Виктория Авеярд - Шторм войны [litres]

– Они предложили сделку.

Мама кривит губы.

– Нет времени на драматические эффекты, Айрис. Говори, что случилось.

– Они ждали в моем транспорте. Этот Джейкос – талантливый певец, и он зачаровал мою охрану. А старая королева опасна, как любой Леролан.

Мамин голос взмывает на октаву вверх.

– Кто-нибудь об этом знает? Мэйвен…

Я подношу ладонь к ее губам, заставляя маму замолчать. Слова замирают у нее на устах.

– Я была бы мертва, если бы он знал.

Кожа у мамы теплая, мягкая. Морщин больше прежнего. Она словно состарилась за последние дни.

– Анабель и Джулиан отлично сработали. Я нужна им живой – и они не желали полагаться на удачу.

Мама облегченно вздыхает; ее дыхание касается моего лица.

– Салин Айрел, – выговариваю я, едва в состоянии произнести имя убийцы отца.

Оно режет нас обоих, словно кинжал. Мама содрогается, и отвращение искажает ее черты.

– Его выдадут нам. Позволят расправиться с ним по нашему усмотрению.

Мамины глаза пустеют и темнеют. Спустя несколько секунд она легонько отталкивает мою руку.

– Айрел – никто. Впавший в немилость лорд, лишенный власти. Который один-одинешенек сидит в какой-то глуши.

По моей спине, как электрический ток, пробегает гнев. Я чувствую, что краснею; жар опаляет мои щеки.

– Он убил отца.

– Спасибо за напоминание, – ледяным тоном отзывается мама. И снова пустота. Щит, которым она заслоняется от боли при мысли о гибели мужа. – Я была не в курсе.

– Я хотела сказать…

– Он убил твоего отца ради другого короля, – медленно произносит мама. – Он – никто, Айрис.

– Возможно.

Ноги дрожат, но я заставляю себя встать. Я возвышаюсь над ней, и маме приходится запрокинуть голову, чтобы взглянуть мне в лицо. Странная поза, странное ощущение. Обладать властью над собственной матерью, даже если эта власть невелика. Я делаю вдох.

– А еще Анабель предложила голову Воло Самоса.

Мама моргает. Веки опускаются и поднимаются – и ее взгляд становится другим. Он пылает.

– А вот это уже интересно. И, скорее всего, неосуществимо.

Я вспоминаю лицо Анабель, ее бронзовые глаза, сверкающие в вечернем свете. В них не было лжи, только голод. Неутолимое желание.

– Я так не думаю.

– И чего они хотят взамен?

Дрожа, я рассказываю. Позволяю маме принять решение за меня, поскольку я не в силах сделать это сама.

– Тиберий Седьмой, законный король Норты, Пламя Севера, вместе со своими союзниками – Свободной республикой Монфор, Алой гвардией и независимым королевством Разломы – посылает весть из своей временной столицы в Причальной Гавани.

Страж читает аккуратно отпечатанное сообщение, и его голос звучит слегка приглушенно из-под украшенной драгоценными камнями маски. Прожектора на палубе заставляют Стража ослепительно сиять алым и оранжевым. За спиной у него – чернота. Ни звезд, ни луны. Как будто весь мир опустел.

– Временной, какая наглость, – усмехается мама, повернув лицо навстречу прохладному ветру, дующему с моря.

Мы переглядываемся, раздосадованные этим спектаклем. «Пламя Севера». Вот чушь.

– Таков Кэл, – отвечает Мэйвен, стоя в окружении телохранителей. Он вызвал нас к себе корабль, чтобы мы своими ушами услышали сообщение. – Вечно он чего-то хочет.

Шевельнув пальцем, он велит коренастому Стражу продолжать. Я узнаю этот голос и глаза, которые смотрят из-под маски. Ярко-синие, в резком свете прожектора они кажутся электрическими. «Хейвен», – думаю я, вспомнив охранника, который сопровождал меня во время путешествия в Монфор.

– «Я контролирую город у вас за спиной», – продолжает Страж. Я представляю себе старшего брата Мэйвена – воина, окутанного пламенем. – «Я контролирую южные границы, от Дельфи до дружественных нам Разломов. Я контролирую побережье. Вся область Маяк, под управлением губернатора Рамбоса и его Дома, присягнула законному правителю. Королевство у меня в руках, Мэйвен, и ты тоже».

«Мы знали про Рамбоса?» Я бросаю взгляд на своего ненормального мужа. Хмурый вид Мэйвена служит достаточным подтверждением. Эта измена оказалась для него неожиданностью. Мэйвен не отвечает на слова Стража, лишь испускает шипящий вздох. Кажется, он бормочет: «Предатель».

Страж Хейвен продолжает:

– «У тебя есть союзники за границей, Мэйвен, но в пределах королевства их мало. Твои сторонники разбегаются, по мере того как множатся мои победы. Ветер дует, прилив меняется. Норта не может жить так, как при наших предках, и я не успокоюсь, пока не верну себе права, которые ты украл у меня ценой жизни нашего отца».

Стражи переминаются с ноги на ногу, но молчат. Возможно, для них это – безумное обвинение из уст предателя. Таким Мэйвен изобразил своего брата, якобы соблазненного Красной и ставшего изменником и убийцей. Но, скорее всего, они лишь получают подтверждение того, что и так известно. Тиберий Калор не убивал отца. Во всяком случае, добровольно. Дело обстояло не так, как сказал Мэйвен.

Мама, стоя рядом со мной, не сводит глаз с моего мужа. Они блестят, и в них отражается резкий свет.

Он никак не реагирует, спокойный и ровный, как стекло. В черном мундире он сливается с темнотой, почти невидимый, не считая бледного лица и изящных рук. Несмотря на все усилия брата, Мэйвен остается сдержан, он неохотно дает волю своему бурному нраву.

– «Мы готовы предложить условия всем участникам вашего союза», – страж Хейвен с шелестом переворачивает страницу. – «Ее величеству королеве Озерного края Сенре и его высочеству принцу Бракену из Пьемонта. Тебе, Мэйвен, хоть ты узурпатор и убийца. Довольно проливать кровь. Давай сохраним то, что осталось от королевства, которому мы должны были служить».

Какие прекрасные слова. Скорее всего, не сам Кэл их придумал. Как минимум Анабель контролировала содержание письма. Ее следы буквально повсюду.

– «Мы встретимся на острове по твоему выбору».

Страж Хейвен откашливается, и его взгляд перебегает на меня. Затем на короля – на человека, который сидит на краденом троне и чьи часы сочтены.

– «На рассвете».

Мы молча ждем, наблюдая за Мэйвеном, который обдумывает варианты. Он знал, что так будет, и почти не удивился. Тем не менее, он срывается, поначалу медленно, затем все быстрее и быстрее. Стиснутый кулак, вращающийся на изящном запястье огненный браслет. Вылетает искра, которая превращается в огненный шар – такой горячий, что пламя в середке имеет синий цвет. С безумной улыбкой Мэйвен швыряет шар за борт. Тот летит, как адская комета, отражаясь в бурной воде, прежде чем с шипением превратиться в ничто.

– На рассвете, – повторяет он.

Судя по его осанке, он не намерен торговаться.

Я могу лишь догадываться о мотивах, но полагаю, что причина исключительно в одном Серебряном принце и одной Красной девчонке-молнии.