Вадим Калашов - Хольмганг [сборник litres]

Слова Гуннара заставили Фому замолчать. Флоси Среброголосый подсел к игрокам и стал к неудовольствию юного дата, желавшего побыстрей загнать в угол конунга белых фигур, спрашивать мнение его противника о новом варианте первых строк саги. Он интересовался, что будет лучше: вначале рассказать о том, как Марви Человек-гора целый час сдерживал один напор многих врагов, или о том, как Ваги Острослов сутки нёс на своих худых плечах раненого Гарви Немого? Или, быть может, прежде стоит помянуть, как Торальф вынес из огня семерых детей?.. Или сразу перейти к тому, как Адилс Непобедимый отличился при отражении нашествия?..

Флоси хотелось как можно скорее перейти к описанию самого хольмганга, но такова традиция: вначале нужно рассказать о его участниках. Он перечислял все подвиги Чёрных братьев и не знал, с какого начать сагу. И каждое похвальное слово было острым копьём, пронзавшим кающееся сердце отставного полководца.

Олаф-рус слушал хриплого скальда вполуха. Он размышлял, но вовсе не над тем, как снять угрозу, что создали на его левом фланге чёрные фигуры юного, но смышлёного дата. Его ум занимали последние слова хольмгангера из Страны Льдов.

Каждому – своё?!..

Олаф-рус знал, что Гуннар Поединщик, как верно заметил Эрик Одержимый, нечасто говорит слова, к которым стоит прислушаться. Но сейчас был именно такой случай.

Его шкура была чернее участи раба, а глаза сверкали огнём красным, как зори Муспельхейма – самого жаркого места всех времён и миров!.. Поверь, Гогри Иноземец, пустыни, где ты рос – это прохладные фиорды твоей настоящей родины против вечного пламени родины Сурта – чёрного великана, охраняющего свою страну.

Каждому викингу раньше треска учебных мечей и звона детских доспехов известно, что такое Муспельхейм – страна вечного огня, и кто такой Сурт – великан, что охраняет её врата. Однако Гогри хоть и был рождён от знатного ярла, но с первых шагов и до шестнадцати лет не видел своей родины. Его мать носила иссиня-чёрные волосы и ростом была на две головы ниже, чем полагается девушкам, рождённым стать женой викинга. Но не была она и рабыней. До того, как стать ярлом, отец Гогри успел послужить империи басилевса и там нашёл свою будущую супругу. Богатый имперец был против намечающегося брака, но дочь поступила по-своему. Она бежала вместе с варягом в его страну и там приняла его веру и вошла в его род, а он принял бремя ярла – человека, в отсутствии конунга ответственного за все вопросы, где бессилен тинг – собрание всех свободных.

Увы, первая же зима оставила нового ярла вдовцом. Напрасно он днём и ночью жёг поддерживал пламя в печи, завернул больную в тёплые шкуры и поклялся исполнить любую волю колдуна, который сможет изгнать из хворого тела его жены злых духов. Непривычная к суровому климату девушка угасла как факел, перенесённый из тёплой хижины под снегопад, но сын, рождённый ею за три месяца до того, как злой декабрь принёс тяжёлую болезнь, остался жить.

Мальчика вскормила сестра ярла Сонерсона, и кровь, которую он получил от отца, оказалась сильней коварства холодов. Ребёнок пережил суровую зиму и скудный на весенние радости март, и ярл Гатли по прозвищу Орёл уже поклялся родом Сонерсонов, что в день, когда его птенец сделает первый шаг, бонды, которые пасут коз на окрестных пастбищах, станут обладателями трёх громадных бочок пива, викинги, чей хирд охраняет побережье, двух, их конунг, с которым они столько лет провели в походах, получит одну, и соседние ярлы тоже не останутся без подарков. Но вместо весёлого пива с соплеменниками Гатли пришлось распить сосуд чёрного вина одному – не по родной земле сделал первый шаг его сын.

Много имперского золота и шарлеманева серебра истратил Гатли Орёл на поиски пропавшего, но безрезультатно – видно, не смертные люди, а злые духи позарились на красоту малыша. И лишь спустя много лет ярл узнал, что духи здесь были не при чём, а всему виной стал тесть, которого не пригласили на свадьбу. Имперец выкрал внука и растил его на окраине своей большой страны, в краю жарких пустынь и песчаных бурь.

Когда Гатли узнал об этом, то немедля взял у конунга половину хирда, сел на самый быстроходный драккар и, сменив через несколько недель морскую дорогу на лучших верблюдов, вскоре достиг дома тестя.

Викинг по прозвищу Орёл вначале хотел убить похитителя, но потом раздумал марать свою доблесть кровью неспособного за себя постоять старика. Сыну Гогри он открыл его настоящее имя и предложил самому выбирать свою судьбу. И голос отцовской крови оказался сильнее воспитания деда – не только орлиный профиль унаследовал мальчик от северных предков. Гогри отрёкся от имперской веры и согласился стать викингом.

С той поры прошло уже два года. Гогри выучился бить копьём и рубить мечом, вязать морские узлы и держать в руках весло драккара, но в сказаниях настоящей родины ещё путался. Бродячий скальд Скульдольф Повар знал его историю, поэтому там, где ему казалось нужным, давал пояснения. Но и другие собратья по страшной погоне удостаивались того, чтобы сказитель делал в легенде паузы.

– Годфред Свирепый не знал дрожи ни в поединке чести, ни в кровавом набеге, но при виде волка, уничтожившего целый хирд воинов словно стадо беззащитных баранов, сердце его забилось сильнее, чем у бешеной собаки, на которую плеснули холодной воды. Да-да, Годфред Боец, твой тезка, оставшись наедине со столь могучим противником, испытал страх! А ведь он был великий воин, поверь, твоё мастерство против его – это крохотный ялик против сорокавёсельного драккара.

Годфред брезгливо наморщил нос. Уж он-то не испугается волка-переростка. В поисках славы хольмгангер, профессиональный поединщик, объездил немало фиордов и нигде не смог найти человека, который бы лучше владел обоюдоострой секирой. Правда, хороших мечников, копьеносцев или тех, кто избрал любимым оружием секиру с одним лезвием, в любом уголке сурового Севера в разы больше, но так ведь на поединках чести – жестоких, но справедливых состязаниях до первой крови или смертельного конца – шансы противников должны быть равны. Обоюдоострая секира – редкое оружие, потому доселе Годфреду не приходилось терпеть поражения.

Олаф-рус, третий участник погони, заметил браваду Годфреда, но обратил внимание, что бравада эта мнимая. Годфред Боец боится – биться с вервольфом не то же самое, что с человеком, да и ссылку на то, что «я сражаюсь только обоюдоострой секирой», оборотень не примет. Годфред боится, хоть и не показывает виду, и с каждым днём всё больше проклинает вечер, когда встретил двух викингов, идущих по следам оборотня, и согласился присоединиться к ним. Он мог бы попытаться скрыть свой страх от кого угодно, но от Олафа из племени русов скрыть его было невозможно. Олаф-рус – потомок волхвов и потому видит то, что от других сокрыто. Он не умеет разговаривать с богами, не унаследовал способности к колдовству, но как никто умеет распознавать колдунов, да и просто лжецов среди простых людей. Гогри Иноземец никогда не был на островах и фиордах племени русов, но слышал об Олафе много хорошего, поэтому был безумно рад встретиться с ним на третий день погони за жутким зверем, что перегрыз горло его отцу.