Виктория Авеярд - Клетка короля [litres]

– Кто это сделал?

– Какой-то магнетрон. Озерный, – он с трудом выговаривает каждое слово. – Увидел, что я хочу скрыться. И полоснул меня, прежде чем я спохватился.

Озерные. Ледяные идиоты. Такие суровые в своих мерзких синих одеяниях. Подумать только, Мэйвен променял мощь Дома Самоса на них.

– Надеюсь, ты ему отплатил.

– Снял с него голову.

– Прекрасно.

– Вот, – говорит Рен, закончив возиться с его запястьем.

Она проводит пальцами по руке Птолемуса, потом по спине.

– Я стимулирую костный мозг и почки, чтобы восстановить кровоток. Хотя ты будешь чувствовать слабость.

– Ничего, лишь бы мог идти, – голос Птолемуса уже звучит уверенней. – Помоги встать, Эви.

Я повинуюсь, забросив его здоровую руку себе на плечо. Он тяжел, почти неподъемен.

– Меньше надо было налегать на десерты, – ворчу я. – Ну, давай, шагай вместе со мной.

Толли старается по мере сил, переставляя одну ногу за другой. Слишком медленно, на мой взгляд.

– Так, – бормочу я и протягиваю руку к его сброшенным доспехам. Они расплющиваются и приобретают вид волнистого стального листа.

– Прости, Толли.

Я укладываю брата на него, и лист превращается в носилки.

– Я могу идти, – возражает он, но слабо. – Не отвлекайся…

– Будь внимателен за нас обоих, – отвечаю я. – Или мужчины бесполезны, когда ранены?

Чтобы удерживать Толли в воздухе, уходит часть моих способностей, но не всё. Я бегу быстро, одной рукой касаясь носилок. Они следуют за мной на незримой привязи. По другую сторону бежит Рен.

Я слышу, как поет металл. Я замечаю всё, когда мы пробегаем мимо, и мысленно составляю список. Медная проволока – ею можно удушить врага. Дверные замки и петли – пули и дротики. Оконная рама – железная рукоятка и стеклянный кинжал. Отец тренировал меня, пока это не стало моей второй натурой. Входя в комнату, я отмечаю всё находящееся в ней оружие. Дом Самоса невозможно застать врасплох.

Отец спланировал наше быстрое отступление из Археона. Через казармы, вниз по северному склону, к лодкам, которые ждут на реке. Это специально сделанные стальные лодки, предназначенные для тихого и быстрого перемещения. При наличии меня и отца они будут рассекать воду, как иглы.

Мы опаздываем, но всего на несколько минут. Учитывая хаос, понадобится несколько часов, чтобы кто-нибудь при дворе обнаружил, что Дом Самоса исчез. Не сомневаюсь, другие дома тоже воспользуются суматохой. Крысы, бегущие с тонущего корабля. Мэйвен – не единственный, кто продумал план отступления. Честно говоря, не удивлюсь, если он был у каждого Дома. Двор – пороховая бочка с очень коротким фитилем и огнеопасным королем. Надо быть идиотом, чтобы не ждать взрыва.

Отец понял, что ветер переменился, в ту минуту, когда Мэйвен перестал к нему прислушиваться – как только стало ясно, что союз с Калором приведет нас к краху. Только Элара могла держать Мэйвена на поводке. Даже мой отец не может. А потом этот сброд, Алая гвардия, сделался более организованным, превратился из мелкой неприятности в реальную угрозу. Мятежников становилось все больше с каждым днем. Они действовали в Пьемонте и Озерном крае. Доходили слухи об их союзе с Монфором далеко на западе. Они гораздо сильнее, чем мы думали, лучше вооружены и более целеустремленны, чем любые повстанцы на нашей памяти. А мой проклятый жених тем временем терял силы. Выпускал из-под контроля трон, собственную жизнь – все, кроме Мэры Бэрроу.

Он пытался отпустить и ее – ну или так сказала Элейн. Мэйвен не хуже любого из нас понимал, что его помешательство опасно. «Убей Мэру. Прикончи. Избавься от яда», – бормотал он. Элейн незаметно подслушивала, тихо сидя в уголке его личных апартаментов. Однако слова были только словами. Он так и не смог расстаться с Мэрой. Поэтому ничего не стоило поставить ее у Мэйвена на дороге, чтобы он сбился с пути. Все равно что помахать красной тряпкой перед быком. Она была для него ураганом, и каждый толчок приближал короля к эпицентру бури. Я думала, ею легко манипулировать. Рассеянный король выберет сильную королеву.

Но Мэйвен лишил меня места, которое было по праву моим. Он не знал, что надо обратить внимание на Элейн. Мою очаровательную незримую тень. Ее донесения приходили под покровом ночи. Очень подробные. Я до сих пор их чувствую всей кожей – она нашептывала то, что выяснила, когда нас слушала только луна. Элейн Хэйвен – самая красивая девушка в Норте, но особенно хороша она в лунном свете.

После Выбора королевы я пообещала ей место официальной фаворитки. Но эта мечта исчезла вместе с принцем Тиберием, как исчезают сны при свете дня. «Любовница». Вот как назвал ее Мэйвен после покушения. Я чуть не убила его на месте.

Я качаю головой, сосредотачиваясь на насущных делах. Элейн может подождать. Элейн ждет, как обещали мои родители. В безопасном месте, у нас дома, в Разломах.

За дворцом начинаются цветущие сады, подходящие к самым стенам. Кованые решетки окружают розарии и кустарник. Отличный материал для копий. Сад исконно охраняли представители самых разных домов – ткачи ветра Ларисы, шелки Айрелы, бдительные Игри – но в последние месяцы ситуация изменилась. Ларисы и Айрелы бросили вызов правлению Мэйвена, заодно с Домом Хэйвена. А пока идет бой, сам король в опасности, поэтому прочие дворцовые охранники сейчас сражаются на площади. Я смотрю сквозь ветви – цветы магнолии и вишни кажутся особенно яркими на фоне темного неба. На укреплениях из алмазного стекла движутся фигуры в черном.

Только Дом Самоса остался на стене.

– Братство железа!

Они поворачиваются на мой голос и отвечают:

– Братство стали!

Стены приближаются, и по моей шее течет пот. От страха, от усталости. Еще несколько метров. Я укрепляю перламутровый металл своих сапог, делая тверже последние шаги.

– Ты можешь встать? – спрашиваю я Птолемуса и одновременно тянусь к Рен.

Издав стон, он поднимается с носилок и заставляет себя устоять на подгибающихся ногах.

– Я не ребенок, Эви, я в состоянии пройти тридцать шагов.

В качестве доказательства черная сталь вновь покрывает его тело гладкими пластинами.

Будь у нас больше времени, я бы отметила слабые места в обычно безупречной броне брата. Дыры по бокам, слишком тонкий слой пластин на спине. Но вместо этого я только киваю.

– Иди первый.

Он приподнимает угол губ, пытаясь усмехнуться, умерить мою тревогу. Я облегченно вздыхаю, когда Птолемус поднимается в воздух и взлетает на стену. Наши родичи ловко ловят его, притягивая своей способностью.

– Наша очередь.

Рен прижимается ко мне, надежно угнездившись под мышкой. Я делаю вдох, сосредоточившись на ощущении металла под пятками, на ногах, на плечах. «Наверх», – приказываю я доспехам.