Валерий Сабитов - Ард Айлийюн

Мохнатые зверьки исчезли так же внезапно, как появились. В знак того, что Артефакт, законсервированный центр магии, продолжает жить и работать. И Нур по сути прав, надо лезть внутрь холма. Жертвами айлы не станут, рискуют лишь потерять Найденыша. И, возможно, Хису. Но Хиса и так потерян. А считать его живым или не считать… Сандр остановил поток мыслей. Не туда они потекли. Отсюда урок…

— Держим себя на контроле! — строго, но с оттенком просьбы сказал он, — Каждый — себя! Иначе рискуем оказаться в плену. Сила древняя, тысячи лет без хозяина.

— Стать правителем магических сил! — воодушевился Ангий, — А вдруг это поможет нам и всему Арду?

— До нас жили не глупее… — возразил Арри; он помолодел то ли от волнения, то ли от открывшихся скрытых надежд, — И что, помогло им? Магия осталась, а хозяева исчезли. Зачем повторять?

Нур, не обращая ни на что внимания, выстукивал пол. И, само собой, достиг цели, попал в нужную точку. Или же изнутри кому-то или чему-то ждать надоело. Один из камней ушел плавно вниз, без скрипа или сопротивления. Механизм не заброшенный! Любому-всякому потайные двери не открываются. Правая рука Сандра ухватила Нура за плечо, приподняла легкое тело и перенесла в сторону. А ноги уже заняли первую ступеньку лестницы вниз.

Джахар хлопнул ладонями и сказал:

— Командирский рефлекс! Нормально…

Одобрение или ирония? Сандр тряхнул черными локонами и доверился «рефлексу».

Внутри храма магии царит уют, организованный по-домашнему, в лучших образцах стойбища аваретов. С вкраплениями изысканных особенностей города «творцов». Дышится легко, глазам просторно.

Айлы попали в центральный зал, явно предназначенный для приема гостей. Кресла-диваны разных форм и размеров, цветы в вазах-горшках, на северной стороне разожжен камин. Дрова пылают теплым огнем, с приятным потрескиванием. Несколько деревянных столов с фигурными ножками, на них тарелки с фруктами, кувшины и чаши. Свет живой, с добавкой в дневной спектр лунной серебристости.

Хора с оркестром не наблюдается. Нур прав, звук не живой, работает некая технология. В когда-то заведенном, определенном создателями режиме? Фрески на куполе снаружи изображают существ, похожих на айлов. Отсюда: отряду едва ли грозит прямая опасность. Самое страшное, что может случиться: капкан. А из капкана, уверен Сандр, они выберутся. Если сохранят в норме психику, самосознание…

Плита-люк вернулась на место, лестница исчезла следом. Справа и слева от камина — по проёму. В них чернота, ничего не просматривается. Стены гостевого зала украшены сложным геометрическим узором. Смысл в нем, конечно, имеется. Но чтобы до него дойти…

Центр Магии… То есть силы, не признающей положений Свитка. В этом камине могли сжигать при ритуалах страницы ценных книг. Тех книг, в которых отображалось понимание Свитка. Строители-хозяева отличались практичностью. Интерес мага — день сегодняшний и судьба личная. Все прочее — обеспечение потребностей. Долговременная настройка сложного устройства, скрытого заброшенным холмом колдуну нужна? Механизм сейчас примется испытывать их на изгиб, определять, кто пришел: хозяин или посторонний. Или враг… И включит соответствующую оценке программу реакции. Вот, началось…

От стен заструились звуки неопределимых по смыслу слов, от проема слева от камина донесся дух жареного мяса, сдобренного специями. Найденыш встрепенулся, зашевелил серыми ноздрями, постоял недолго и по-спринтерски рванул на запах. Чернота проема прояснилась. Но что там, не видно по-прежнему. Обретший спокойствие Нур посмотрел на Сандра. За ним — другие. Сандр разрешающе кивнул, закончив попытки понять смысл звучащих стен.

Первым, по праву обладателя наилучших носа и языка, пошел Глафий.

За проемом открылась комната, способная разместить несколько оперотрядов. В центре пылает открытый огонь, над ним металлическая решетка. Нанизанные на нержавеющие пруты, шипят, истекая жиром и соком, куски красного мяса. Возможно, того самого, не добытого бригадой звероловов города «творцов».

Найденыш, вцепившись руками в горячий прут, с жадностью неразумного хищника проглатывает один кусок за другим. С подбородка стекает жир, капает на одежду. Глаза горят, он оглядывается, рычит, в готовности защитить трапезу. Не прожевывая, не обращая внимания ни на вкус, ни на готовность противоестественного блюда…

Сандр с трудом подавил рвотный рефлекс. Глафию с рекордной чувствительностью сложнее. Он закрыл рот и нос громадным цветным платком, отпугивающим отвратность. Сандр встал рядом. Стало полегче.

Поведением Найденыша в той или иной степени потрясены все. Кроме Хисы. Магия вряд ли вернет Хисе собственную суть. Болезнь не извне пришла, он с ней жил. Потому изменить состояние можно только изнутри. Но для этого требуются знания, в магии не имеющиеся. Не подвластные магии.

Нур, не расставшийся с палкой, простучал ею по стенам. И снова попал в нужную точку. И вовремя. Найденыш стонет от удовольствия, жирными руками стирая с щек слезы счастья. Отвращение к нему вот-вот перерастет в непредсказуемые действия, и Сандр махнул рукой в сторону открывшейся двери. Они вошли и дверь позади закрылась.

Эта комната напомнила музей Истории «творцов», который они посетили, чтобы не обидеть хозяев. Там на стенах висят красочные полотна, изображающие деятельность народа: в сельском хозяйстве, в Промышленном центре, на охоте… Но здесь… Пейзажи странные, незнакомые, не связанные с чем-то известным. И каждый рисованный сюжет, стоит подойти, говорит голосом мужским или женским. Но слова не воспринимаются. Как и сами картины, они из другой жизни.

Оперотряд рассеялся по комнате-галерее. Каждый выбрал свое. Предпочтение или притяжение?

Сандр присмотрелся к сюжету, притянувшему Нура.

Обжитой кусок природы… В центре мощная река. Наверное, так выглядит Жемчужная при впадении в океан. По правому берегу — горы, поросшие дремучей тайгой. На левом, пойменном берегу, раскинулся город. Порт, корабли, лодки… Дома в основном деревянные, одно— и двухэтажные. Тут должны жить корабелы, охотники, рыбаки… Живут или жили… Или будут жить? В целом ничего такого, особенного. Только вот словесно-звуковое сопровождение… Оно напрягает. И даже настораживает. Словно предупреждение. Или уведомление… Но о чем?

Почему она привлекла Нура? После надо поговорить об этом.

Сандр подошел к соседней. А вот тут…

Тут портрет, групповой. Если двоих считать группой. Один — высокий, могучий, с крупными чертами лица, в специальной форме со знаками отличия, с каким-то ручным оружием на поясном ремне. Пожалуй, ростом и силой он мог бы сравниться с Сандром. Но он не айл, он другой. Рядом, видимо, его близкий друг, юный еще, чем-то напоминающий Нура. Чем? Возрастом? Или выражением глаз? Но связь-ассоциация явная, выраженная! Сандр прислушался. Голос от портрета обращается к нему, ни к кому другому, это ясно. И музыка, тихая, плавная, но могучая, как река на картине Нура. Она то вдруг обрывается, то вспыхивает как буруны на порогах, играя ключевыми словами. О, если бы знать этот непонятный, но такой близкий язык! И понять смысл мелодии, взбудоражившей душу Сандра…