Марина Суржевская - Живое

Ринг снова взъерошил волосы, глянул хмуро. Но взгляд стал почти нормальным.

— Может, оно того, пройдет? Как думаешь?

— Может, — с сомнением произнесла я.

— Вот и я о том… может, это Дар такой, трудный! Никак во мне не приживется. Рядом с Конфеткой ЭТО утихает, вот я и думал… Ладно, извини, Золотинка. Что-то я сегодня сам не свой.

— Это точно, — пробормотала я, и Ринг ухмыльнулся.

— Только вот того… По правилам Эхверского Ущелья мне надо бы тебя закопать в том углу, чтобы не разболтала мои тайны.

Я крепче сжала стекло, почти порезав пальцы.

— Но ты ведь этого не сделаешь?

Ринг моргнул. И вдруг широко ухмыльнулся и подмигнул.

— Конечно, нет. Я же пошутил, Золотинка! Ты не из болтливых, так?

Развернулся и потопал к выходу. Даже насвистывать начал!

Я поплелась следом, раздумывая, не стукнуть ли шутника по башке. И решила, что воздержусь. Потому что боюсь не допрыгнуть!

Когда мы с Рингом вошли в лекторную, почти все места уже были заняты учениками, которых сегодня оказалось удручающе мало. Я покосилась на пустые столы, где должны были сидеть Мелания, Ливентия, Майлз и Дерек. Все они сегодня испытают свою удачу в Мертвомире. Альфа, к моему удивлению и немного — радости, тоже не было.

Я заняла свой стул у окна. На подиуме за столом наставника сидел седовласый архивариус, время от времени окидывая лекторную сонным взглядом поверх очков. Нам раздали учебники и отметили главы для изучения. Но пользуясь отсутствием февра Бладвина, ученики либо дремали, либо шепотом обсуждали нападение в столице, либо играли в бумажный бой. Лишь бесцветные близнецы погрузились в изучение скучного учебника, кажется — даже миновали заданные главы.

Я снова приложила ладонь к боку. Шрам леденел под пальцами, и это повергало меня в отчаяние. Что случилось с Ржавчиной? Вдруг он ранен? Или и вовсе…

От страха сдавило горло.

Мне необходимо попасть в Мертвомир! Вот только как?

Открыть Дверь повторно мне разрешат лишь через месяц, я ведь не принадлежу к семейству Аскеланов и не грызу денно и нощно гранит змеевой науки!

Сердито глянула на одинаковые белоснежные затылки северян. Словно почувствовав мое внимание, Рейна обернулась и обожгла злым рубиновым взглядом. И эта алая ненависть заставила подскочить. Потому что в мою голову пришла идея!

«Когда не могут помочь друзья, вспомни о врагах!»

До перерыва я сидела, как на иголках, рассматривая белые затылки и обдумывая пришедшую в голову мысль. И когда архивариус наконец звякнул колокольчиком, отпуская учеников на обед, я подхватила сумку и подошла к столу Рейны Аскелан.

Северянка подняла голову и уставилась на меня со смесью злости и удивления. Ее брат глянул с интересом.

— Иви, я рад видеть тебя в добром здравии, — произнес он. — Мы слышали, что ты пострадала при наводнении. Я хотел выразить тебе свою поддержку и участие, но февр Стит дал понять, что я нежеланный гость в вашем доме.

— Ты приходил? — удивилась я, и Киар кивнул.

Глаза Рейны угрожающе сузились, и я подумала, что моя нелепая идея вполне может сработать!

— Стит иногда слишком суров, ты прав. Но и он может передумать. — Я небрежно смахнула с рукава пылинку, краем глаза наблюдая за бледной Рейной. На снежном лице ни единой капли румянца, мраморная глыба, а не девушка! Лишь глаза алеют, словно похоронные лампады!

— О чем это вы? — процедила Рейна. — Насчет чего передумать?

Киар с интересом рассматривал мое лицо, словно пытаясь добраться до мыслей.

— Но вообще-то я хотела поговорить не с тобой, Киар, а с твоей сестрой.

Лица близнецов стали одинаково удивленными. Я безмятежно улыбнулась.

— О своем, о девичьем. Ты ведь позволишь?

— Конечно. — Лорд несколько обеспокоенно глянул на Рейну. В его глазах мелькнул угрожающий огонек, словно северянин предупреждал сестру не давать наедине со мной волю эмоциям. За нее он явно не переживал!

Забрав учебники, лорд Аскелан покинул лекторную. Мы с Рейной остались вдвоем.

— Что тебе надо? Говори, — грубо бросила девушка.

Краем глаза я заметила клочки тумана, появившегося возле ее рук.

Я вскинула подбородок, в упор глядя в алую тьму ее глаз. «Врагам и бешеным собакам надо смотреть в глаза. Не моргая», — так говорил Ржавчина.

— Повежливее, — насмешливо произнесла я, пытаясь меньше дышать. Серого ядовитого тумана стало больше. И я с ужасом поняла, что в одежде Рейны проделаны сотни мелких дырочек — незаметных глазу, но позволяющих выпускать ядовитые испарения ее кожи! Вот же Змей Двуликий, почему этой гадине разрешено ходить с открытым браслетом?

— Повежливее, ты ведь не хочешь расстроить свою будущую родственницу? М-м, как зовется жена брата? Кажется, я пропустила этот урок…

— Что ты несешь? — зашипела Рейна, однако на ее лице мелькнул испуг.

— Так и знала, что Киар тебе не сказал.

От ядовитых испарений дышать становилось все труднее, но я делала вид, что чувствую себя прекрасно.

— Твой брат предложил мне… скажем так — узнать друг друга получше, прежде чем объявить об официальной помолвке. Он сказал, что я полюблю Колючий Архипелаг. Потому что он сделает все, чтобы мне там понравилось.

Горло сдавило призрачной удавкой тумана, но даже сейчас я не моргнула.

— Нет… нет! — Рейна отшатнулась с ненавистью. — Ты врешь! Да я убью тебя! Я выпущу твою кровь и оставлю навеки в ледниках! Только посмей!

Туман укутал тело Рейны целиком, а потом начал раскрываться лепестками смертельного цветка. Сердцевиной была бледная до прозрачности алоглазая северянка. Лепестки тумана распались и стали щупальцами, потянулись ко мне. Из цветка Рейна превратилась в гигантскую отвратительную медузу!

— Убьешь? — Я шагнула прямо в ядовитые щупальца, которые расползались вокруг северянки, делая ее жутким монстром. — Ты, кажется, забыла, кто я! Я — Иви-Ардена Левингстон, я принадлежу не только старшему роду, но и одному из богатейших семейств империи! А мой брат — каратель Двериндариума. За мою смерть он сотрет тебя в порошок, Рейна! Или еще раньше это сделает сам Киар?

Я прищурилась со злой насмешкой.

— Так что не смей мне угрожать, ясно? Но мы могли бы договориться.

Щупальца тумана обвили мои руки и ноги, заползали в рот, уши, ноздри, глаза… Они убивали меня! Алые глаза Рейны сияли мертвым светом, белые косы шевелились, словно медузы. Ее лицо стало серым, как та гадость, которую она создавала. Мое дыхание заканчивалось, я это понимала. Кожа покрылась каплями ледяной испарины, мундир стал невыносимо тяжелым. Горло раздирал кашель. Еще миг — и я упаду на пол, раздирая ногтями шею, чтобы сделать хотя бы глоток воздуха!