Виктория Авеярд - Стеклянный меч [litres]

– Ах ты мерзавец, – рычит Шейд – слишком громко, преувеличенно грозно.

Такое ощущение, что он в любой момент нанесет удар. Брат идеально отвлекает внимание на себя.

Ну вот, началось.

Трое Мореходов вскидывают пистолеты, целясь в Шейда. В самое быстрое существо на свете. Как только он заносит кулак, они спускают курки – и пули пронзают воздух. Я пригибаюсь, оглушенная выстрелами, которые раздаются так близко, но в то же время не перестаю следить за самым главным – за брусом, подпирающим потолок. Вспышка молнии расщепляет дерево и обугливает его до сердцевины. Балка ломается и падает, и я направляю вторую молнию к потрескавшемуся потолку. Кэл отскакивает в сторону, к Крансу и Фарли, увертываясь от падающих кусков бетона. Будь у меня время, я испугалась бы перспективы оказаться погребенной здесь вместе с Мореходами, но знакомая рука стискивает мое запястье. Я закрываю глаза, подавляя тошноту, и приземляюсь несколькими метрами дальше. Мы опередили Кранса и Фарли, которая помогает Кэлу подняться на ноги. Туннель за ними обрушился. Земля, бетон и три изломанных тела.

Кранс бросает последний взгляд на своих павших Мореходов и достает из спрятанной кобуры пистолет. На одно ослепительное мгновение кажется, что сейчас он меня застрелит. Но вместо этого Кранс окидывает своим пронзительным взглядом туннель, который весь дрожит вокруг нас. Его губы движутся, выговаривая единственное слово:

– Бегите.

Налево, направо, снова налево, придурки.

Отрывистые команды Кранса отдаются в туннелях, направляя наши торопливые шаги. Доносящееся время от времени эхо очередного обвала заставляет нас двигаться как можно скорее – мы запустили цепную реакцию, и туннели рушатся один за другим. Пару раз потолок падает так близко, что я слышу резкий хруст ломающихся балок. Крысы бегут вместе с нами, выскакивая из темноты. Я вздрагиваю, когда они проносятся по моим ногам, хлеща меня своими голыми хвостами, как крошечными кнутами. В Подпорах было мало крыс – их утопило бы половодье – и при виде волн грязного черного меха я покрываюсь мурашками, но изо всех сил подавляю отвращение. Кэл тоже не любит крыс и размахивает пылающим кулаком, отгоняя грызунов всякий раз, когда они подбегают слишком близко.

За нами клубится пыль, наполняя воздух, и фонарик Кранса в темноте совершенно бесполезен. Остальные полагаются на осязание и вытягивают руки, чтобы касаться стен туннеля, но я сосредоточена на мире над нами – на сети электрических проводов и катящихся транспортов. В моей голове вырисовывается карта, накладываясь на бумажную, которую я почти заучила наизусть. Я ощущаю все, что находится в расширяющихся пределах моей досягаемости. Ощущение ошеломляющее, но я пробиваюсь сквозь него, заставляя себя впитывать все, что можно. Над головой шумят транспорты, направляясь в сторону первого обрушения. Некоторые объезжают переулками, очевидно избегая провалов в земле и опасных обломков.

Мы отвлекли их внимание. Отлично.

Туннели – своя стихия для Фарли и Кранса. Королевство пыли. Но именно Кэл должен вывести нас из темноты, и мы оба отмечаем иронию судьбы. Когда мы упираемся в тупик – дверь служебного входа, которая наглухо заварена – Кэлу не нужно говорить, что делать. Он выходит вперед, вытягивает, руки, браслет сверкает – и вырывается жаркое белое пламя. Оно танцует у него в ладонях; взявшись за дверные петли, Кэл нагревает их, так что они растекаются алыми каплями железа. Следующее препятствие – железная решетка, покрытая ржавчиной, – не представляет особого труда, и Кэл срывает ее за считаные секунды.

И вновь обваливающийся туннель содрогается, как от удара грома, но на сей раз намного дальше от нас. Гораздо убедительней крысы, которые уже успокоились и исчезают в темноте, возвращаясь туда, откуда пришли. Их маленькие тени приносят мне странное извращенное облегчение. Мы вместе перегнали смерть.

Кранс указывает на сломанную решетку, намекая, что надо идти дальше. Но Кэл медлит, держась раскаленной рукой за железо. Когда он ослабляет хватку, я вижу отпечаток ладони на красном металле.

– Барахолка? – спрашивает он, глядя в туннель.

Кэл знает Причальную гавань гораздо лучше, чем я. В конце концов, он останавливался в Океанском Холме всякий раз, когда королевская семья посещала эти края. Несомненно, Кэл вволю лазал по здешним докам и закоулкам, точно так же, как в тот день, когда мы с ним познакомились.

– Ага, – отвечает Кранс, коротко кивнув. – Максимально близко к Центру безопасности. Игон велел провести вас через Рыбный рынок и поставил Мореходов наготове, чтобы вас сцапать. Это не считая взвода охраны. Он не ожидает, что вы вылезете на Барахолке. Здесь никто из наших не сторожит.

От того, как он это произносит, у меня сжимаются зубы.

– Почему?

– Барахолка – территория Черепов.

«Черепа». Еще одна банда, украшенная татуировками, гораздо более зловещими, чем якоря Мореходов. Если бы не козни Мэйвена, они, возможно, помогли бы своей Красной сестре, но теперь они превратились во врагов, почти таких же опасных, как Серебряные солдаты.

– Я не это имела в виду, – отвечаю я голосом Мариэны, чтобы скрыть страх. – Почему ты помогаешь нам?

Несколько месяцев назад меня бы испугала мысль о трех телах, погребенных под обвалом. Теперь я повидала гораздо худшее и почти не задумываюсь о соратниках Кранса и их переломанных костях. Кранс, хоть он и преступник, кажется, встревожен. Его взгляд обращается в темноту, туда, где остались Мореходы, которых он погубил. Возможно, это были его друзья.

Но есть друзья, которых я обрекла бы на смерть, есть люди, которых я бы бросила, чтобы достичь победы. Я проделывала это раньше. Нетрудно смириться с чужой гибелью, если она дает жизнь чему-то большему.

– Я не большой любитель клятв, алых рассветов и всей прочей ерунды, которую вы болтаете, – буркает Кранс, быстро сжимая и разжимая кулак. – Слова меня не впечатляют. Но вы делаете гораздо больше, чем говорите. Насколько я понимаю, я могу предать либо своего босса… либо свою кровь.

«Кровь. Меня».

Его зубы блестят в тусклом свете, сверкая с каждым язвительным словом.

– Даже крысы хотят выбраться из сточной канавы, мисс Бэрроу.

Кранс минует решетку и направляется к поверхности, где нас всех может ожидать смерть.

А я следую за ним.

Я расправляю плечи и поворачиваюсь навстречу звукам города. Безопасный туннель заканчивается. Я никогда раньше не бывала в Причальной гавани, но карты и моего электрического чутья достаточно. Вместе они дают мне картину улиц и электросетей. Я чувствую военные транспорты, которые катят к форту, и огни Барахолки. А главное, город – это то, что я понимаю. Толпа, переулки, сутолока уличной жизни – вот моя маскировка.