Дмитрий Воронин - Возрождение

Что такое эта "социальная лестница", Руфус себе представлял весьма приблизительно. На Земле много слишком сложных для понимания символов. Вот как, к примеру, определить с точностью, кто стоит на этой самой лестнице выше или ниже тебя? По одежде, по богатству дома, по золоту в кубышке… нет точного способа. У иного и золота того почти нет, а стоящими у власти обласкан, и в иной ситуации окажется поважнее и богача, и полководца. Другое дело – Тронные ступени. Тут всё просто. Шесть раз в год Великий Магистр Ордена садится на трон, стоящий на верхней площадке Пирамиды Истины, и в течение трёх часов каждый желающий может подняться по ступеням и испросить справедливого суда или высказать просьбу. Или выступить с советом – дозволялось и такое. А на ступенях Пирамиды стоят те, кто олицетворяет собой власть в Суонне. Чем выше стоит человек, тем больше у него влияния, тем весомее его слово. Просителю необязательно подниматься на самый верх – он может обратиться не к самому Великому Магистру, а к одному из тех, кто стоит на Тронных ступенях ниже Главы Ордена. И его выслушают… возможно, что и помогут. Такова традиция, а традиции – это то, что Орден хранит с особым тщанием. В стародавние времена Великий Магистр не сидел на троне, а стоял на ступень ниже. А в каменном кресле восседала сиятельная Сирилл…

В общем, уже одно то, что молодой дер Торрин просит разрешения задать вопрос, несомненно, говорит в его пользу.

- Спрашивай.

- Ты сказал этому воину, что намерен… гм… пошуметь, так? Разве мы не на Землю отправляемся?

- На Землю, - кивнул Руфус. – Но попутно надо кое-что сделать.

Брови Николауса изогнулись, изображая немой вопрос.

- Что ты знаешь о ламиях?

Парень почесал подбородок, некоторое время помолчал, старательно и почти безуспешно пытаясь воскресить в памяти услышанное на немногочисленных посещённых в Академии лекциях.

- Ну… ламии, это… - начал он неуверенно, - это, само собой, порожденья Зла. Полуженщина, полузмея. Укус, удар когтей или шипов на кончике хвоста ядовит, противоядия не существует. На самом деле это не совсем яд, скорее некая субстанция, вытягивающая жизнь и передающая жизненные силы хозяйке-ламии. Считается не самым опасным противником, хорошо обученный и укрытый надёжными доспехами воин с ней может справиться. Особенно, если не в одиночку.

- Дальше?

- Ламии владеют магией, - про это Ник только слышал, в части магических способностей порождения Зла его образование зияло изрядными пробелами. – Э-э… вроде бы могут зачаровать противника, лишить его способности сопротивляться…

Заметив, что экзорцист явно ожидает продолжения, парень вздохнул и опустил голову.

- Это всё, что мне известно.

- Мда… - протянул Руфус. – Первый курс, да и то… В общем, слушай. Ламии – необычные существа. Когда ламия умирает, её разум сливается с разумом всех других ламий, растворяется в нём, но, одновременно, и сохраняет какую-то часть своей целостности, воспоминания, чувства. И эта вторая не-жизнь длится вечно… ну или пока жива хоть одна подобная тварь. Учитывая, что ламии, в отличие от тех же Рыцарей смерти, вполне могут пользоваться монолитами, встретить их можно не только в нашем мире, поэтому было бы излишне оптимистично предполагать, что кому-либо удастся уничтожить всех ламий, а вместе с этим – и память их рода.

- Получается, что ламии хранят воспоминания обо всём, с чем в прошлой жизни сталкивалась хотя бы одна из них? – глаза Ника загорелись от возбуждения.

- Да. Правда, они очень не любят делиться этими воспоминаниями. Кстати, как надо поступать с ламиями, помнишь?

- Да, была соответствующая энциклика… Ламий надлежит убивать всенепременно и, по возможности, быстро. А почему быстро? Ведь человек, пораженный ядом, умирает медленно и мучительно, было бы справедливо отплатить этим тварям тем же.

Руфус неодобрительно покачал головой.

- Ты не пытаешься думать, Ник. Сам посуди, если ламию запытать до смерти, если заставить её страдать час за часом и день за днём, что принесёт её ушедший к роду разум тем, кто жив? Ага, вижу, сообразил. Да, память о боли и муках. Память, которая никуда и никогда не исчезнет. И её остаточная сущность будет мучиться вечность, и живым добавится горечи. Так что не стоит удивляться тому, что ламии, не будучи самым опасными из порождений Зла, являются при этом самыми жестокими и совершенно безжалостными убийцами, каких только видело это небо. Они мстят – и никак не могут насытиться этой местью. Поэтому не стоит умножать их злобу сверх необходимого. Надо убить – убей, но и только. Поэтому ламии, кстати, не боятся смерти, но вот угроза пыток для них по-настоящему страшна. Они, в отличие от нас, людей, не смогут ускользнуть от боли в посмертие.

- И что нам это даёт? – вопрос прозвучал настолько по-деловому, что Руфус усмехнулся.

- Многое. Скажем, одними лишь угрозами пыток от ламии можно получить кое-какую информацию. Именно это нам и надо.

- Будем её искать?

- Нет, что ты. Она сама нас найдёт… если, как ты понимаешь, в этом болоте есть хоть одна ламия, вошедшая в пору зрелости.

- Но… Руфус, я вынужден заметить, что Орден запрещает переговоры с порождениями Зла.

Печально усмехнувшись, экзорцист похлопал юношу по плечу.

- Ну да, запрещает. А почему?

- Э-э…

- Соображай, соображай!

- Может, потому, что не дело… гм… всяким-разным сельским экзорцистам черпать из столь бездонного колодца знаний? – осторожно высказал предположение дер Торрин.

- Именно, - улыбнулся Гордон. – Так что сегодня нам с тобой придётся нарушить, как минимум, пару энциклик Великого Магистра и пяток заповедей Ордена. Наказанием за содеянное может быть избрано что угодно, начиная от отлучения от Ордена и кончая казнью "с отягощением" [30] Казнь "с отягощением" – казнь, сопровождаемая дополнительными аспектами, долженствующими причинить наказуемому моральные страдания. Так, к примеру, для члена благородной семьи в качестве "отягощения" меч палача может быть заменен утоплением в нечистотах или петлёй (в обычной ситуации петля полагается исключительно преступникам неблагородного происхождения). . Но… если тебе когда-нибудь станет по-настоящему интересно, и ты попытаешься выяснить, как часто подобные меры предпринимались в отношении тех, кто нарушил запрет на заключение соглашений с порождениями Зла, ты будешь весьма удивлён.

- Редко? – высказал смелую догадку Ник.

- Не то слово. За всю историю Ордена подобные случаи можно пересчитать по пальцам, и двух рук вполне хватит. Просто это не слишком афишируется.

- Но почему?

- Это очевидно. Ордену, безусловно, очень нужны верные и послушные его воле служители. Но столь же нужны люди ищущие и готовые пойти на риск ради расширения границ познания. Просто первые остаются рядовыми воинами, а вторые… если не сложат голову во время тех изысканий, вполне могут достичь немалых высот.