Марина Суржевская - Живое

Я осторожно отодвинулась, потому что Нордвиг все больше напоминал безумца.

— Альф, эти слова вызвали землетрясение и шторм.

— Это могущество! — восторженно произнес парень.

Его губы сжались, а глаза блеснули лезвиями.

— Ты дашь мне эти знаки. Иначе… — угрожающе сказал он.

— Нет, — мотнула я головой. — Я не хочу, чтобы ты разрушил Двериндариум. Тебе надо обратиться к лекарю, Альф.

— Не смей говорить об этом! Не смей никому рассказывать! — взвился Альф.

Я нахмурилась, и он снова понизил голос:

— Я не буду произносить слова, — торопливо облизав губы, уверил Альф. — Я только прочитаю. Непроизнесенные слова не имеют разрушительной силы. Поверь мне. Поверь! Это безопасно.

— Но опасно для тебя, — тихо сказала я. — Ты разве не видишь? Что они сделают с тобой?

— Какое тебе дело? — грубо отрезал Нордвиг. — Ты была бы рада, утони я в море. Всем наплевать… Так какая разница? Дай мне новые буквы, и твою тайну никто не узнает. Слово Альфа-Стефана Нордвига.

Я прислонилась затылком к холодной стене.

— С одним условием, — медленно сказала я, и парень поднял брови. — Я дам тебе несколько букв. Ты не будешь их произносить. Но произойдет это… возле маяка. Отвезешь меня туда завтра, там и получишь эти змеевы знаки!

— Сегодня! — разъярился парень.

— Завтра, — твердо оборвала я. — И найди мехомобиль. Надеюсь, ты умеешь им управлять?

— Само собой, — поморщился Нордвиг. — Если обманешь…

— Не обману, — я твердо посмотрела в его глаза.

И Альф неохотно кивнул.

— Завтра утром. Иви.

Усмехнулся и пошел прочь.

Я еще некоторое время постояла, ощущая затылком холод камней. И размышляя, правильно ли поступаю. Я помнила несколько знаков из подземелья, но не сделаю ли хуже? Впрочем, какой у меня выбор?

Вздохнув, я отправилась на берег. Ко мне бросились Мелания и Итан, засыпали вопросами. Я улыбалась, отвечая, но мыслями была далеко.

С носа разбитого фрегата на меня смотрел черный эфрим.

— Уроки на несколько дней отменили, ты знаешь?! — с сожалением сообщила Мелания, а Ливентия закатила глаза, показывая, что думает о такой тяге к знаниям. — Даже мои уроки по целительству закрыли, представляешь, Иви?! А они мне так нравятся! Но самое главное, чтобы не запретили выход в Мертвом ир.

— Мертвомир? — вскинулась я, и Мелания с укоризной качнула головой.

— Иви, ты все пропустила. Конечно! Через два дня Дверь откроет новая группа. Я, Майлз, Ливентия и Дерек! А потом Киар и Рейна пойдут второй раз, у них выдающиеся показатели. Мы пойдем за Дарами, Иви!

От восторга и предвкушения послушница едва не приплясывала. Ее глаза сияли, щеки порозовели. И даже несмотря на скромный серый плащ и простую вязаную шапку, Мелания сейчас выглядела очень привлекательной.

— А я снова не прошел, — сконфуженно произнес Итан. — Не повезло. Ладно, пойду убирать мусор.

Парень отошел, а Мелания схватила меня за рукав, оттащила в сторону и понизила голос:

— Врет он все! — жарко выдохнула девушка и залилась горячим румянцем. — Итан мог пройти, но намеренно показал худший результат. Я знаю!

— Зачем ему это? — удивилась я.

Мелания прикусила губу, испуганно и в то же время восторженно.

— Из-за меня, — выдохнула она. — Он сделал это, чтобы я гарантированно попала в список Двери. Я плохо бегаю, ты же знаешь. Итан отдал мне свое место. Конечно, он мог передать его официально, но я бы ни за что на это не согласилась! И поэтому он схитрил!

— Вот как?

— Да! — Мелания потопталась на месте. — И еще… он меня поцеловал!

Последнее она произнесла едва слышно и покраснела, словно свекла.

Я хотела сказать: меня тоже кое-кто поцеловал, да как… Так, что узнай об этих поцелуях скромная послушница, ее бы удар хватил! Поэтому я просто улыбнулась.

— А тебе разве можно? Ну… целоваться? Ты ведь будущая монахиня.

— Пока я лишь послушница, обряд посвящения я пройду после Двериндариума. Должна пройти… — Мелания запнулась и мучительно сжала ладони. — Я всегда была уверена, что это мой истинный путь — путь служения и молитв. Но… Но все так усложнилось, Иви!

Я вздохнула, соглашаясь. Усложнилось. Да еще и как!

— Сама не понимаю, как это вышло, — теперь Мелания побледнела и едва не плакала. — Я всю ночь провела в молитвах, поставила вокруг изображения святой белые свечи, разложила освещенную ольху и голубиные перья, сожгла прядь своих волос, чтобы сделать подношение! — Девушка дернула себя за косичку, торчащую из-под шапки. — Я просила святую Ингрид дать мне знак и указать путь, но она так и не ответила… Вот. Посмотри!

Мелания вытащила обгоревшие перья, помахала ими в воздухе.

— Никакого ответа!

Я не стала говорить, что святые вообще не имеют привычки отвечать своим адептам. Видимо, там, за облаками, им плохо слышно глупости, о которых без конца молят смертные! Но я промолчала. Для Мелании ее вера — истинная. И кто я такая, чтобы ее разубеждать?

— Самое ужасное… мне понравился поцелуй. Очень понравился! Я… я, кажется, влюбилась, Иви! Ты меня осуждаешь?

Мелания нервно скомкала край плаща.

— Ну что ты, конечно же, нет! — Я дружески обняла девушку. — Я очень за тебя рада. Только будь осторожна, Мелания. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

— О чем ты?

— Я не сильна во всех этих отношениях, но… — медленно произнесла я, глядя на Итана. Он оттаскивал с дороги коряги и мусор, помогая мужчинам. — Но знаю, что парни думают иначе, чем мы. Я надеюсь, что Итану ты по-настоящему дорога.

— Ты говоришь, как наша матушка-настоятельница! Она вечно твердит, что мужчинам от женщины нужно только… это! — Мелания сделала страшные глаза, а я снова мысленно перенеслась в холодный лес, где меня обнимал Кристиан. — Каждую проповедь матушка молила святую Ингрид дать послушницам силы, чтобы противостоять соблазнам и мужчинам! Знаешь, раньше я не понимала, о чем она. И что за страшное «это» так жаждут мужчины. А вчера Итан меня поцеловал. В губы. И еще в шею. И я все поняла! Про «это»!

Мелания уставилась на меня, я на нее. А потом мы не выдержали и начали хихикать. А я подумала: может, мне тоже выучить парочку молитв святой Ингрид? Тех самых, что защищают от соблазнительных мужчин!

— Будь осторожна, — предостерегла я послушницу.

— Я уверена, что у нас все по-настоящему, — прошептала Мелания. — Итан любит меня!

Я улыбнулась, понадеявшись, что Мелания права.

— Эй, о чем это вы там шепчетесь? — недовольно окликнула Ливентия. — Если обсуждаете меня, то можете сказать все в лицо!

— Размышляем, насколько удобна твоя подушка, — отозвалась Мелания, тайком мне подмигнув.

— Не так удобна, как диван в моем доме, — высокомерно произнесла южанка, кутаясь в белый мех своей шубы и сверкая многочисленными украшениями и брошками.