Иван Шаман - Валор 7 [СИ]

Герой трех золотых поясов… Владыка. Я мысленно попробовал эти звания на вкус, но вместо ожидаемой сладости почувствовал солоноватый привкус крови, горечь потерь и вяжущие тона страха и ярости. Владыка… усмехнувшись я проглотил тугой ком, вставший поперек горла, и отправился дальше.

Здание академии, даже недостроенное, вызвало в городе большое оживление. Сами собой образовались ученические кварталы развлечений, которые плотно оккупировали неко. Редкие трехэтажные бараки соединили друг с другом с помощью магии жизни и земли, возведя недостающие стены, и заменив внутренние перегородки тканевыми ширмами. Близился вечер, и солнца постепенно уходили за горизонт, но жара спала, и сейчас жители начали выбираться из домов для того чтобы продать нехитрые результаты труда и просто пообщаться.

Оживала торговая площадь, стихийно образовавшаяся в нескольких сотнях метров от академии, на пустыре, где раньше хранили строительные материалы. Запахи трав, жаренного мяса и скворчащих сладостей, против воли проникали в нос, заставляя дышать глубже, зовя к прилавкам, возле которых уже весело суетилась детвора.

Удивительно, как могут разумные приспосабливаться, искать радость в простых событиях и двигаться дальше, не смотря на все потери, боль и разрушения, что принесли недавние опустошительные вторжения демонических тварей и сражения за территории. Хотя, безусловно есть и те, кого потери сломили, просто они сами не стремятся в шумные места, пытаясь утопить свою злобу в слезах, вине и дурманящих настоях.

И они тоже члены моего клана. Мои соратники, пусть и не близкие. О них я тоже должен знать. Решительно отвернувшись от кричащей радостной толпы, я направился во временные лагеря, где еще не закончилось строительство и были разбиты шатры и палатки. Они располагались на самой окраине города, в двадцати минутах ходьбы от академии. Как ни крути, а Дом света не мог поспорить с Тайным дворцом ни в размере, ни в величии.

Поддерживая око урагана, в облегченном режиме не требующем полной концентрации, я прошел мимо бараков работяг, домов стражи, укрепленных башен дозорных и наконец очутился на окраине, возле трехметровой каменной стены. Не смотря на относительно раннее время здесь слонялись пьяные, перевязанные раненные, сидели в тени, тупо глядя на небо. Несколько оборванных и опухших женщин, с пустующим взглядом, шатались от одного строения к другому, в поисках выпивки.

Помня о только что отпустившей меня радостной толпе, я взобрался на стену, и зло осмотрев бездельников сверху решился на чтение их мыслей. Я должен знать, что происходит в головах у моих подданных. Пока все нормально — они не опасны и торчат на самой окраине, но стоит городу попасть в осаду, или прорваться тварям, и они станут масляной тряпкой, что вспыхнет от любой искры.

Стоило открыть свой разум, и легкими прикосновениями пройтись по душам сидящих в тенях людей, как меня поглотила волна отчаянья и боли. Страшно терять родителей, но нет ничего тяжелее, чем пережить собственных детей. Им было плевать, на то что в небе горят девять раскаленных точек — света в этой жизни не осталось. Он весь ушел, испарился вместе с последними каплями крови, впитанными землей.

Передо мной не было людей, орков, дварфов и эльфов. Передо мной бродили развалины надежд и мечтаний. Большинство из присутствовавших навсегда остались медными воинами, едва ли став самостоятельными по законам Чщаси, но, если живущие ближе к центру старались сотворить будущее, местные жители стремились в прошлое, которое невозможно было вернуть даже с моими силами.

Им нужен был стимул двигаться дальше, почувствовать, что вся их жизнь — не напрасна, что впереди тоже есть что-то светлое и радостное. Вот только максимум что я мог для них сделать — промыть мозги, заставить почувствовать себя лучше. Показать призраков прошлого, во имя будущего, сотворить иллюзию, которая подстегнет их к активным действиям.

Я уже поднял руки, чтобы сложить печать, как в моей голове проскользнула шальная мысль. Дикая, до безобразия. По-своему наивная и жуткая одновременно. За множество лет приключений мне встретилась та, кто мог бы им помочь. Пусть не в том виде что прежде, пусть сейчас ее не было в моей голове, но Джи оставила неизгладимое впечатление от своего яркого присутствия во время спуска для битвы с Шунюанем.

— Интересно, получится ли у меня создать что-то подобное из их воспоминаний? — задумчиво произнес я, внедряясь в разум ближайшей женщины, серебряного адепта Юань-ци, не ставшей даже воином, но прошедшей начальное обучение и получившей немного эссенции. До создания ядра в ее случае было бесконечно далеко, но у меня была совершенно иная задача.

В холодном тягучем болоте ее мыслей раз за разом загоралась звездочка надежды, утерянного счастья, что стало проклятьем неувядающей боли. Вытаскивая эти мысли на поверхность, я добавил к ним собственную уверенность в необходимости действий. Требовательной жажды бедующего и стараясь не переборщить выделил крохотную часть ее силы души для самосознания этого нового существа.

«Протоколы создания Цифрового ассистента развития активированы, получена базовая установка поведения, модель отображения выбрана в соответствии с заданными параметрами. Начата компиляция образа. ЦАРь активирован. Программа адаптации и восстановления запущена. Приоритет выполнения — максимальный».

Женщина замерла прямо посреди улицы, захлопала глазами, а затем схватила себя за плечи, будто стараясь согреться. Через несколько секунд она начала вздрагивать в беззвучных рыданиях, а затем заревела в голос, рухнув в пыль.

В шоке от результата собственных действий я вновь проник в ее разум, но вместо тягучего болота мыслей внезапно угадил в холодную горную реку, бурно смывающую всю накопившуюся грязь. Отчетливый, ласковый голос маленького мальчика утешал женщину, мысленно обнимая ее.

«Ты сделала все что могла, подарила мне счастье, лучшие моменты моей жизни были с тобой. Спасибо тебе, за все что ты сделала…» — вещал он, заставляя женщину исторгать из себя потоки сдерживаемых слез. — «Ты дала мне жизнь и счастье, мамочка…»

— Эй, ты в порядке? — подошла к упавшей в пыль женщине другая. — Что случилось?

— Уйди! Мой сын. Он говорит со мной!

— Ты окончательно сошла с ума? — едко скривилась оборванка. — Никто не захочет с тобой говорить, грязная оборванка. Даже за краюху хлеба ты никому не нужна. Здесь нет работы для таких как мы, нет и не может быть отмщения или смысла в жизни.

— Тут ты ошибаешься. Смысл есть всегда, его просто иногда довольно тяжело увидеть. — тихо прошептал я, роясь в мозгах у противной женщины-воина младшего ранга. Ее горе было куда жестче — словно высохшая на несколько метров в глубину земля, покрывшаяся оранжевой потрескавшейся коркой.