Рик Форд - Странствие за Фарадоунами [ЛП, ред.sonate10, Linnea, с картинками]

Когда мальчику исполнилось три года, Брок с Тарой построили для него жилище в рододендроновой чаще, слева от Старого Бука, потому что он стал слишком велик для логова. Густые блестящие листья образовали большой водонепроницаемый полог над просторным открытым участком в зарослях, и когда барсуки проредили несколько проходивших посредине ветвей, образовалось более чем достаточно места для мальчишки. Кроме всего прочего, жилье было хорошо спрятано: листья и ветви росли так густо, что увидеть что-то сквозь них извне было невозможно — хотя внутри хватало мест, откуда сам Наб мог выглядывать наружу. Вход в его дом располагался с тыльной стороны зарослей, и в него можно было проникнуть только ползком.

Брок и Уорригал проводили в нем многие часы с маленьким мальчиком в разговорах и объяснениях лесных обычаев; часто забегали к нему и другие звери, потому что Совет решил, что, хотя Брок с Тарой навсегда останутся его главными опекунами и защитниками, ответственность за мальчика несет весь лес, и по этой причине не должен воспитываться как барсук или какое-то другое животное, но вместо того ему будет позволено выбирать свой собственный путь, а все животные будут помогать ему и обучать тому, что умеют. Потому от зайца Перрифута Наб научился искусству бега, а заодно многому по части юмора. Мальчишка и сам по себе охотно смеялся, но с зайцем они играли в игры вроде пряток и с восторгом осаливали друг друга.

Приходил Пиктор и вел долгие серьезные разговоры о мастерстве организации и руководстве общиной, в то время как от Стерндейла Лютого мальчик узнал о надлежащем месте гордости и воинственности в жизни. Нередко вечерами Наб, сладко спящий в уголке своего жилища, вдруг чувствовал чье-то присутствие, а проснувшись, с радостью обнаруживал треугольную мордочку пристально глядящего на него Руфуса Красного. Сомневавшийся поначалу лис теперь не чаял души в мальчике и с наслаждением проводил с ним время, уча его искусству хитрости и скрытности. Мальчик слушал как завороженный, а лис рассказывал повести, наполненные азартом и приключениями, о поразительно дерзких трюках его предков, уворачивавшихся от свирепых псов, натравленных на них уркку. Еще Руфус долгими часами обучал его, как беззвучно ходить, как сливаться с окружением, как использовать любое подручное укрытие и как замирать при малейшем признаке опасности. И — что, быть может, самое важное — он научил Наба искусству бдительности: как постоянно оставаться настороже и как различать звуки, характерные для уркку. Когда Руфус разговаривал с Набом, мальчик садился поближе и гладил мягкий лисий мех или зарывался в него пальцами и водил ими против шерсти так, что она вставала торчком на спине.

Наб полюбил и беседы с Уорригалом, а иными летними вечерами — с самим Уизеном. У сов он набирался мудрости и лесных традиций, они мягко и неторопливо наставляли его насчет Волшебного Народа и уркку и отношений между ними. Повелитель эльфов знает о Набе, уверили они его, и именно Повелитель помогает животным его вырастить. В свое время Уорригал отведет его на встречу с Лордом-эльфом, и у них состоится долгий разговор, но это случится не в ближайшие сезоны. С тех пор как Наб покинул логово, он осознал, что сам он не барсук и что, собственно, во всем лесу нет похожего на него животного. Совы пояснили ему, что он зверь довольно необычной породы и что его вид живет отдельно в своей собственной местности, где-то за холмами, которые виднеются на дальнем краю полей напротив леса. Они сказали ему, что Брок нашел его под Большим Дубом однажды снежной ночью и подобрал, чтобы за ним присмотреть. Как только мальчик захочет, он сможет покинуть лес и присоединиться к своему племени, хотя, конечно, Наб пока не горел желанием покидать дом и друзей. Совы сводили его к ручью и показали его отражение в темной воде, чтобы он имел хоть какое-то представление о том, как выглядит, поскольку он пока еще не видал уркку. Как только надвигалась стрельба, его отводили обратно в логово, где он оставался с Тарой, пока все не кончалось. Когда он спрашивал о шуме, ему отвечали, что это были гром с молнией и что его держат в логове для защиты от непогоды. Звери никоим образом не хотели настраивать мальчика против собственной расы. Таков был строгий наказ Лорда-эльфа. «Мы обязаны дать развиться его отношению и суждениям об уркку совершенно независимо; они должны исходить от него самого», — сказал он. И потому опекуны решили: пока он чуток не подрастет, не давать ему смотреть на охоту уркку. Была и другая причина уводить его в логово, пока уркку поблизости: хоть никто пока не приходил искать Наба, они опасались, что, если его обнаружат, то уведут с собой, а сам Наб еще не способен избежать внимания людей в лесу.

Чуть ли не каждую ночь Брок проползал сквозь узкий проход в кусты, и Наб видел три широкие белые полосы, появляющиеся из темноты. Потом они вместе отправлялись наружу, и Брок водил его по лесу в поисках еды. Все животные рассказывали ему, что едят они сами и как это найти, но Набу не понравилась идея убивать своих товарищей-зверушек, чтобы поедать их мясо, поэтому его диета состояла из ягод, фруктов, грибов (которые он особенно любил), коры, травы и других лесных растений.

Осенью он обходил лес с Дигит и другими белками, собирая желуди, буковые орехи и ароматные орешки лещины, и все это зарывал в углу жилища на зиму. Он ходил с ежом Биббингтоном по темным сырым уголкам, где растут лучшие грибы, которые он собирал и развешивал внутри своих кустов так, чтобы подсушить на воздухе к зиме. Биббингтон велел ему держаться подальше от любых грибов с белыми пластинами, потому что если он съест кое-какие разновидности, то умрет мучительной смертью; поэтому он собирал только те, за пригодность которых еж ручался: желтые бахромчатые лисички с тонким запахом и острым привкусом, полевые и луговые шампиньоны — его любимые, и вешенку, которая в изобилии росла на старых гнилых березах в ближайшем лесу. Потом были еще навозники и дождевики, о которых Биббингтон сказал «не ошибись и собирай прежде, чем появится коричневая пыльца», и разнообразные белые грибы, вылезающие в нарядных оранжевых и коричневых шляпках сквозь разлагающуюся осеннюю листву; еж научил его распознавать их по трубчатой изнанке шляпки и запаху. Одуванчики снабжали его круглый год и листьями, и корнями, которые, выкопав осенью, он мог засушить и немного разнообразить зимнюю диету.

Весной мальчик радовался изобилию и разнообразию растущей повсюду новой пищи: вкусным молодым листьям боярышника, слегка горьковатой кислице и сладким свежим листочкам бука, которые он жевал, сорвав прямо с дерева. Еще он грыз свежие молодые побеги крапивы и собирал охапками звездчатку нового сезона, которую хоть и можно рвать круглый год, но она всегда лучше на вкус по весне. Иногда он бегал с Перрифутом через поля к большому ручью, и там они в послеобеденные часы наслаждались пикантным запахом молодых стеблей лопуха, обильно растущего вдоль берегов, и мальчик набирал кресс-салата, чтобы унести домой и съесть вечером. Перрифут показал Набу еще одно крайне полезное растение, которое росло летом у большого ручья и всегда легко отыскивалось по запаху, — мяту, он добавлял ее к основной еде для вкуса; ее тоже можно было развешать и насушить и употреблять зимой с грибами. Там же, где и мяту, Наб часто находил большие островки лабазника и рвал его, чтобы разложить в спальном закутке своих зарослей и натаскать Таре для логова. С тех пор, как его впервые принесли туда и уложили на груду лабазника, ему было трудно уснуть без этого душистого аромата.