянул. Горделивая осанка, всегда высоко поднятая голова, надменность во взгляде, командирские замашки, речь… когда-то Саб был агентом, но Земля Node из него агента вытравила почти что подчистую, и вживался в новую роль он плохо, очень плохо. Каждое действие, каждое слово, каждая поза — его раздражало и злило буквально всё. Он изо всех сил старался сдерживаться, но получалось неважно, и Скрипач как-то признался потихоньку Иту, что проколоться он боится не на Эри, а на Сабе.

— Стукнет ему что-нибудь в голову, и пиши, пропало, — с тревогой говорил Скрипач. — Он же ненормальный! Это он тут комфортно себя чувствует, но при длительной работе…

— Настучим по голове заранее, а что делать? Рыжий, у нас другого выхода всё равно нет, — Ит и сам чувствовал возрастающую тревогу. — Будем постоянно контролировать.

— Настучим, контролировать, — кривился Скрипач. — Если он пойдет в разнос, как тогда, в доме, он сам кому хочешь настучит.

— Не думаю, что он на такое решится, — с надеждой отвечал Ит. — Ненормальный-то он ненормальный, но ведь не сумасшедший.

…С Шилдом тоже выходило неважно, потому что котов тут было принято перевозить в клетках, а в клетку Шилд не зашел бы ни под каким видом. С огромным трудом нашли компромисс: кота кое-как уговорили носить легкую шлейку, не стесняющую движений. Разумеется, шлейка кота не вдохновляла. Разумеется, он оказался крайне недоволен происходящим. А еще его снова пришлось перекрасить, и это раздражало кота похуже, чем шлейка. Впрочем, Эри через пару дней удалось его убедить, что в серо-дымчатом цвете ему ничуть не хуже, чем в черном, и Шилд слегка успокоился.

— Они тут, оказывается, топят черных котят, — Эри, тоже принимавшая участие в поиске информации, выглядела расстроенной и подавленной. — Просто за то, что черные. Даже если есть маленькое белое пятнышко, все равно топят.

— Что-то связанное с дьяволом, наверное? — предположил Скрипач.

— Не «наверное», а точно. Это повеление такое было, в незапамятные времена, — подсказал тогда Сэт. — Ужасно жалко. А мне всегда так хотелось кота или кошку, — тихо добавил он после полуминутного молчания. — И собаку. Я даже представлял себе, как сижу у себя за столом, читаю, а в ногах спит собака, большая, рыжая, и на коленях спит кошка. Сентиментально и глупо, наверное. Но мне почему-то очень нравилась эта картинка.

— Не сентиментально и не глупо, — ответил тогда Ит. — Хорошее желание. У нас были коты и кошки, Сэт. Это здорово.

— Ласковые?

— Ну а как же, — Ит улыбнулся. — Еще какие.

Сэт за последнее время сильно изменился в лучшую сторону — геронто уже вовсю работало, а внешние изменения происходят обычно быстрее всего. Выглядел он сейчас лет на пятьдесят, а то и меньше, волосы уже начали темнеть (Ит и Скрипач воспользовались одной старенькой, но хорошей разработкой, которую вывезли в незапамятные времена еще с Окиста), спина выпрямилась, морщин существенно поубавилось. Звездочет, как полушутя полусерьезно называл себя Сэт, постепенно молодел, и в нем начали проглядывать черты, которые Скрипач один раз рискнул назвать «семейными».