Рик Форд - Странствие за Фарадоунами [ЛП, ред.sonate10, Linnea, с картинками]

Тот приметил барсука на дальнем берегу и рванулся вперед, чтобы поприветствовать его. «Но каков зверь!» — пробормотал себе под нос Брок, когда пес остановился, чтобы встряхнуться, и рассыпал вокруг ливень водяных брызг, которые чуть не попали на барсука. Потом Брок весело наблюдал, как большой пес начал кататься на спине, мотая лапами из стороны в сторону, стараясь как следует высохнуть. Снова встав, он еще раз встряхнулся; при этом дрожь началась с кончика хвоста и медленно продвигалась вдоль тела, пока не завертелась вся его голова и не закружился черный кончик носа. Он еще секунду постоял смирно, а потом громким голосом заявил: «Привет, Брок, как поживаешь?», так что Броку пришлось подвинуться к приятелю ближе и сказать, чтобы тот понизил голос.

Собакам, как правило, не приходилось страшиться Великого Врага, если их содержали в приличном доме, и они утеряли естественный инстинкт всех диких животных, развившееся за века господства человека на земле — при любых обстоятельствах держаться возможно тише, оставаться незамеченными. Собаки занимали необычное место в отношениях между человеком и животными в том смысле, что были фактически союзниками человека; они даже помогали ему, когда человек выходил убивать со смертельными палками: подбирали мертвое или раненое животное и приносили его к своему человеку, чтобы избавить того от труда идти и подбирать добычу самому. Иногда целые своры собак использовались, чтобы загнать и убить лису или зайца, в то время как Великий Враг скакал сзади на другом животном-союзнике, на лошади; или, когда гнали зайца, человек бежал сзади с воплями и завыванием. По этим причинам все дикие животные в основном боялись, ненавидели и презирали собак, и сначала, когда Брок попытался представить Сэма Совету, он столкнулся с сильнейшим сопротивлением. Однако, поскольку со временем Брок доставлял Совету все больше и больше крайне важной информации о подробностях грядущих Боен, Совет наконец смягчился и разрешил Сэму, источнику этой самой информации, посещать заседания. Уорригал должен был пролетать над домом, где жил Сэм, и передавать ему вызов, а пес должен был лаять в ответ, подавая филину знак, что получил послание. Кое-кто из животных все еще не доверял Сэму полностью, но у большинства он пользовался сдержанным уважением, и кое-кто начинал считать его за друга. Конечно, когда происходила Бойня, Сэм сопровождал своего человека, но животные это теперь приняли, понимая, что таков единственный способ для пса продолжить снабжать их столь полезной информацией.

Теперь Брок с Сэмом пробирались к углу этой дальней стороны леса и ясно видели при свете луны, как другие животные направляются к щели в строю деревьев — это был единственный путь внутрь для животных покрупнее, хотя более мелкие, вроде кроликов и ежиков, могли проникнуть куда угодно. Когда Брок с Сэмом прошли сквозь узкую щель, протиснувшись мимо маленького ясеня и стряхнув на себя с его ветвей немного снега, то обнаружили, что в маленьком полукруглом амфитеатре уже собралось множество животных. Вдоль прямой стороны амфитеатра разместились члены Совета, обратившись лицом к полукругу и задом к потоку, на дальней стороне которого рос огромный массив рододендронов. Совет составляли легендарные лесные личности, чьи имена связывались со столь многими героическими историями и деяниями, что и сами они позабыли, где в былях правда, а где вымысел. Они расположились вдоль большого ствола поваленного дерева, лежавшего параллельно потоку, и сейчас были полностью поглощены беседами меж собой. Члены Совета не столько избирались, сколько возвышались до него; спора о том, кто удостоен права заседать в нем, просто не возникало; любые возникшие разногласия значили бы, что этому животному в Совете нечего делать, потому что оно не заслужило надлежащего места. Собрания устраивались по одному на каждое время года, чтобы можно было сделать необходимые приготовления к конкретному сезону, а также если возникала особая нужда.

Эти внеочередные собрания обычно касались таких вещей, как безопасность, если становилось известно о приближении Бойни, или других экстренных поводов — таких, как мор или беспорядки в лесу, когда уркку, например, затевали копать дренажный ров или устанавливать новую изгородь. Сегодняшнее собрание было внеочередным, так как регулярное зимнее уже состоялось. Любое животное в лесу могло прийти на Совет, а иногда, если ему следовало принять личное участие или заседание представляло для него особенный интерес, его специально просили поприсутствовать.

Брок любил ходить на эти собрания; он всегда чувствовал страшное волнение, видя тех, кто носил знаменитые имена и о ком слушал в щенячестве истории от старого Бруина, самого уже три сезона как члена Совета. Усевшись теперь с Сэмом спинами к большому вязу, рядом с какими-то молодыми кроликами, Брок мог видеть, как на одном конце бревна Бруин толкует с Руфусом, чья великолепная коричневато-красная шубка сияла в лунном свете, словно полированная. То был лис, перехитривший и перегнавший все местные стаи гончих, мастер в искусствах сдвоить след, сбежать по воде (для скрытия запаха) и смешаться с овцами; последнее состояло в том, чтобы спрятаться посреди отары овец, и тем самым смутить гончих и вызвать раздражение фермера, на землях которого происходила охота. В один памятный осенний день много сезонов тому назад Руфуса и впрямь поймали и повалили на землю головные гончие одной особенно быстрой стаи; рыча, он запустил зубы в шеи двоим из них и повредил ногу третьей, прежде чем снова унестись как ветер и исчезнуть в лесу, оставив разъяренного и обескураженного охотника потрясать кулаками и ухаживать за своими ранеными собаками. С недавних пор Руфус повадился по ночам в деревню, где добывал пищу из мусорных ящиков уркку; по ходу дела он заглядывал в окна домов и многое узнал об обычаях людей. Но он старел и терял то преимущество в скорости, которое сделало его знаменитым и так долго уводило от клыков преследователей. Брок, глядя на прекрасную благородную голову с двумя острыми треугольными ушками и длинным заостренным носом, с глубокой грустью размышлял, что момент, когда Руфус будет схвачен псами и разорван на части, теперь остался лишь вопросом времени.

Брок выкинул из головы эту удручающую картину и поглядел на Перрифута Стремительного, сидящего в нескольких шагах от Руфуса. Перрифут был зайцем-русаком; еще один почти легендарный герой, заслуживший положение, как намекало имя, своей скоростью. Он сидел в одиночестве, уйдя в потаенные мысли, ссутулившись и превратившись в большой серо-коричневый шар меха с уложенными вдоль спины длинными ушами. Помимо скорости Перрифут также славился своим чувством юмора, которое, особенно в марте, заставляло его выкидывать странные штуки. В лесу сложилось впечатление, хотя доподлинно этого не знал никто, что у него есть кое-какие знакомства и связи с Волшебным Народом, и по этой причине остальные поглядывали на него с удивлением и трепетом. Его дом располагался в поле напротив Серебряного Леса, но было известно, что зайцу случается далеко и много куда забредать и что в знании окружающей местности с ним не сравнится никто. Он регулярно отправлялся в Высокий Лес, и ходили слухи, что он заходил и за него, в Пустошь.