Виктория Авеярд - Стеклянный меч [litres]

Фарли хрипло усмехается.

– Поспят, когда сядем. Следующая посадочная полоса тоже замаскирована.

– ОНА не заснет. Если речь идет о новокровках… нет. Она будет идти, пока не свалится, а этого мы допустить не можем.

Долгое молчание. Очевидно, Кэл пристально смотрит на Фарли, убеждая ее не словами, а взглядом. Я на личном опыте знаю, как убедительны его глаза.

– А когда ты отдохнешь, Кэл?

Он понижает голос – и заметно мрачнеет.

– Никогда. Никогда больше.

Я хочу открыть глаза. Попросить его развернуться и лететь поскорее. Кружа над океаном, мы тратим драгоценные секунды, которые могут стоить жизни новокровкам в Норте. Но изнеможение сильнее гнева. И холод. Даже рядом с Кэлом – живой печкой – я чувствую, как мое тело охватывает знакомая дрожь. Не знаю, откуда она взялась, но эта дрожь всегда появляется в минуты затишья, когда я спокойна, когда думаю. Когда вспоминаю все, что сделала, и все, что сделали со мной. Там, где должно быть сердце, теперь кусок льда, который грозит разорвать мне грудь. Я обхватываю себя руками, пытаясь унять боль. Это отчасти помогает – малая толика тепла возвращается. Но, когда лед тает, остается пустота. Бездна. И я не знаю, как ее заполнить.

Но я исцелюсь. Должна.

– Прости, – бормочет он чуть слышно.

Достаточно, чтобы вернуть меня к реальности. Но его слова предназначены не для моих ушей.

Кто-то толкает меня в плечо. Это Фарли, которая придвигается ближе, чтобы слышать Кэла.

– За то, что я с тобой сделал. Тогда. В Замке Солнца. – Его голос обрывается – Кэл сейчас тоже мерзнет. От воспоминаний о заледеневшей крови, о Фарли, которую пытали в темнице. Она отказалась выдавать своих, и Кэл заставил ее вопить от боли.

– Я не жду, что ты примешь мои извинения, и ты вправе…

– Я принимаю, – отвечает она – отрывисто, но искренне. – В ту ночь я тоже совершила ряд ошибок. Как и мы все.

Даже с закрытыми глазами, я знаю, что Фарли смотрит на меня. Я чувствую ее взгляд, окрашенный сожалением, – и решаюсь.

Я просыпаюсь от удара колес о бетон и подскакиваю в кресле. Открываю глаза, но лишь для того, чтобы вновь их зажмурить, настолько ярок солнечный свет, который льется сквозь лобовое стекло. Остальные уже не спят и тихонько разговаривают. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на них. Пусть даже мы катимся по взлетной полосе, постепенно замедляя ход, но еще не остановившись до конца, Килорн враскачку шагает ко мне. Очевидно, моряцкая походка чего-то да стоит: движение самолета, кажется, не производит на него никакого эффекта.

– Мэра Бэрроу, если я еще раз увижу, что ты спишь, то сообщу охране. – Он передразнивает нашу старую учительницу, к которой мы ходили вместе, пока Килорну не исполнилось семь и его не взяли в ученики.

Я улыбаюсь при этом воспоминании и отвечаю:

– Значит, я посплю в колодках, мисс Вандарк.

Килорн прыскает.

Проснувшись до конца, я понимаю, что чем-то укрыта. Мягким, потертым, темным. Это куртка Килорна. Он снимает ее, прежде чем я успеваю что-то сказать, и мне сразу становится холодно.

– Спасибо, – бормочу я, наблюдая, как Килорн натягивает куртку.

Он жмет плечами.

– Ты вся дрожала.

– До Гавани далеко. – Голос Кэла перекрывает шум моторов, продолжающих катить самолет. Он не сводит глаз с полосы.

Наконец Бегун останавливается. Как и на поле девять-пять, так называемые руины окружены лесом и совершенно безлюдны.

– Десять миль по лесу и предместьям, – добавляет он, взглянув на Фарли. – Разве что у тебя припасен очередной фокус.

Она негромко смеется, отстегивая ремни.

– А ты быстро учишься.

Хлопнув бумагой, Фарли раскладывает на коленях добытую у полковника карту.

– Срежем до шести, если пойдем старыми туннелями. И предместья можно будет миновать.

– Снова подземка? – Я ощущаю в душе смесь надежды и ужаса. – Это безопасно?

– Что такое подземка? – спрашивает Никс откуда-то издалека.

Я не трачу время на рассказы о грохочущей жестянке, которая доставила нас в Наэрси.

Фарли тоже не обращает на Никса внимания.

– В Гавани нет станции, во всяком случае пока, но сам туннель проходит прямо под Портовой дорогой. То есть если его не обнаружили.

Она смотрит на Кэла, но тот качает головой.

– Сомневаюсь. Четыре дня назад мы полагали, что все туннели завалены и заброшены. Они не нанесены на карту. Даже с помощью сильноруков Мэйвен вряд ли успел их расчистить.

Его голос колеблется. Кэла переполняют воспоминания. Я знаю, о чем он думает.

«Это было всего четыре дня назад. Четыре дня с тех пор, как Кэл и Птолемус поймали Уолш в туннеле под Археоном. Четыре дня с тех пор, как она у нас на глазах покончила с собой, чтобы не выдать секретов Алой гвардии».

Чтобы отвлечься от мысли об остекленевших, мертвых глазах Уолш, я потягиваюсь и разминаю мышцы.

– Надо идти, – говорю я, и это звучит как приказ.

Следующие несколько имен я заучила наизусть. «Ада Уоллес. Родилась 1 июня 290 года в Причальной бухте, Маяк, округ Риджент, Норта. Место жительства: не изменилось». В Причальной гавани живет еще один человек. «Волливер Голт. Родился двадцатого января 302 года». В один день с Килорном. Они ровесники. Но какие же разные. Волливер – новокровка, еще один результат мутации, одновременно Красный и Серебряный, предмет зависти Килорна.

Странно, что Килорн не выказывает враждебности к Никсу. Более того, он держится дружелюбней обычного и увивается вокруг Никса, как щенок. Они тихонько разговаривают, сходясь все тесней. Оба – Красные, выросшие в бедности и безнадежности. Когда Никс заговаривает о сетях и узлах – скукотище, которую Килорн обожает, – я сосредотачиваюсь на насущных делах. Отчасти мне хочется к ним присоединиться и обсудить достоинства хорошей двойной петли, вместо того чтобы думать над лучшей стратегией проникновения в город. Тогда я бы почувствовала себя нормальной. Что бы ни говорил Шейд, мы – не норма.

Фарли уже встала и натягивает на плечи темно-коричневую куртку. Она сует в нее свой красный шарф и достает из ящика паек. Еды еще хватает, но я делаю мысленную пометку: во время вылазки спереть все, что подвернется под руку, если выпадет такая возможность. С оружием, впрочем, проблема. У нас только шесть стволов, и украсть еще будет непросто. Три винтовки, три пистолета. Фарли уже снарядилась – длинноствольная винтовка висит через плечо, а пистолет на бедре. Она так и спала, как будто оружие – часть ее тела. Тем удивительнее, когда она вдруг снимает то и другое и убирает в шкафчик на стене.

– Ты пойдешь без оружия? – удивляется Кэл, который держит в руке винтовку.

В ответ Фарли задирает штанину и показывает длинный нож, сунутый за голенище ботинка.

– Причальная гавань – большой город. Нам понадобится целый день, чтобы найти людей, и, возможно, еще целая ночь, чтобы их вывести. Я не рискну там болтаться, нося с собой незарегистрированное оружие. Любой охранник убьет меня на месте. В деревне, где охраны меньше, я готова попытать удачу, но только не в гавани, – говорит Фарли, опуская штанину. – Удивительно, что ты не знаешь собственных законов, Кэл.