Jane_BlackCat - За краем Вечности [СИ]

Потрясённое молчание продлилось не меньше минуты, пока мы не стали отходить от впечатлений и вспоминать о насущных проблемах: раз источник света канул в небытие, мы снова не могли видеть ничего в пределах единственного фонаря, который уцелел, и теперь покачивался в руках Джека. Воробей шастал за моей спиной, оглядывал стены и чем-то шуршал. Наконец, с его стороны прилетело радостное «У!», что побудило меня обернуться к пирату:

— Что нашёл?

Вместо ответа Воробей вытащил из фонаря большую догорающую свечу — и в горизонтальном положении положил её на выступ в стене. Не успели Стивенсы открыть рот, чтобы осведомиться о причине этого действия, как полыхнула полоса огня. Пламя вспыхнуло от свечи и пронеслось в темноту пещеры, удлиняясь с каждой секундой. Я не сдержала восторженного «Вау!» и вскочила на ноги:

— Это же… горючая смесь, нечто вроде масла! Так раньше делали, чтобы люстры зажигать!

Джек одобрительно кивнул. Я мысленно возблагодарила древних строителей, которые позаботились об освещении и щедро налили масла в желоб в каменной стене, который, уверена, сами и выдолбили. Тем временем полоса огня прошла до конца стены, обогнула каменную тумбу, стоящую в дальнем конце пещеры, и вернулась к нам по другой стене. Теперь пламя освещало пещеру по всему периметру, и стало возможным оглядеть её. Стивенсы за моим плечом неслышно поднялись, поражённые до глубины души — это выдавала их красноречивая оторопь.

Пещера представляла собой прямоугольную комнату — вне сомнений, рукотворную, так как настолько ровные стены не могли быть созданы природой. Но вопреки моим представлениям о хранилищах важных артефактов, здесь не было ни грамма сокровищ. К слову, пещера была абсолютно пуста. Голые стены без рисунков выглядели, как опустевшая квартира после переезда хозяев — будто вместе с ними и со всей мебелью это место покинула душа. За отсутствием какого-либо «интерьера» всё внимание сфокусировалось на одном-единственном предмете: в нескольких метрах от нас, у дальней стены возвышалась каменная тумба — гладкая, идеально ровная. На её вершине, как настоящий король этого места, стоял огромный кубок. Именно он взял на себя должность главного украшения места, и его роскошные, расписные золотые стенки могли заменить самые удивительные произведения искусства.

— М-м… это немного не то, что мы ожидали.

— Возможно, Амулет там, в этом… бокале? — предположил Фридрих. Он обменялся с Кристианом подозрительными взглядами, которые после обратились к нам с Джеком.

— Меня напрягает это молчание, — Джек отступил и вопросительно выгнул бровь.

— Поэтому именно вам, дорогие мои, выпадет честь первыми пройти к этой чаше, — Стивенс расплылся в фальшивой улыбке и развёл руками. По щелчку его пальцев солдаты вскинули пистолеты. Я нервно сглотнула, стараясь скрыть дрожь в коленках. Стоит ли говорить, что по закону жанра во всех пещерах устраивают испытания — стоит сделать шаг — и мы будем утыканы стрелами, как подушечка для булавок. Конечно, Стивенс хочет это проверить!

Я опустила взгляд на руку Джека: в случае чего, я хотя бы знаю, за что хвататься. Мы пересеклись взглядами — будто таким образом могли передать друг другу невысказанные слова, скрытые чувства и сделать всё то, что должны были намного раньше, но по собственной глупости не успели. Этот затяжной взгляд вызывал воспоминания — такие неуместные, такие ненужные, но такие ценные. Что ж, ради некоторых моментов, ради нескольких поцелуев, ради улыбок и неловких объятий, я готова была бы пройти этот путь ещё раз, с самого начала. Путь огромный, тяжёлый, временами мучительный… Море загадок, море замыслов древних умов, в которых пришлось разобраться. Море соблазна, в которое я так и не успела окунуться.

Мы сделали шаг. Потом второй, третий. Считанные ярды до цели мы преодолевали бок о бок, шагая в ногу, даже не сговариваясь. Сердце замерло в груди, я затаила дыхание — и последние метры до чаши мы преодолели чуть ли не бегом. Облегчение окатило душу умиротворяющей, тёплой волной, и я наконец-то смогла сделать глубокий вдох.

Позади загремел топот — Стивенсы и солдаты, убедившись, что бояться тут нечего, сломя голову кинулись по нашим следам. Нас обступила толпа, и множество голов склонилось над чашей. Я закусила губу до боли, опуская трепетный взгляд внутрь кубка.

Там мутнела странная жидкость. Внутри неё, на дне, искажённый водой, блестел золотой медальон. Руки невольно сжались в кулаки от эмоционального взрыва: наконец-то он был перед нами — тот самый Амулет, который всё это время был призрачной, неясной целью, к которой мы шли долгие месяцы.

Ликующий Фридрих Стивенс встрепенулся, задрал рукав и запустил руку в чашу по самый локоть. Его ободранные пальцы подхватили цепочку Амулета и дёрнули вверх. Но не успел медальон оказаться на поверхности, как Фридрих выронил его и издал дикий вопль. Он шарахнулся, выдернул руку из чаши, затряс ей и заметался как загнанный в клетку зверь. От его крика зазвенело в ушах, эхо зловеще отзеркалило вопль. Стивенс-младший упал и стал валяться на полу, держась за руку. Взгляд на секунду выхватил что-то чёрное, появившееся на его запястье. Обезумевшие глаза Фридриха обратились к Кристиану — но тот попятился, сдвинул брови и вместо того, чтобы кинуться к племяннику, пытаться чем-то помочь — только отошёл от чаши и перекрестился. В молчаливой оторопи мы ждали — хоть чего-то. Хотя последствия этих судорог были и так предсказуемы.

Крик Фридриха Стивенса пошёл на убыль, взгляд подёрнулся пеленой — но он продолжал валяться, зажав руку между коленок, будто от невыносимой боли, и тихо выл. В последний раз он перевернулся на бок и затих, а неживые остекленелые глаза уставились в темноту вечным взглядом.

Я невольно передёрнула плечами и перекрестилась. Мы все будто дожидались его смерти — и только тогда рискнули подойти ближе. От представшего зрелища холодные мурашки пробежали по спине: та рука погибшего, которой он полез за Амулетом, распухла до невероятных размеров, по ней вздулась паутинка чёрных вен. Они тянулись от запястья выше под одежду, переходили на шею и заканчивались на лице.

— Так и думал, — изрёк Воробей, и сплюнул в сторону чаши. — Отрава.

Несмотря на то, что Фридрих уже не двигался, чёрные вены продолжали расползаться по его телу, что выглядело жутко, и я поспешила отвернуться.

— Помилует Господь твою душу, — без капли сожаления хмыкнул Кристиан Стивенс. — Итак, — он повернулся на каблуках так резво, будто вовсе не его племянник только что погиб страшной смертью: — Если нет добровольцев, готовых достать для меня Амулет, я сам их назначу.

— Он же отравлен! — взревела я, расталкивая солдат. — Ты готов убивать людей ради какой-то железяки?! Где твоя совесть, Стивенс?!