Виктория Авеярд - Стеклянный меч [litres]

Все, кроме меня.

Нет смысла перешептываться здесь, внизу. Звуки разносятся далеко, поэтому Кэл держит рот на замке. Но я по лицу могу догадаться, о чем он думает. Ему неуютно, он подавляет в себе инстинкты солдата, принца и Серебряного. Он здесь, идет следом за своими врагами в неведомое – и зачем? Чтобы помочь мне? Чтобы убить Мэйвена? Каковы бы ни были причины, однажды их перестанет хватать, чтобы двигаться дальше. Однажды Кэл решит, что больше не станет следовать за мной, и мне нужно быть к этому готовой. Я должна поставить предел своему сердцу – и понять, какую меру одиночества способна вынести. Но не сейчас. Его тепло еще рядом, и я невольно держусь поближе.

Этих туннелей нет на нашей карте – их вообще ни на какой нет – зато есть Портовая дорога, и я догадываюсь, что мы прямо под ней. Она ведет в самое сердце Гавани, через Щучьи ворота и огибает бухту, прежде чем направиться на север, к соленым болотам, Куранту и скованному льдом далекому пограничью. Самое главное, что Портовая дорога – это центр безопасности, административное ядро всего города. Там могут находиться документы, и адреса Ады и Волливера. Там может быть и третье имя – имя молодой девушки из трущоб Нового города.

«Кэмерон Коул», – вспоминаю я, хотя остальная информация о ней вылетела из головы. Я не смею достать список Джулиана, чтобы перепроверить. Только не сейчас, когда вокруг столько незнакомых людей. Чем меньше тех, кто знает о новокровках, тем лучше. Их имена – сами по себе смертный приговор, и я еще не забыла предостережений Шейда.

Если повезет, мы найдем все, что ищем, до темноты, а к утру вернемся к самолету, прихватив с собой трех новокровок. Килорн будет ворчать и злиться на наше долгое отсутствие, но это наименьшая из моих тревог. Вообще-то, мне даже хочется увидеть его покрасневшее лицо и услышать раздраженное нытье. Несмотря на присягу Гвардии и на свою новообретенную ярость, мальчик, с которым я вместе выросла, по-прежнему проглядывает из-под маски, и он приносит мне такое же утешение, как пламя Кэла и объятия Шейда.

Шейд болтает, чтобы заполнить тишину, шутит с Крансом и его соратниками.

– Благодаря этому человеку я выбрался из Чока живым, – объясняет брат, указав костылем на Кранса. – Палачи меня не догнали, зато голод чуть не прикончил.

– Ты украл кочан капусты. А я просто позволил тебе его съесть, – отвечает Кранс, качая головой, однако, судя по легкому румянцу, он доволен собой.

Шейд не позволяет ему так легко отделаться. Его улыбка способна озарить стены туннеля, хотя в глазах брата света нет.

– Контрабандист с золотым сердцем.

Я наблюдаю за их обменом репликами, как за игрой, прищурившись и навострив уши. Они хвалят друг друга и вспоминают, как выбирались из Чока, в равной мере избегая встреч с сотрудниками безопасности и с легионерами. Хотя в те дни Шейд и Кранс, возможно, сблизились, их дружба, кажется, успела остыть. Теперь они просто – люди, которые делятся воспоминаниями и натянуто улыбаются, причем каждый пытается понять, чего хочет другой. Я делаю то же самое – и прихожу к собственным выводам.

Кранс – прославленный вор. Эта профессия хорошо мне знакома. На воров можно положиться… в том, что они причинят максимум вреда. Если бы мы поменялись местами, если бы я провожала беглеца в Подпоры, то выдала бы я его за несколько тетрархов? За месячный паек или рацион электричества? Я хорошо помню суровые зимы, холодные и голодные дни, которые тянулись бесконечно. Болезни, которые поддавались исцелению (но не было денег, чтобы купить лекарство). Нестерпимо острое желание получить нечто красивое или полезное, просто потому что хочется. В такие моменты я совершала ужасные поступки – крала у людей, таких же отчаявшихся, как я сама. Чтобы выжить. Чтобы удержать на плаву нас всех. Вот оправдание, которым я пользовалась в Подпорах, когда воровала мелочь у соседей с умиравшими от голода детьми.

Не сомневаюсь, что Кранс сдал бы меня шефу Игону, если бы мог, потому что так поступила бы и я. Он продал бы меня Мэйвену по заоблачной цене. Но, к счастью, мы значительно превосходим Кранса силой. Он знает это, а потому должен сохранять на лице улыбку. Пока что.

Туннель ведет под уклон, и внезапно рельсы подземки заканчиваются; проход становится слишком узким для поезда. Чем глубже мы спускаемся, тем холодней становится. Воздух давит. Стены здесь покрыты трещинами; они, возможно, рухнули, если бы не свежие подпорки. Простые деревянные балки уходят в темноту – они поддерживают потолок туннеля, не позволяя ему похоронить нас заживо.

– Где мы выйдем? – спрашивает Кэл, адресуя свой вопрос любому, кто готов ответить.

Каждое слово насыщено отвращением. Глубокие туннели выводят его из себя, точь-в-точь как меня.

– На западном склоне Океанского Холма, – отвечает Фарли, имея в виду королевскую резиденцию в Гавани.

Но Кранс прерывает ее, качнув головой.

– Туннель перекрыт, – говорит он. – Там новое строительство. Приказ короля. Он пробыл на троне всего три дня, а проблем от него уже выше крыши.

С такого расстояния я слышу, как Кэл скрипит зубами. От вспышки гнева огонь усиливается, и по туннелю прокатывается волна жара, на которую остальные стараются не обращать внимания. «Приказ короля». Мэйвен без особенных усилий разрушает наши замыслы.

Кэл мужественно крепится и смотрит под ноги.

– Мэйвен всегда ненавидел Холм. – Слова принца странным эхом отдаются от стен, обволакивая нас чужими воспоминаниями. – Слишком тесный. Слишком старый.

На стенах движутся наши искаженные силуэты. В каждом странном пятне, в каждом сгустке мрака я вижу Мэйвена. Некогда он сказал мне, что он – тень пламени. Теперь я боюсь, что он становится тенью в моем сознании. Хуже охотника, хуже призрака. По крайней мере, я – не единственная его жертва. По крайней мере, Кэл тоже что-то чувствует.

– Значит, Рыбный рынок. – Отрывистый голос Фарли заставляет меня вспомнить о насущных делах. – Придется сделать круг по городу, чтобы вернуться, а еще будет нужно поднять шум возле Центра безопасности, если вам это под силу.

Я смотрю на карту. Голова так и гудит. Судя по всему, Центр безопасности напрямую соединен со старым дворцом, ну или, по крайней мере, представляет собой часть того же комплекса. А Рыбный рынок расположен на значительном расстоянии от него. Нам придется приложить все силы, чтобы хотя бы добраться до нужного места, не говоря уж о том, чтобы проникнуть внутрь. Судя по мрачному выражению на лице Кэла, он этому не рад.

– Игон поможет, – говорит Кранс, кивнув Фарли. – Он сделает все, что в его силах. Впрочем, вам много и не нужно, ведь с вами Кролик.

Шейд делает добродушную гримасу; это прозвище его по-прежнему сердит.