Дмитрий Воронин - Возрождение

- А у вас?

- У меня там якорей немало спрятано, - усмехнулся Руфус. – Были времена, я Землю посещал чуть не по пяти раз за год. Правда, давно это было, не скрою. И в Эллане у меня якоря есть, и в Фалгосе… но сейчас нам туда не надо.

Он снова развязал мешок и извлёк из него небольшой сверток. Развернув ткань, экзорцист высыпал в кучу безделушек с десяток новых. Сделаны они были ничуть не лучше того барахла, что уже заполняло выемку. Только все, как и выбранная им кукла, были разборными.

- Пусть силой напитываются, - пояснил он. – Мне плотник наш эти вещички задёшево делает, медная монета за пару. Глядишь, кому-то и пригодятся. Ну что, друг мой, а не пора ли нам в путь?

За спинами странников, уже готовых встать на ведущую в иной Слой дорогу, раздалось шипение. Руфус резко развернулся, рука сжала замаскированный под трость меч.

Шагах в трёх от них стояла во всей красе ламия, чуть покачиваясь на скрученном в спираль могучем хвосте.

- Шасса? – Руфус не был уверен в своей способности отличить одну ламию от другой и лишь надеялся, что в этом болоте не окажется другой твари. Иначе их поход вполне может окончиться, так и не начавшись толком.

Женщина-змея наклонила голову.

- Мы же обо всём договорились, разве не так?

- Договорилиссь. Но теперь у меня ессть вопросс к тебе, шшеловек. Дашше два вопросса.

Руфус пожал плечами. Как ни крути, а это было справедливо.

- Я слушаю тебя.

- Первый вопросс. Как твое имя? Ессли ты не хошшешшь его сскрыть.

- Не вижу причины, - ухмыльнулся экзорцист, хотя на душе у него было весьма неспокойно. – Меня зовут Руфус Гордон.

- Руфусс… я ссапомню. Второй вопросс. К шшему были твои расспроссы?

По большому счету, такие вещи рассказывать ламии не стоило бы. И не потому, что эта информация могла быть ею использована во вред Ордену, а просто по той очевидной причине, что юный дер Торрин, и без того весьма шокированный самим фактом дарования порождению Зла свободы и жизни, попросту придёт в ужас от предоставления этой твари какой-либо ценной информации. Он наверняка уверен, несмотря на все аргументы наставника, что и жизнь-то для чудовища в данной ситуации – совершенно излишнее благо.

С другой стороны… Если буквально понимать решение Великого Магистра, то возродившийся привратник – или уж лучше суаши – является потенциальным союзником Ордена, в то время как неизвестный маг, убивший личного конфидента Клумма на Земле, относится к категории врагов, как для Ордена в целом, так и для созданий, подобных ламии. В рамках подобного противостоянии не помешают никакие союзники.

- У меня есть сведения, что, по меньшей мере, один из суаши уцелел. Вернее, не столько уцелел, сколько возродился. Объяснять слишком долго. И на него идёт охота, причём охотников, если я правильно всё понял, возглавляет маг, один из ша-де-синн. Вероятно, он и использовал серую мглу. От его руки погиб эмиссар Ордена. Кроме того, этот маг вступил в схватку с кем-то, кто пользовался заклинаниями, свойственными Сирилл.

- Как ссобираетсся посступить Орден?

- Вообще говоря, это уже третий вопрос. Я не знаю всех планов Ордена, я всего лишь рядовой экзорцист, но приказы, полученные мной, требуют оказать суаши всяческую помощь и убедить его - или её, что нельзя исключать – в том, что наиболее безопасным местом для него является Суонн. Орден верен заветам Сирилл и, думаю, будет оберегать её родича всеми силами.

- Хорошшо, - ламия приблизилась ещё на шаг. – В таком сслушшае, экссорссисст, у меня к тебе большше нет вопроссов. Ссато ессть проссьба. Убей меня.

- Что? – слова ламии повергли Руфуса в самый настоящий шок. – Ты сошла с ума?

- Сслова, сскассанные тобой, сслишшком вашшны. Вссе дошшери моего рода долшшны усснать о том, шшто ессть шшанс обрессти ссмыссл нашшего ссущесствования. Ессли ссуашши жив, мы обяссаны сслушшить ему. Ессли он в опассноссти, мы долшшны защитить его. Ессли Орден помошшет ссуашши, ламии сстанут ссамым надешшным ссоюссником Ордена.

- Но убивать-то тебя зачем?

Ответ стал очевиден до того, как Руфус закончил выдавливать из себя эту короткую фразу. И в самом деле, существует ли более быстрый способ передачи сведений разбросанному по этому и другим мирам роду, если не так – умереть и отдать память всем живущим. Гордон мрачно посмотрел на бывшую пленницу, мысленно задаваясь вопросом, а смог бы он сам вот так отдать жизнь? Не в бою, не стоя на пути очередного порождения Зла, подбирающегося к мирным селянам – а просто попросить о смерти и покорно склонить голову.

- Я… я не смогу.

- Пуссть это ссделает твой сспутник. Он хошшет, я шшувсствую.

Руфус молчал. В его душе, впервые в жизни, поднималась волна уважения к существу, которое он привык называть порождением Зла и которое, в ином месте и в иное время, он уничтожил бы, не задумываясь, испытывая только чувство удовлетворения от хорошо выполненной работы.

- Я прошшу тебя, шшеловек, окассать мне милоссть.

Ламия опустила голову, руки со смертельно опасными когтями подхватили густую гриву волос, обнажая золотистую кожу тонкой шеи. Существо – назвать её "тварью" уже как-то не поворачивался язык – замерло. И лишь невидимые сейчас из-за волн чёрной гривы губы снова прошептали:

- Прошшу…

Быть может, Ник и в самом деле сумел бы это сделать. Быть может, он желал бы этого – как возмущался совсем недавно тем, что его наставник, вопреки орденским принципам и гласу разума, даровал ламии свободу и жизнь. Но Руфус понимал, что пройдёт не так много времени, юноша осознает произошедшее и – если его душа не очерствела – будет страдать. Иногда человеку приходится становиться палачом… Но и те, кто сделал это занятие своей работой, предпочитают закрывать лица масками.

По трости, сжимаемой экзорцистом в руке, прошла рябь, открывая истинный вид упрятанного под покровом иллюзии клинка. Руфус поднял меч над головой, сжал эфес двумя руками и…

И с силой опустил.

За мгновение до того, как остро отточенное лезвие рассекло нежную кожу, он успел услышать:

- Сспассибо.

Лена бежала, глядя вперёд и только вперёд. И ещё под ноги, что было ничуть не менее важно. Сбитые до крови костяшки пальцев, сломанные ногти – это полбеды, это, можно сказать, мелочи. Как и две царапины на щеке, которые она видеть не могла, зато замечательно могла чувствовать. Если споткнуться и упасть – можно обзавестись новыми ссадинами, которые тоже ничуть не страшны. В сравнении с тем, что с ней произойдёт, если преследователи догонят.

Думать было некогда. И представлять себе картины ближайшего и весьма вероятного будущего было не ко времени, но эти картины упорно лезли в мысли, заставляя сходить с ума от страха.